— Нет.

— Пожалуйста! О… Стив… я говорю со службой передачи сообщений.

Помолчав, Линда добавила равнодушным тоном:

— Хорошо, мисс Грин. Спасибо. Пожалуйста, позвоните туда за меня.

Дженюари сидела на кровати. Вода в ванной остывала. Прошло двадцать минут; она все еще не позвонила. Не могла сделать это. Как она может звонить Тому? Но это ее долг перед Линдой. Она решила задавить свои чувства. Сняла трубку.

Ночной портье «Плазы» сказал, что мистер Кольт просил его не беспокоить.

— Передайте ему, что звонила Линда Риггз, — сказала Дженюари.

Положив трубку, она попыталась понять, испытала ли она разочарование из-за несостоявшегося разговора… или радость от того, что Том не узнает, кто на самом деле звонил ему.

Линда позвонила прежде, чем сработал будильник.

— Дженюари… проснись. У меня есть одна секунда. Стив в туалете. Потом он будет трахать меня. Скажи… ты говорила с Томом?

— О боже… который час?

— Семь. Ты говорила с ним?

— Нет, он отключил телефон, но я попросила портье передать Тому, что ты звонила ему.

— Славная девочка! Поговорим позже. В половине двенадцатого Линда вызвала Дженюари к себе в кабинет.

— Я только что говорила с ним, — сказала она. — И я держу свое слово. Вечером мы втроем идем смотреть «Нет, нет, Нанетт».

— О…

— Ты не хочешь поблагодарить меня?

— Линда, я не могу пойти. На самом деле мне не хочется этого делать.

— Нет. Не беспокойся. Он сказал: «Прошлый раз я выбирал спектакль… Что ты хочешь посмотреть теперь?» Когда я назвала «Нет, нет, Нанетт», он произнес: «Отлично, я обожаю Пэтси Келли». Потом он спросил: «Ты хочешь, чтобы Дженюари пошла с нами?» Я ответила: «Да, по-моему, это будет выглядеть лучше. В конце концов, вы женаты. В турне это не будет иметь значения, поскольку все узнают, что я пишу о вас статью». Так мы и договорились. Только сегодня вечером я форсирую события. Поэтому мы не пойдем в «Сарди». Отправимся куда-нибудь, где он сможет по-настоящему напиться. Когда придет время, ты оставишь нас. Или если я уговорю его подняться ко мне выпить по последнему бокалу, ты откажешься…

— Линда, а если он пригласит Пэтси в «Сарди»…

— Черт возьми! Тогда мы будем трепаться о театре, и все будет пристойно, как в прошлый раз.

— Он, видно, большой театрал.

— Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Мы должны встретиться в шесть в его «люксе». Он сказал, что угостит нас перед спектаклем спиртным и какими-то деликатесами. Если мне удастся заставить его пить на пустой желудок, я точно добьюсь своего.

Они прибыли в «Плазу» к шести часам. Там уже находились Рита Льюис и сдержанный молодой человек из «Лайфа». Том, держа в руке бокал бербона, представил гостей друг другу. Рита испытала потрясение, увидев Линду и Дженюари. Том налил девушкам спиртное, и они сели. Интервью продолжилось. Дженюари заметила, что Том несколько раз поглядел на часы, стоявшие на камине. За пятнадцать минут до семи часов писатель сказал:

— Сколько еще времени это займет? У нас билеты на спектакль.

— Мистер Кольт, — в голосе Риты звучала едва сдерживаемая истерика. — Это интервью для «Лайфа». Мистеру Харви требуется время. А в половине девятого придет фотограф.

— Похоже, нам придется прервать эту встречу, — сказал Том.

Он повернулся к репортеру.

— Извините, молодой человек, но… Рита вскочила на ноги.

— Мистер Кольт… вы не можете так поступать. Вы уже отстали от нашего графика на две недели. Мне пришлось обо всем договариваться заново — шоу Майка Дугласа, Кап в Чикаго…

— Следующий раз, запланировав интервью на пять вечера, предупреждайте меня заранее.

— Но я вчера вечером оставила вам конверт с расписанием мероприятий. Там ясно написано: «Репортер и фотограф из „Лайфа“… пять часов… первая беседа». Любому человеку ясно, что беседа — это несколько часов. И фотографа нельзя торопить. Мы пригласили Рок-ко Джараццо. Он — один из лучших.

