«Запрещено… запрещено… запрещено…»

– Императору Негару в юности отказала во взаимности жрица, – издевательски предположила я. – После чего он долгие годы копил злобу и теперь мстит служительницам Предвечной.

– Всё шутишь, – упрекнула Айшет. – Но смотри дальше: Рагар начисто разбил войска Асгэра в битве при Ки́рише. Представь, сколько там погибло магов! Кто проводит их?!

– В Кирише есть храм. Вряд ли приказ императора удержит жриц от выполнения своего долга. Ни тебя, ни меня он не остановил бы.

– Негар задался целью уничтожить нас… – Жрица прикрыла глаза, помолчала, затем решительно заявила: – Карен, я поеду в Кириш.

– Возьми с собой Скойша, он смекалистее, чем Миран, – невозмутимо откликнулась я. – И оденься потеплее, сейчас ночи холодные, замёрзнешь.

– Это всё, что ты хочешь мне сказать? – возмутилась Айшет.

– А что ты хотела услышать? Ты несёшь вздор, я отвечаю в том же духе. До Кириша две денницы пути, пока ты доберёшься, все души успеют десять раз прогуляться в Нижний мир и обратно. Но если ты уверена, что единственная из всех служительниц Предвечной помнишь о своём предназначении, я не собираюсь с тобой спорить.

Айшет сверкнула зелёными глазищами и надулась. Я скомкала новостной листок, засунула его в карман – не мусорить же в теплице! – и принялась снова натягивать перчатки.

– Слушай, а как же твой маг? – вдруг озабоченно спросила меня жрица.

– Что значит – «мой»? – оскорбилась я.

– Асгэрский, – быстро поправилась Айшет.

– И что с ним не так?

– Указ…

Я перебила излишне горячо:

– Слава Предвечной, император пока не догадался запретить оказывать людям помощь. Выхаживать раненых позволено любому человеку. Даже жрицам!

От злости я порвала изношенную перчатку и теперь с досадой созерцала свои пальцы, испачканные в земле.

– Отдохни, – предложила Айшет. – Ты и так здесь с самого утра.

Мы вышли из теплицы вместе. Огороды располагались за садом, чтобы не портить вид на храм с дороги. Здесь же приютились конюшня с сеновалом и сарай для угля. По голым грядам беспрепятственно гулял ветер, гоняя жухлые листья. Айшет зябко поёжилась.

– В этом году больно рано похолодало.

Почему-то вспомнилась Мелна с её обещанием суровой зимы.

– Айшет, жрицы на самом деле заранее знают, когда уйдут к Предвечной?

– Большинство.

Главная жрица склонила голову с короткими непослушными рыжими кудряшками.

– Кáйша, моя предшественница, однажды вечером собрала нас в Большом зале, трогательно попрощалась и попросила прощения, если ненароком кого-то обидела. Раздарила свои украшения и ценные вещи. Я, молодая и глупая, ещё посмеялась: крепкая, здоровая женщина чуть за восемьдесят – и говорит о Небесах! А наутро Кайша умерла. Лежала в постели и улыбалась… Мне пришлось срочно повзрослеть. В храме тогда находилось двадцать жриц и шесть послушников, за обрядами приходили каждый день – с окрестных хуторов, из Окреша, Дзáуга, Козэ́са…

– Давно это было?

– Нет. – Айшет хитро прищурилась. – Ты никогда не интересовалась моим возрастом, Карен. Я не такая уж старая: мне всего сорок два года. Храм я приняла семнадцать лет назад. Понимаешь, Предвечная сама выбирает ту, что будет нести ответственность за остальных. После смерти главной жрицы все жрицы храма по очереди прикладывают ладони к статуе, и у самой достойной звезда из белой становится золотой. Никто не ожидал, что Праматерь отметит самую юную из нас.

Мы дошли до бокового входа в храм. Айшет отогнула рукав и показала ярко сияющую звёздочку – словно в кожу вплавили золотое украшение.

