Лайс летел впереди, указывая нам дорогу. Внизу темнел лес. Мрачный в синем свечении Тоши, лес казался бескрайним чёрным океаном, вобравшим в себя всю темноту мира. «Лес такой же тёмный, как души магов, укравших нашу любимую!»

Мы начали подниматься выше, вдоль склона горы. Ближе к вершине среди тёмных синих камней мелькнул слабый отсвет. Лайс устремился туда. Вампир словно не ощущал вес Дариана, повисшего на нём, словно на дереве. В обороте Лайс был значительно выше и массивнее, чем обычно. Этакая гора мышц на огромных перепончатых крыльях.

Свет стал заметнее, он исходил из небольшого входа в пещеру. Лайс и Дариан опустились на каменную плиту. Я тоже довольно ловко спланировал на острые камни. Драконы по очереди спустили своих седоков. Для них самих здесь было мало места. Дариан попросил драконов осмотреть вершину, нет ли других пещер поблизости.

Вшестером мы отправились по узкому проходу вглубь пещеры. Впереди пошли Лайс, Римейн и Эрос, обладавшие лучшим ночным зрением. За ними шли Дариан, Инэль и я. Передвигались быстро, но с опаской. Проход постепенно сужался, и тёмные маги могли оставить ловушки. За одним из поворотов нас ждал огромный провал. Мы с Лайсом перенесли через него остальных. Затем на нас сверху посыпались камни. Римейн унюхал ловушку заранее, иначе мы бы пострадали от камнепада. Была ещё ловушка с сетью и змеями. Сеть изрубили в клочья, а со змеями разобрался Эрос, применив какой-то артефакт.

— Уже немного осталось, я чувствую эмоциональный фон живых существ, — проговорил Инэль, когда мы остановились на развилке. Два узких прохода вели в противоположенных направлениях.

— Нам туда! — указал Римейн на правый проход. — Оттуда пахнет огнём! — принюхавшись, сказал он.

Дариан устремился вперёд по проходу. За ним Лайс, как самый мощный из нас. Римейн и Эрос. Я шёл замыкающим. Проход стал расширяться, и я вздохнул с облегчением. Идти, плотно прижимая к спине крылья, было непривычно и крайне неудобно. И ещё тревога за любимую, заставляла гулко стучать моё сердце, наводила ужас.

— Уроды! — услышал я крик брата.

Послышался звон металла и неприятный скрежет. Впереди проход перекрывала огромная ледяная глыба. Достаточно прозрачная в середине, чтобы мы могли разглядеть происходившее по другую сторону. В полутёмной пещере проходил кровавый ритуал. Восемь магов стояли внутри вычерченной на полу, светившейся фиолетовым светом октаграммы. Они мотались из стороны в сторону, издавая нечленораздельные звуки. Девятый маг стоял с кинжалом в руках, над плоским камнем алтарём. На нём лежала Дариа в какой-то белой хламиде. С её рук и ног капала кровь, наполняя желобки октаграммы.

Маг посмотрел на нас безумным взглядом, выгнулся, что-то истошно закричал и со всей силы вонзил кинжал в солнечное сплетение Дарии. Этот безумный маг ждал нас, чтобы показать свой кровавый ритуал, свой триумф. Сердце перестало биться в груди от ужаса. Мы в едином порыве накинулись с мечами на ледяную стену, и разлетелись в разные стороны от мощнейшего взрыва. Каменное крошево, падающие глыбы льда, обжигающее пламя освобождённой энергии, смешались в ужасающую картину, и наступила темнота.

Дариан

Я пришёл в себя внутри пузыря из фиолетовой энергии. Сначала подумал, это сон. Но тут же вспомнил о взрыве артефакта Энигма Лагуны. Кристалл, спрятанный в груди Дарии, взорвался, когда в него ударил кинжал тёмного мага. Я прикоснулся к стенке пузыря, чтобы лопнуть его и выбраться наружу. Передо мной вдруг появился огромный лик женщины-змеи Кундалини.

— Что с Дарией? Она жива? — с болью в сердце спросил я.

— Я убила бы тебя, если бы твои первые слова были иными. Дариа жива, но сильно пострадала. Буди остальных!

— Дариа лишилась магии альфы?

— Придёт время узнаеш-ш-шь. Поторопис-с-сь! — лик змеи пропал и пузырь лопнул.

Я оказался под синим небом, на котором по-прежнему тускло светила Тоша. Вдруг снова появился лик Кундалини.

— Забыла сказать... В следующий раз я спасать вас не стану! — и змея вновь исчезла.

