К половине одиннадцатого она добралась до последней строки. Дженюари колебалась. Почему не дать Дэбби шанс? Она положила рукопись обратно в большой конверт и направилась по коридору к Линде.

— Мне понравилось, — сказала Дженюари, протягивая Линде.

Молодая женщина кивнула.

— У Сары самый большой нос в Нью-Йорке. Если она даст «добро», мы поставим «Пластическую операцию» в августовский номер. Нам пригодится рассказ начинающего автора — в этом месяце пойдет статья о Томе Кольте. Я хочу сделать во время турне много снимков Тома… черт возьми, если бы Кит не играл в «Гусенице»…

— Ты бы взяла его в турне!

— Да… только потому, что он мне не по карману. Любой другой фотограф заломит такой гонорар… О, придумала. Позвоню Джерри Коулсону. Он весьма талантлив, но еще не знает себе цену. Возможно, я с ним договорюсь.

— Том согласен фотографироваться?

— Я его не спрашивала. И не собираюсь это делать. Слушай, к тому времени у нас будет бурный роман. Вчера вечером в театре он постоянно прижимал свою ногу к моей. И то же самое он делал в «Сарди», когда вы говорили о театре.

— О… ну, я, пожалуй, пойду к себе.

— Садись. Сейчас принесут кофе.

— Нет. Я должна заняться статьей о кошках знаменитостей. Тебе известно, что знаменитостей, имеющих кошек, весьма немного? Они предпочитают собак.

— Ерунда. У одной только Памелы Мейсон тысяча кошек.

— Но она живет в Калифорнии! Как ты думаешь — у Морин Степлтон есть кошка? (Дженюари чувствовала, что говорит слишком быстро.)

— Не знаю…

Зазвонил телефон.

«Вдруг это Том? Я спрошу у него телефон Морин».

Линда нажала кнопку.

— Алло… что? Конечно, Шерри… Ты шутишь! Я хочу услышать подробности. Зайди ко мне в кабинет и все расскажи.

Она опустила трубку.

— Не уходи, Дженюари. Тут пахнет жареным. Шерри сообщила, что Рита из-за чего-то в ярости. Я уже дважды звонила Тому, но там никто не отвечает.

Шерри Марголис, красивая девушка, возглавлявшая отдел по связям с общественностью, вошла в кабинет. Линда жестом предложила ей сесть.

— Говоришь, Рита Льюис разозлилась на меня? Линда приторно улыбнулась. Шерри кивнула.

— Она спросила, не знаешь ли ты, где Том. Она в полной растерянности. Рита приехала в «Плазу» к семи часам, чтобы отвезти его на телевидение — он должен был выступить в передаче «Сегодня». Ей пришлось разбудить его — он спал. Тома ждали в студии к восьми. По его словам, он не знал, что речь шла об этом вторнике. Она едва не упала в обморок от волнения, ожидая Тома в вестибюле, — он спустился с невозмутимым видом за десять минут до восьми. У нее был автомобиль; они чудом не опоздали. После передачи Том задержался, чтобы поговорить с Барбарой Уолтере. Рита воспользовалась этим, чтобы сходить в туалет. Вернувшись, она обнаружила, что Том исчез. Кто-то сказал, что он в редакции новостей. Она увидела его возле телефона. Рита решила, что он звонит тебе. Вскоре Том выбежал из комнаты. Она окликнула его… бросилась догонять, но двери лифта захлопнулись перед ее носом. Она не стала паниковать, подумав, что он отправился в отель. Он знал, что в десять у него интервью за завтраком. Но в «Плазе» Тома не оказалось. Ей пришлось полчаса успокаивать репортера из «Плей-боя», выпившего за это время три «Кровавых Мэри». Еще один коктейль, и журналист не смог бы взять интервью, даже если бы Том появился. Его «люкс» не отвечал; Рита поднялась наверх и постучала в дверь. Горничная сказала, что она только что прибиралась в пустом номере. Рита намекнула, что у тебя с ним роман, она думает, что ты можешь знать, где он…

Линда снова улыбнулась:

— Она совершенно права. Скажи Рите, что вчера вечером я оставила его в номере «Плазы» целым и невредимым.

Шерри с нескрываемым волнением восхищенно уставилась на Линду.

— Да, теперь Рите не поможет и групповая терапия… она занимается ею четыре раза в неделю. Я охотно передам ей твое сообщение.

