x x x
Когда бы дан деревьям был шаг или полет Не знать ни топора им, ни злой пилы невзгод. А солнце если б ночью не шло и не летело Не знал бы мир рассвета и дней не знал бы счет. Когда бы влага моря не поднялась до неба Ручья бы сад не видел, росы не знал бы плод, Уйдя и вновь вернувшись, меж створок перламутракак станет капля перлом в родимом лоне вод. Не плакал ли Иосиф, из дома похищаем, И не достиг ли царства и счастья он высот? И Мухаммад, из Мекки уехавший в Медину,Не основал ли в славе великой власти род? Когда путей нет внешних - в себе самом ты странствуй. Как лалу - блеск пусть дарит тебе лучистый свод Ты в существе, о мастер, своем открой дорогуТак к россыпям бесценным в земле открылся ход. Из горечи суровой ты к сладости проникниКак на соленой почве плодов душистый мед. Чудес таких от Шамса - Тебриза славы - ждите, Как дерево - от солнца дары своих красот.
x x x
Когда мой труп перед тобой, что в гробе тленом станет,Не думай, что моя душа жить в мире бренном станет, Не плачь над мертвым надо мной и не кричи "увы ". Увы - когда кто жертвой тьмы во сне забвением станет. Когда увидишь ты мой гроб, не восклицай "ушел!". Ведь в единении душа жить несравненном станет. Меня в могилу проводив, ты не напутствуй вдаль: Могила - скиния, где рай в дне неизменном станет. Кончину видел ты, теперь ты воскресенье зри; Закат ли Солнцу и Луне позорным пленом станет? В чем нисхожденье видишь ты, в том истинный восход: Могилы плен - исход души в краю блаженном станет. Зерно, зарытое в земле, дает живой росток; Верь, вечно жить и человек в зерне нетленном станет. Ведро, что в воду погрузишь,- не полно ль до краев? В колодце ль слезы Иосиф-дух лить, сокровенном, станет? Ты здесь замкни уста, чтоб там открыть - на высоте, И вопль твой - гимном торжества в непротяженном станет.
x x x
Паломник трудный путь вершит, к Каабе устремлен, Идет без устали, придет - и что же видит он?
Тут камениста и суха бесплодная земля, И дом высокий из камней на ней сооружен.
Паломник шел в далекий путь, чтоб Господа узреть, Он ищет Бога, но пред ним стоит как бы заслон.
Идет кругом, обходит дом - все попусту; но вдруг Он слышит голос изнутри, звучащий, словно звон:
"Зачем не ищешь Бога там, где он живет всегда? Зачем каменья свято чтишь, им отдаешь поклон?
Обитель сердца - вот где цель, вот Истины дворец, Хвала вошедшему, где Бог один запечатлен".
Хвала не спящим, словно Шамс, в обители своей И отвергающим, как он, паломничества сон.
x x x
Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы, Поиски оставьте эти, вы - есть Он, а Он - есть вы.
Вы - посланники Господни, вы Пророка вознесли, Вы-закона дух и буква, веры твердь, Ислама львы,
Знаки Бога, по которым вышивает вкривь и вкось Богослов, не понимая суть Божественной канвы.
Вы в Источнике Бессмертья, тленье не коснется вас Вы - циновка Всеблагого, трон Аллаха средь травы.
Для чего искать вам то, что не терялось никогда? На себя взгляните - вот вы, от подошв до головы.
Если вы хотите Бога увидать глаза в глаза С зеркала души смахните муть смиренья, пыль молвы.
И тогда, Руми подобно, истиною озарясь, В зеркале себя узрите, ведь Всевышний - это вы.
x x x
То любят безмерно, а то ненавидят меня, То сердце дарят, то мое сокрушают, казня;
То властвую я, как хозяин, над мыслью своей, То мысль моя держит в тисках меня, как западня;
То, словно Иосиф, чарую своей красотой, То, словно Иакова, скорби одела броня;
То, словно Иов, терпелив я, покорен и тих, То полог терпенья сжигает страстей головня;
То полон до края, то пуст я, как полый тростник, То чувств не сдержать, то живу, безучастность храня;
То жадно за золотом брошусь я в самый огонь, То золото щедро бросаю в объятья огня;
То страшен лицом я, уродлив, как ада гонец, То лик мой сияет, красою прекрасных дразня;
То вера благая внушает смирение мне, То мною владеет безверья и блуда возня;
То лев я свирепый, волк алчущий, злая змея, То общий любимец, подобье прохладного дня;
То мерзок и дерзок, несносен и тягостен я, То голос мой нежен и радует сердце, звеня;
Вот облик познавших: они то чисты и светлы, То грязью позора клеймит их порока ступня.
x x x
Бываю правдивым, бываю лжецом-все равны, То светлый араб я, то черен лицом-все равны.
Я солнцем бываю, крылатым Симургом души, Царя Сулеймана волшебным кольцом-все равны.
Я - буря и прах, я - вода и огонь, я слыву Порой благородным, порой подлецом - все равны.
Таджиком ли, тюрком ли - быть я умею любым, Порой прозорливым, порою слепцом - все равны.
Я - день, я - неделя, я - год, Рамазан и Байрам, Светильник, зажженный Всевышним Отцом,- все равны.
Я цвет изменяю, я сменой желаний пленен, Лишь миг и за новым иду бубенцом - все равны.
Мой месяц - над небом, при мне барабаны и стяг, Шатер мой сравнятся с небесным дворцом - все равны.
Я - выше людей. Див и Ангел - родня мне. Они Одним осиянны нездешним венцом - все равны.
У ног моих - пери, и знатные родом - в пыли, Они предо много, певцом и жрецом, все равны.
Я Бога взыскую; мне ведома сущность вещей: Все ночи и дни, что даны нам творцом,- все равны.
Так сказано мною. Таков и сияющий Шамс: То тучами скрыт, то горит багрецом - все равны.
x x x
Всему, что зрим, прообраз есть, основа есть вне нас, Она бсссмертна - а умрет лишь то, что видит глаз.
Не жалуйся, что свет погас, не плачь, что звук затих: Исчезли вовсе не они, а отраженье их.
А как же мы и наша суть? Едва лишь в мир придем, По лестнице метаморфоз свершаем наш подъем.
Ты из эфира камнем стал, ты стал травой потом, Потом животным - тайна тайн в чередованье том!
И вот теперь ты человек, ты знаньем наделен, Твой облик глина приняла,- о, как непрочен он!
Ты станешь ангелом, пройдя недолгий путь земной, И ты сроднишься не с землей, а с горней вышиной.
О Шамс, в пучину погрузись, от высей откажись И в малой капле повтори морей бескрайних жизнь.
x x x
Что Кааба для мусульман, то для тебя душа. Свершай вкруг этой Каабы обход свой не спеша.
Паломничество совершать нам заповедал Бог, Чтоб душу правде обрекли, чтоб жили не греша.
Так откажись от серебра - лишь сердцем обладай: Душа святая и в гробу пребудет хороша.