— Извините, дорогая, — сказал Том. — В другой раз. Напитки уже налиты. Угощайтесь.

— Мистер Кольт… — Голос Риты дрогнул, в ее глазах заблестели слезы. — Из-за вас я потеряю работу. Издатель скажет, что я проявила беспомощность. И я не смогу найти другое место — обо мне пойдет слух, что я не справилась с известным автором. Также оборвутся мой личные контакты… например, с журналом «Лайф»… потому что ваше поведение оскорбляет репортера. Он тоже пишущий человек… как и вы…

— Ладно, — тихо сказал Кольт. — Я вас понял. Он повернулся к Линде:

— Билеты оставлены на мое имя. Вы, молодежь, идите в театр. А потом возвращайтесь сюда. Воспользуйтесь моим автомобилем. Он стоит перед отелем.

Сняв пиджак, Том налил себе неразбавленного бербона и обратился к репортеру:

— О'кей, мистер Харви. Извините меня. Сделаем несколько глотков, и я буду в вашем полном распоряжении.

По дороге в театр Линда не скрывала своей радости по поводу такого поворота событий.

— Он пьет. И теперь нам не грозит поход в «Сарди». Но я вернусь в «Плазу» одна. Я чувствую, что момент благоприятный.

После спектакля смелость Линды поубавилась.

— Может быть, Рита и люди из «Лайфа» до сих пор у Тома. Пойдем вместе. Если он там один, после первого бокала ты оставишь нас. Я подам тебе сигнал. Когда я произнесу: «Дженюари, по-моему, твоя статья о кошках получится превосходной», ты сможешь сказать: «Да, теперь я вспомнила — мне необходимо вечером поработать над ней. Я, пожалуй, пойду». Договорились?

— О'кей. Но, Линда, ты… Она замолчала.

— Мне кажется, ты добиваешься мужчины, а все должно быть наоборот… Линда рассмеялась:

— Дженюари, готова поспорить: ты полагаешь, что парень, переспав с тобой, обязан утром прислать тебе цветы.

— Ну… именно так поступил Дэвид.

— Возможно, поэтому он и появляется раз в десять дней. Но мне известно, что фотомодель, с которой он трахается, не только не получает от него цветов, но и готовит ему завтрак и подает его в постель. А сама Ким, чтобы оставаться стройной и сексапильной, ест, вероятно, только салат из сельдерея, и то через день… не так-то легко, голодая, смотреть на парня, поглощающего ветчину с яйцами.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что все стереотипы мужского и женского поведения рухнули. Девушка может проявлять любую степень активности. Может позвонить парню. Предложить ему переспать с ней. Сегодня, в семидесятые годы, это нормально. Пятидесятые ушли в прошлое.

— Меня вот что интересует — если тебе так нравится Том Кольт, почему ты переспала со Стивом?

— Вчера вечером я узнала о возвращении Тома уже после того, как сказала Стиву, что хочу его. Не могла же я потом прогнать парня. И вообще, он хорош в постели, а я давно не занималась сексом.

— Но разве ты не должна испытывать какие-то чувства, ложась в постель с мужчиной?

— Да… желание.

— Линда!

Линда посмотрела на подругу в полумраке лимузина.

— Знаешь что, Дженюари? Тому Кольту пятьдесят семь, но он вполне современный человек. Это ты отстала от своего поколения.

Когда Линда и Дженюари вернулись к Тому, Рита и репортер уже покидали номер писателя. Том радостно встретил девушек, спросил, понравился ли им спектакль, и заставил всех, включая заволновавшуюся Риту Льюис, выпить по бокалу. Рита заявила, что ей необходимо идти, и покинула «люкс». Журналист из «Лайфа», осушив бокал, сказал:

— Теперь и мне пора. Я обещал жене быть дома к десяти. Она приготовила обед. Том огорченно покачал головой:

— Что же вы молчали? Я забываю о еде, когда пью. Господи, я морил голодом вас… и эту даму из издательства. Где же вы живете?

— Возле Грамерси-парк.

— Машина стоит внизу. Возьмите ее. Потом отправьте автомобиль сюда. Девушки уедут на нем домой.

— Дженюари, я в восторге от вашей статьи о кошках, — произнесла Линда.

Дженюари шагнула к двери.

— Она еще требует правки. Я собиралась поработать… Я поеду с мистером Харви… Он может высадить меня по дороге.