– Аргентинские удобрения? – Догадался Юджин.
– Они самые! Вы в этом рынке работаете?
– Нет, сэр, работаю я в совершенно другом рынке, но слово созвучное английскому, да и AR – альфа-код Аргентины, это было несложно, – Левинсон протянул своему новому знакомому визитку, на которой было написано: «Юджин Левинсон, коммерческий директор», а в левом верхнем углу был изображен логотип Vertex Pharmaceuticals. Конечно же, ни в каком Vertex он не работал и даже понятия не имел, где находится офис компании, но тем, кому предназначалась эта визитка, об этом было знать необязательно.
– Фармацевтика? Очень интересно. Крайне перспективное направление. И в мире вообще, и в Восточной Европе в частности. В Украине, России, и ряде других стран фармрынок каждый год растёт чуть ли не на четверть. Правильную профессию вы себе выбрали, дорогой Юджин, вне всяких сомнений. А чем вы конкретно занимаетесь?
– Я вывожу на рынок в Восточной Европе биологически активные добавки к пище. Витамины, гиалурон, и всё такое. Не особо интересно, поверьте. Так что в детали вдаваться не буду, с вашего позволения, – ответил Левинсон и махнул рукой, всем своим видом показывая пренебрежение к теме, чтобы собеседник не начал расспрашивать о тех вещах, которые Юджин не знал.
– Ну, я так спросил, просто понимать, с чем вы работаете. Кто знает, чем мы могли бы быть друг другу полезны в перспективе…
«Ну, всё ясно», – раскусил общительного собеседника Левинсон, – «очевидно, очередной коллекционер контактов, думающий, где бы состыковать пару человек за комиссию или с кем бы по-быстрому провернуть небольшое дельце». В целом, Юджин достаточно позитивно относился к подобного рода персонажам: коммуникабельные, хитрые, голова работает, поставленных задач добиваются всегда и везде. Интересная личность. Больше всего он не любил серую посредственность – тех, кто не вникает в глубины вопросов, которыми занимается, судит о вещах, в которых не понимает, выносит своё ценное личное мнение, и при этом не слушает контраргументы. Проще говоря, подавляющую часть обывателей. Сам обладая незаурядными интеллектуальными способностями и талантами, Юджин глубоко ценил специалистов или таких же талантливых людей как и он сам, чем бы они ни занимались, и старался не общаться с теми, кто не мог ему что-то дать в части опыта и знаний. А что до господина Переза – Левинсон был уверен на девяносто процентов, что Кристиан как минимум хороший специалист в своём деле, и уж точно на все сто – что тот ещё аферист и пройдоха. И эти качества почему-то очень импонировали.
– Кто знает, может быть всякое. Тем более, из того что я увидел в вашей визитке, ясно что вы в достаточно близком секторе, хоть и не очень. А что привело вас в такие дали? Всё-таки, где Киев, а где Аргентина… Вы откуда, кстати?
– Ломас-де-Самора, – гордо ответил аргентинец.
– А, Буэнос-Айрес, – вяло улыбнулся Юджин, – и что вы здесь делаете?
– Я решал вопросы поставок азотных удобрений из Украины ко мне на Родину. Сейчас сложная политическая ситуация, и нужно быть готовым… ну вы знаете… да и очередь стоит. Самые крупные в мире производители удобрений – это как раз Китай и Россия, и нам, специалистам агросектора, так или иначе приходится ездить и договариваться.
– А почему именно в Киев, а не в Москву или Пекин, например?
– Ну вы знаете… – осторожно ответил Перез, – Аргентина очень зависима от США, и мы бы не хотели обострять наши отношения из-за сделок с Россией и Китаем, потому как могут быть проблемы. При этом люди должны что-то есть, а без удобрений получить хороший урожай даже в нашем климате – та ещё задача. Фермерам обязательно нужно иметь определённые запасы под рукой, и при этом не очень дорогие, потому как иначе стоимость продовольствия вырастет. Ну и мне приходится решать вопросы поставок, по вменяемым ценам…
– А-а, – закивал Левинсон, – Вы здесь используете фирму-прокладку, которая закупает удобрения в России, тащит товарными составами на Украину и – дайте догадаюсь – перепродаёт от своего лица как производитель, с отгрузкой из порта Одессы?
– Ну… почти… Вы очень догадливы, что есть то есть.