В пространстве появилась магия. Видимо Эммануэлю, Сирину и Корнелиусу удалось отыскать и отключить магопоглотитель. Я зажёг магический светильник и охнул. Под открытым небом, на обожжённой каменном плато, лежали шесть фиолетовых пузырей с моими родными и любимыми. Призвав магию, я освободил всех.

Парни были шокированы, но быстро пришли в норму. Только Дариа не пришла в сознание. На тонких запястьях и лодыжках любимой были глубокие раны с подсохшей кровью. Видимо, Кундалини остановила кровотечение своей энергией.

Я собирался переместить Дарию во дворец, когда на плато появились Корнелиус, Эммануэль и Сирин. Корнелиус залечил раны и предложил поместить жену в лечебный саркофаг. Инэль возразил ему:

— Нет, я отнесу жену к волшебному озеру Тезит. Его живая вода излечит раны, даже шрамов не останется. И магию поможет восстановить!

О живительных свойствах воды озера Тезит ходили притчи. Но уже давно никто не мог найти его. Каждый год на базарах Паллейна появлялись новые карты с указанием положения волшебного озера, но на проверку они всегда оказывались фальшивыми. Поэтому люди почти перестали верить в существование мифического озера.

— Брат, я пойду с тобой! — вызвался Эммануэль.

— Нельзя, озеро покажется лишь мне и моей возлюбленной, — сказал Инэль. — Нас не будет два-три дня, — взглянул он на меня. Я кивнул, соглашаясь на его условия.

Инэль взял на руки бессознательное тело Дарии в белой хламиде, в которую её обрядили безумные тёмные маги. Эльф открыл портал и шагнул в него, бережно прижимая к себе любимую. Определить координаты его точки выхода нам не удалось. Магический след от перемещения вообще не возник в пространстве. Я знал, Инэль поможет жене не только в физическом, но и в душевном плане. Если нужно ментат сотрёт дурные воспоминания о магах. Прочувствует боль любимой, как свою собственную. Поддержит и поможет забыть всё плохое.

— Нужно обыскать здесь всё и найти этих тварей!

Рассерженный Римейн, зажёг множество магических светильников. На плато стало светло как днём. Римейн обернулся в лиса и принялся медленно кружить по плато в поисках следов тёмных магов. Присматриваясь и принюхиваясь, он засовывал свой узкий лисий нос в каждую щель. Другие присоединились к его поискам. Я же занялся уничтожением октаграммы, выдолбленной в камне посередине плато. Магией стёр следы, расколол и развеял камень, служивший магам алтарём для страшных кровавых ритуалов.

— Я нашёл их! — крикнул Эдвард. Его голос гулким эхом отдался в горах и ночном лесу.

Мы все поспешили к месту, где стоял перемазанный в саже братишка. Среди обломков камней лежали девять почерневших черепов. У каждого на затылке светились фиолетовым два ровных круглых отверстия, как от зубов гигантской змеи.

— Хранительница Дарии убила их всех! — Ассир озвучил мысль, пришедшую на ум каждого из нас.

— Обычно хранители лишь способны умножить силы, предупредить или же посоветовать что-то. Они не могут убивать! — поражённо проговорил Эдвард.

— Дариа из другого мира, и её хранительница-змея тоже! — закрыл я скользкую тему. — Нужно стереть их останки в пыль и развеять по ветру. Никто кроме нас не должен знать какой смертью умерли эти тёмные маги.

Парни согласно закивали и принялись магичить. Вскоре на плато не осталось ни одного следа. Чистые камни отдавали синевой. Магический фон сиял первозданной чистотой. Уставшие мы вернулись во дворец и разбрелись по своим покоям. Парни собирались завтра прочесать всю горную гряду. Обнаружить всех тёмных магов, если они там остались, в чём я сильно сомневался. Слишком уж их ритуал был похож на последний крик, на месть отчаявшихся людей. Все девять внутренне были готовы к смерти. Более того они её призывали, и получили в виде огромной иномирной потусторонней сущности.

Чувствовал себя неимоверно уставшим, вымотанным, почти убитым. И Дариа была неизвестно где вместе с красивым утончённым эльфом Инэлем. Иногда на меня накатывала беспричинная тревога, что жена будет любить других мужей больше чем меня и для неё их жизнь будет дороже моей. Тогда боль и сожаление сжимали сердце. Я отгонял такие мысли и говорил себе смотреть лишь вперёд. Там меня ждут удача и благополучие. «Дариа любит меня, — сказал я себе. — Вчера утром я держал её в своих объятиях, слушал как взволновано билось её сердце, а энергия искрилась от…»