От автора

За окном весенний сиреневый вечер… Все окутано каким-то сиреневым туманом: розовато-желтый песок, сиренево-коричневые расплывчатые очертания деревьев, светло-голубая с легким розовым оттенком вода в глубоких лужах, совсем уже сиреневое небо с бледно-голубыми прожилками. Всевозможные вариации сиреневого, фиолетового, голубого, желтого и розового цветов, но все же преобладает сиреневый тон. И это создает что-то хрупкое, невесомое, необычное, почти неземное. Голубовато-сиреневый горизонт, чудится что-то зыбкое, нереальное, недоступное…

Сижу, пишу истории Любви… Странной любви…

История первая

ШКАТУЛКА

На старинном комоде из массива дуба, потемневшем от времени, стояла ажурная большая шкатулка, почти ларец, из слоновой кости. В этой шкатулке, которая когда-то принадлежала бабушке, жили воспоминания и загадочное прошлое Лиры Германовны. Лира Германовна – пожилая дама с аристократичной внешностью, с красиво уложенными серебристо – седыми волосами, на ней белая батистовая кофта с кружевным воротничком, заколотым старинной брошью-камеей, а в ушах дрожат и светятся матовым блеском длинные жемчужные серьги 19 века. Она – потомок многих знатных родов. Душа Лиры Германовны хранила много тайн прошлого…

Сегодня Пасха, ныне никто не отмечает этот праздник, но Лира Германовна все же испекла кулич, сделала творожную пасху, принесла в дом веточки вербы в Вербное воскресенье. Пожилая женщина ждала гостей – свою старинную подругу Таисию и не по годам серьезную смышленую племянницу Валерию. Ожидая гостей, она смотрела в окно. Из окна видна Никольская церковь. Сейчас там архив. Здание сохранилось, как и прежде будто бы сияют на солнце золотые кресты на куполах. И будто слышится пасхальный звон колоколов…

В дверь позвонили. Лира Германовна поспешила к двери. Открыла.

А там стоит Лерочка с сияющими глазами: «Христос воскресе!» и тянется целоваться. Это очень растрогало женщину, она обняла Леру, крепко прижала к себе, поцеловала и прослезилась, дрожащим голосом ответила: «Воистину воскрес…». И поняла, как много смысла вложила она в эти извечные слова.

Сидя на кресле в гостиной, Лира Германовна любовалась племянницей. Очень красивая девочка, похожа на очаровательных барышень начала века.

У нее темные волнистые волосы, подстриженные под каре, Лера тоже – в белой шелковой рубашке с жабо и с винтажной ажурной брошью с крупным красным камнем. Вид юной особы, сидящей за красиво сервированным фарфоровой посудой прошлого века столом, как-то не вписывался в советскую реальность.

Лера родилась и выросла в далекой глухой деревне, но в ней было столько аристократичности и утонченности, умения одеваться, говорить красиво, вести себя деликатно и интеллигентно. У этой девочки был прекрасный литературный вкус, любила она классическую музыку, особенно Шопена. Училась Лера на филологическом факультете. В ней удивительно сочеталось все несовместимое. У Валерии была неприсущая для ее сверстниц тяга к эзотерическим знаниям, но в то же время была комсомолкой, активисткой. Будучи подростком, изучала Библию, теперь увлекалась восточной философией и буддизмом, но она еще прекрасно ориентировалась в современной политике, даже часто говорила о крахе социализма и жалела, что такая махина как СССР распадется на части. Странная девочка…

Зазвонил телефон. Это звонила Таисия: «Добрый день, Лирочка. Извини, подружка. Давление скачет, так что не приду. Сама судьба распорядилась, чтобы я не отмечала этот ваш буржуйский и религиозный праздник, я же коммунистка», – отшучивалась ее веселая и жизнерадостная подружка. Лира Германовна в ответ звонко, почти по – девичьи, залилась смехом, пожелала подружке скорейшего выздоровления и повесила трубку. Потом обратилась к племяннице:

– Лерочка, душечка, пойдем пить чай. Тетя Тася приболела чуток, так

что вдвоем будем пить чай и болтать.