– И вы думаете, никто ничего не знает и не понимает?
– Конечно все всё знают. Кто надо знает. Ну а что, разве Швейцария в свое время не на этом же поднялась, когда воюющим странам нужно было как-то торговать друг с другом, не раздражая общественность? Что в Первую, что во Вторую Мировую войну. То же самое ведь, не так ли? Мир из-за глобализации очень сильно переплетён между собой. Конфликт в одной точке может привести к абсолютно непредсказуемым последствиям на обратной стороне глобуса.
– Ну да, разумно, – согласился Юджин. – Если не возражаете, Кристиан, я пройду…
Левинсон встал со своего места, чувствуя, что его опять сильно мутит и срочно нужно в туалет. Самочувствие ухудшалось, причем довольно быстро. И решительно непонятно было, что нужно делать – пить антибиотики, или что-то иное… да и таблеток с собой было два блистера всего, аптечку учёный по понятным причинам с собой постоянно не таскал.
В туалете он провёл почти полчаса – сел, прислонился головой к холодной стенке, закрыл глаза, борясь с тошнотой. Юджин был раздосадован тем, что обстоятельства сложились так неудачно: сначала этот укус, потом срочный отзыв в США, притом времени не дали вообще. Воистину, закон Мёрфи работает: если что-то может пойти не так – оно обязательно пойдёт не так, в этом учёный успел убедиться уже неоднократно. Более того, Юджин уже практически был уверен, что до Нью-Йорка он в таком состоянии просто не дотянет. Придется выходить во Франкфурте, сдавать билет и искать медицинскую помощь. Хорошо, если отпустит быстро, и удастся следующим рейсом добраться до Нью-Йорка. Однако был риск не успеть на собрание, и тогда вообще вся идея с перелётом множилась на ноль. Поэтому Левинсон отправил Оливии смс-сообщение, что болен и вероятнее всего этим рейсом в Нью-Йорк не попадёт, и попросил пока отчёт напрямую не слать, так как требовались некие пояснения вышестоящему руководству. Как дойдёт – так дойдёт, неважно. Скорее всего, она увидит смс когда самолет будет уже во Франкфурте.
Озноба не было. Или Левинсон его не чувствовал. По крайней мере, в этом плане состояние улучшилось по сравнению с тем, что было хотя бы даже два часа назад. Он умылся холодной водой, немного пришел в себя, мутить стало меньше, голова также постепенно переставала кружиться. Выйдя из туалета, Юджин подошел к стюардессе и попросил стаканчик воды. Пить не хотелось совершенно, даже рот и горло высохли, однако он понимал, что в его состоянии как раз необходимо, пусть даже через силу, обильное питье.
Получил воду, отхлебнул половину, и пошёл на свое место. Протиснулся к сиденью возле окна, сел, прислонился к стеклу и задремал. Сны снились сюрреалистичные и бредовые, и даже тогда у спящего человека было ощущение, что что-то в организме происходит не так. Очнулся Юджин от тряски за плечо. Над ним склонились стюардесса и обеспокоенный Кристиан.
– Господи, Юджин, мы уж подумали, что с Вами всё совсем плохо, – сказал Перез, – не могли Вас разбудить минут пять, наверное.
– Что случилось? – Левинсон осоловело покачал головой, понимая, что головокружение опять его настигает.
– Самолет идет на снижение. Пристегнитесь и готовьтесь к посадке, – вежливо попросила стюардесса, указав на ремень.
– Хорошо… я только сейчас… одну минуту. Мне опять нужно в туалет, – Юджин попробовал встать и тут же рухнул на пол между рядами. Кто-то из пассажиров позади вскрикнул, люди забеспокоились, половина салона начала выглядывать со своих мест в проход. Стюардесса позвала коллегу, мужчину-стюарда, они подняли Левинсона и усадили его назад в кресло. Юджин на миг потерял сознание, и приходить в себя стал только когда оказался в кресле. Стюард светил ему в глаза тонким фонариком, придерживая рукой за правое плечо. Левинсон, не понимая, что он делает в этот момент, укусил стюарда за руку. Укусил больно, до крови. Осознание пришло спустя секунду, но в голове все смешалось и гудело, и Юджин тотчас же забыл об этом. Стюард одёрнул руку, шумно вдохнув в себя воздух, и отошёл на полшага назад.
