— Хорошо, Аделина Максимовна.
Поднимаюсь по лестницам еще три этажа, Карина смотрит на меня вопросительно.
— Меня Михаил Родионович вызывал. Где его кабинет?
Она указывает на противоположную дверь нашего бывшего директора и снова углубляется в свой компьютер. Незаметно, включаю на своем телефоне диктофон и захожу к врагу.
Этот козел сидит за столом и уже весь погряз в бумагах или просто делает вид, что занят.
— Вызывали Михаил Родионович?
Если я буду использовать эту запись против него, то мне стоит держаться крепко и не вестись на провокации.
Он поднимает свои глаза, смотрит из-под черных бровей и откидывается на кресло в своей обыкновенной расслабленной манере. Даже годы не смогли его изменить.
— К чему такой официоз, Лукьянова? — лениво отвечает мне.
— Я хочу узнать, почему вы мне каждый раз угрожайте увольнением?
Его темные глаза в минуту сосредотачиваются на мне и он тихо с растановкой говорит:
— Подойди сюда.
Подхожу ближе к его столу, жаль, что он не ответил на мой вопрос. Это был бы конкретный компромат.
— Ближе…
Подхожу еще ближе к столу.
— Подойди ко мне.
— Что вы себе позволяйте?!Зачем еще я должна подходить к вам?!!
В его глазах вижу скрытую угрозу, но держусь.
— В последний раз говорю подойди ко мне, — его голосом можно резать, словно ножом.
Холодный пот пробивает спину, но не двигаюсь. Эта партия должна остаться за мной.
— Нет, — твердо отвечаю я.
В следующее мгновение, он резко встает с кресла и с быстротой, которую я никак от него не ожидала подходит ко мне.
Он зол и очень сильно, от него маячит агрессией. Но я тут причем?..
— Ты будешь делать то, что я захочу… — шепчет мне в ухо.
— Что тебе от меня надо Демидов? — задаю я, наконец, вопрос, который меня начал терзать с первой же встречи.
Его синие глаза загораются и словно по какой-то команде мне скручивают руку и прижимают к столу. Чувствую, что он прижался к моей заднице своим пахом и наклоняя меня вперед, шепчет:
— Хочу тебя…
Пытаюсь выдернуть свою руку, но он еще сильнее скручивает ее и я замираю от боли.
— Отпусти меня, козел!!Ты мне так руку сломаешь! — кричу от боли.
Чувствую его руку, которой он начинает опускать мои брюки, дергаюсь, но мне снова не удается вырваться. Это урод опускает мои брюки и залезает своими пальцами мне в трусики. Снова дергаюсь в панике.
— Отпусти меня! Немедленно!!Что ты творишь урод?! — начинаю кричать я.
— Тихо, если не хочешь, чтобы кто-то увидел тебя в таком виде..
— Да пошел ты! — пытаюсь снова вырваться из его захвата, но опять не получается.
Его пальцы проходят по моим половым губам, ощупывая и нежно гладя. Мои попытки вырваться терпят поражение. Средний палец нащупывает клитор и играет с ним, а мое предательское тело начинает реагировать. Снова попытка вырваться и снова крах…Дальше палец проникает внутрь, дергаюсь словно от тока.
— Отпусти меня, мерзавец! — вырываюсь я, но безуспешно. Слезы начинают течь по щекам от безысходности.
Ритмичные движения пальца начинают зарождать во мне возбуждение и вдруг к своему позору я понимаю, что начинаю течь. Второй палец тоже проникает внутрь и теперь оба орудуют во мне, проникая все глубже и глубже в меня.
Стон, вместе с всхлипом срываются из моего рта.
Чувствую себя униженной и полностью раздетой, перед этим подонком.
— Отпустиии… — прошу уже я из последних сил, сотрясаясь в рыданиях.
Но он не реагирует, еще сильнее входит своими пальцами растягивая и надавливая на все чувствительные точки.
— Ты такая мокрая, сука, я знал, что ты горячая и такая тугая. мать твою. слишком тугая… — слышу я за спиной.
Чувствую, как тянет внизу живота от возбуждения, пытаюсь сжать свои ноги, но Демидов наоборот их разводит, придавливая своим пахом.
— Ты с ним тоже так стонала? Скажи! — слышу я его злой агрессивный шепот.
— Отпусти, — пытаюсь дернуться, но безрезультатно.