– Теть Лира, а что с ней? Ничего серьезного? – забеспокоилась

девушка.

– Давление скачет, не молодеем же. Года берут свое. Завтра схожу к ней, проведаю,– ответила Лира Германовна.

Пожилая дама и ее очаровательная племянница сели за круглый, застеленный ажурной белой скатертью, стол и стали пить чай.

После чаепития Лира Германовна принесла шкатулку-ларец, поставила на овальный журнальный столик, открыла ключом, достала старые пожелтевшие фотографии:

– Лерочка, ты же знаешь, что твой прадед был князем, а другой прадед был известным купцом, которого называли вилюйским Ротшильдом.

– Да, тетя Лира, мама много рассказывала. Но князь Герман, мой дед же, моя мама – его дочь от второго брака.

– Ой, извини, дорогая. Часто стала путаться.

– Вот сидит дед наш Герман Максимыч, в круглых очках и бородка у него как у Николая Второго – императора. Как он благородно выглядит. Он в сорок лет овдовел и женился на молоденькой девушке Грушеньке, на твоей бабушке. Вот бабушка твоя в молодости, какая статная была. Красавица, на тебя похожа, белокожая, тонколикая и с роскошной длинной косой.

У деда был именной кортик, подаренный от имени царя за хорошую службу, некоторым князьям такие кортики давали. Медали были у него еще какие-то.

Потом при советской власти деда нашего Германа Максимовича оставили управлять наслегом, а Аграфена Семеновна – бабушка твоя, стала руководить женсоветом, она же грамотная была, умная, активистка. Жизнь странная штука…

– Может, в этом ничего странного и нет,– задумчиво произнесла Валерия.

– Хорошие люди всегда и везде ценятся, кто радеет за народ, того всегда сам народ и выбирает, так было раньше. Сейчас совсем другое. Все решается в верхах. У нас – мнимая свобода…– продолжила девушка.

– Может быть, может быть…– тихо, как бы про себя, проговорила Лира Германовна.

– А это кто? – спросила Лера тетю, показывая фотографию, на которой изображен славянской внешности мужчина купеческого вида с окладистой бородой.

– Это твой прадед по отцовской линии. Купец Андрей из Вилюйска. Были в те далекие времена два брата – известных купца. История появления на свет твоего деда Алексея, очень интересна, может, в какой-то мере, она и романтичная, – начала свой рассказ пожилая женщина.

– Да?!– заинтересованно воскликнула Лера.

– Купец Андрей Алексеевич в молодости был тот еще ловелас. Однажды он поехал торговать и собирать долги по окрестным деревенькам г. Вилюйска. Приехал в самую дальнюю и глухую из них, остановился у одной зажиточной семьи. У них нянькой работала соседская дочка, совсем юная девушка. Она была так хороша собой, что Андрей не смог глаз отвести. Девушка как-то бросила на него острый недовольный взгляд глубоких, как омут, темно-карих, по-особенному сияющих неведомым светом, глаз, что купец оторопел. Он даже не посмел подойти к той девушке и заговорить, такого никогда не было с ним. Какая-то неприсущая для него робость появилась, он сразу подумал, что девушка непростая, а видать юная удаган-шаманка. Вечером красавица засобиралась домой, Андрей следом вышел за ней, догнал девушку и спросил: «Как тебя зовут?». Юная девушка с головы до ног окинула его леденящим взглядом прекрасных раскосых, затененных длинными ресницами, глаз, потом голосом, в котором были резкие железные нотки пренебрежения, ответила: «Феодосия. И что вам надо?» Молодой купец удивился, откуда в девушке из глухомани такая дерзость и смелость.

Вот так познакомились твой прадед и прабабушка, Лерочка. Запала в душу купца эта гордая красавица Феодосия. Он хотел выкупить ее у родителей и увезти с собой. Но девушка резко бросила ему в лицо: «Молодой купец, не все на свете продается и покупается. Хотя наши пути все равно сойдутся в один миг, после этого вы, купец, до смерти не найдете покой…»