Когда Шерри вышла из кабинета, Линда, посмотрев на Дженюари, подмигнула ей.

— Это прикончит Риту. Она с самого начала положила глаз на Тома. Подожди еще, сегодня вечером она попадет на свою групповую терапию и услышит там, что ее никто не отвергает… что они любят ее… что она должна быть счастлива их любовью.

— Откуда это тебе известно?

— Сама играла в эти игры. Слава богу, теперь я могу позволить себе три визита в неделю к личному психоаналитику.

Дженюари покачала головой.

— Честно говоря, Линда, я кое-что не понимаю. Зачем ты даешь Шерри понять, что спишь с человеком, если на самом деле это не так? По-твоему, иметь много любовников престижно? Это как число поверженных в бою врагов?

Линда зевнула.

— Когда я сплю с каким-нибудь Леоном, я это не афиширую. Но роман с Томом Кольтом выносится на первую полосу.

Внезапно Шерри стремительно ворвалась в кабинет:

— Линда, включи телевизор. В Калифорнии землетрясение. Серьезное!

— Ты позвонила Рите и передала ей то, что я тебе сказала? — спросила Линда.

— Да. Ее реакция была великолепной — она ахнула, потом трижды всхлипнула.

Шерри включила телевизор. В кабинет стали заходить сотрудники редакции.

Через несколько секунд все столпились у экрана. Потрясенные люди слушали диктора, сообщившего, что первый подземный толчок с эпицентром, находящимся в семидесяти километрах от Лос-Анджелеса, произошел в пять часов пятьдесят девять минут по местному времени… или в восемь пятьдесят девять по нью-йоркскому. Его сила — шесть с половиной баллов по шкале Рихтера. Землетрясение захватило территорию с радиусом в пятьсот километров, расположенную по широте от Фресно до мексиканской границы и протянувшуюся на восток до Лас-Вегаса. Толчок эквивалентен взрыву миллиона тонн тринитротолуола.

Они пробежались по всем каналам. Передачи прерывались экстренными сообщениями о новых сотрясениях… пожарах. Нью-йоркский аэропорт «Кеннеди» напоминал сумасшедший дом. Репортер носился по залу… задавал вопросы… какой-то человек сказал, что его дом полностью разрушен, но, слава богу, жена и дети уцелели.

Внезапно Шерри закричала:

— Это Том Кольт!

Репортер тоже заметил писателя. Протиснувшись через толпу, он поднес микрофон к лицу Тома Кольта.

— Почему вы спешите в Лос-Анджелес, мистер Кольт?

— Там моя жена и ребенок. Том отвернулся.

— Они не пострадали? — спросил репортер. Писатель покачал головой.

— Нет, я позвонил жене сразу после выступления в передаче «Сегодня». Это было уже после основного толчка. Пока мы говорили, произошел еще один.

— Вы прибыли на восток рекламировать свою книгу?

— Книгу? — с недоумением в голосе повторил Том. — Слушайте, сейчас происходит землетрясение. У меня есть жена и сын. Я должен убедиться, что они живы и невредимы, — это все, о чем я сейчас думаю.

Внезапно встав, Линда выключила телевизор.

— Ладно… нас ждет работа. Худшее позади. В Лос-Анджелесе, возможно, пострадала недвижимость, но город не оказался на дне океана.

Сотрудники редакции быстро покинули кабинет Линды. До Дженюари донесся шепот: «Приходите в мою комнату… у меня есть радио. Узнаем подробности во время ленча в баре». Оставшись наедине с Дженюари, Линда произнесла:

— Я отказываюсь поверить в это! Повернувшись вместе с креслом, она добавила:

— Я действительно не могу в это поверить! На моей личной жизни лежит проклятье. Даже природа против меня. И обычной конкуренции достаточно, когда речь идет о мужчине. Так надо же было еще случиться землетрясению!

Она вздохнула:

— Ну, поскольку я сегодня вечером явно свободна, как насчет обеда у Луизы?

— Нет, я задержусь в редакции. Хочу поработать над статьей о кошках.

Дженюари поспешила в свой кабинет. Том улетел. Пятница, суббота, воскресенье и понедельник. Четыре вечера в ее жизни… четыре вечера с Томом Кольтом. И хотя у них ничего не было, это время показалось ей чудесным. И сейчас она испытывала радость оттого, что ей было о ком думать. Даже если он не вернется назад…