— Ты тоже так текла, хотела его? Говори! — приказывает мне.
О ком речь итак понятно, его брат, которого я очень сильно любила, но он и его отец разрушили все.
— Да. Я его очень сильно хотела! — чуть ли не кричу, почему-то мне кажется, что я этим смогу ему причинить боль.
Его пальцы выходят из моего лона, делаю выдох, думая, что передышка, но в следующее мгновение, слышу шорох его брюк и его член заполняет меня.
Шок…короткий выдох…сдерживаемые рыдания, когда понимаю, что он проник насильно, даже не спросив меня.
Его член двигается во мне крепко, твердо, вбивая меня в стол. Живот начинает болеть от ударов, но его ничего не останавливает. Он просто грубо берет меня. Такое ощущение, что он заполнил меня всю. Чувствую его каждой клеточкой, каждым толчком.
— А теперь хочешь? Хочешь? — делает толчки во мне, словно хочет выбить весь мой воздух из моих легких.
Хочу отстраниться, снова боль в руке, вскрик..
— Отвечай, еще хочешь его? — словно в бреду спрашивает он. Он точно сумашедший псих!
— Да хочу. Слышишь только его хочу! Ублюдок!!Ненавижу!
Его рука освобождает мою, но только для того, чтобы прижать меня животом к столу и поставить раком. Теперь я чувствую его движения еще сильней, реагирую на них сумашедшей потребностью, за что в этот момент ненавижу себя тоже…Это какой-то болезненный раздрай.
Бешеные толчки Миши становятся еще чаще, выбивая из моего рта всхлипы и стоны, которые сдерживать я уже не могу.
— А теперь хочешь? Хочешь? Он про тебя давно забыл. Он со своей женушкой целый день трахается и даже не вспоминает про тебя..-сердце пропускает новый заряд боли.
Демидов берет одной рукой меня за волосы, крепко сжимая пальцами, предварительно выдернув резинку и начинает вбиваться со всей яростью, на которую способен. Наслаждение от его толчков заполняет меня, кусаю губы, чтобы не начать стонать…Это просто сумашествие…Хочу еще. и получаю новую долю удовольствия, задыхаюсь от противоречивых эмоций. Снова толчок глубокий и меня распадает на молекулы и атомы, потому что взрыв экстаза невозможно описать. Чувствую, что по моей ноге начинает стекать его сперма, но мне все равно…
Я мертва…
— А теперь сделай мне минет… — слышу я, когда прихожу в себя…
4. Ненависть может быть бесконечной.
Поправляю свою одежду, поворачиваюсь к нему и замахиваюсь для пощечины, но мою руку этот мерзавец перехватывает.
— Я тебя предупреждал, — тихо говорит он мне.
— И я тебя предупреждала, — напоминаю ему я.
— А я тебя и не целовал, про трах ты не говорила, — заявляет мне этот мужлан.
Как же бесит его цинизм и вседозволенность.
— Ты сейчас меня изнасиловал, скотина, — выдаю я. — Я могу заявить на тебя!
— Поверь мне, детка, никаким изнасилованием это не пахло, я бы сказал, взамное доставление удовольствия. Нужно еще доказать этот факт, моя дорогая. Помниться ты стонала от наслаждения, когда я тебя имел..-снова цинично заявляет мне этот мерзавец в лицо. — Так как насчет минета?
— Да пошел ты. Ненавижу тебя!
Ухмылка искажает его лицо и он идет к своему стулу усаживается на него, как ни в чем не бывало.
— Лукьянова, не провоцируй меня. Ты уже знаешь, что может произойти, если мне перечить.
— Держись от меня подальше, ясно тебе!! — кричу на него.
— Все еще сохнешь по нему?? — вопрос в лоб.
Сколько времени я не могла ответить на этот вопрос, да и сейчас затрудняюсь. То, что у Ильи своя семья, уже решает многое.
— А тебе-то что? — взрываюсь я.
Смотрю в эти холодные синие глаза, заросший уже щетиной подбородок, на угольные брови-все в нем прекрасно, вот только душа…
— Ну я переживаю за тебя, как-никак давняя знакомая, — лениво объясняет мне. — Он ведь тебя давно забыл. Ксюша, знаешь, классная телка. Еще и сын есть.
Каждые его слова причиняет мне боль, чем больше информации узнаю о Разине, тем больнее мне. Он живет и забыл про меня, а я все еще не могу этого сделать и начать строить отношения..