– С Предвечной не спорят, её воля – закон. Мне не хватало опыта и смелости, я боялась сделать что-нибудь не так… Но потом начали уходить старшие жрицы, забот прибавилось, и страхи как-то сами собой улетучились. Когда времени в сутках не хватает, перестаёшь терзаться сомнениями.

Я смотрела на далёкую полосу леса. Семнадцать лет назад я была счастливым ребёнком, балованным и любимым. Наверно, чересчур опекаемым и оберегаемым от реального мира. Не знаю, что лучше – набираться жизненной мудрости постепенно или рухнуть с безопасного берега в стремительный водоворот.

Начало смеркаться. В долине темнело быстро.

– Пойду к Рейше, помогу с ужином, – встряхнулась Айшет.

Мне тоже следовало вспомнить о своих обязанностях.

Маг ждал меня, сидя уже не на постели, а в кресле. В первый же день я подобрала ему штаны и рубашку из храмовых запасов, повесила на спинку кровати – авось, сообразит. Теперь я убедилась, что армейский глазомер меня не подвёл, одежда пришлась впору.

– Зачем вы встали? – Я с трудом сдержала раздражение.

– И вам доброго вечера, – насмешливо произнёс маг. – Вы опять принесли мне лечебную отраву?

Хрипота из его голоса ушла, язвительность никуда не делась.

– А вы предпочли бы вино? – осведомилась я. – Или что-нибудь покрепче?

– Не искушайте, – вздохнул он. – Дорого бы я дал за бутылку разэ́нского выдержанного…

– Вернётесь в Асгэр – пейте на здоровье. – Я сунула ему в руки тарелку с мясным рагу. – Сами справитесь? Я за отравой.

– Держать в руке ложку – дело нехитрое, – проворчал маг.

– Не скажите, – возразила я. – Иногда об этом как о величайшем счастье мечтаешь несколько денниц подряд.

Он удивлённо посмотрел на меня, и я поспешила покинуть комнату, ругая себя последними словами. Асгэрец не виноват, он просто не понимает, как ему повезло. Сила постепенно вернётся к нему, сначала тоненьким ручейком, затем полноводным потоком. Магия позволит ему исцелять, открывать порталы, властвовать над миром… а я буду помогать Айшет копить деньги, чтобы починить систему обогрева.

Софен процеживала отвар через марлю. Ловкие, несмотря на почтенный возраст, руки привычно колдовали над кастрюлькой.

– Держи, – улыбнулась жрица. – Раз ты так просила, я добавила немного мёда. Стало послаще.

Поблагодарив, я вернулась обратно. Маг расправился с рагу и обессиленно сполз на подлокотник кресла.

– Долго ещё продлится это убогое состояние? – капризно спросил он. – Хуже, чем во младенчестве, демоны раздери! Там, по крайней мере, ты не сознаёшь, насколько беспомощен!

– Вы восстанавливаетесь с невероятной скоростью и даже не представляете, как милостива к вам Предвечная, – я подхватила его и помогла сесть. – Выгорели в ноль, пролежали ночь на мёрзлой земле и отделались парой дней слабости… Пейте.

Маг скривился, глядя на кружку.

– Карен, признайтесь, вам доставляет удовольствие поить меня этой дрянью?

– Разумеется, – с готовностью подтвердила я, весьма удивлённая тем, что он запомнил моё имя. – Повседневная жизнь жриц скучна, нам не хватает развлечений. Поэтому мы обожаем затаскивать в храм выгоревших магов и пичкать их отвратительными на вкус лекарствами.

Он покраснел до кончиков волос.

– Почему рядом с вами я постоянно чувствую себя идиотом? – впервые без издёвки тихо спросил маг.

– Пейте, – повторила я, поднося кружку к его рту. – Вы нашли уборную и душ? Вода только холодная, так что с утра я пришлю к вам кого-нибудь из послушников с ведром кипятка.

– Не надо. – Он оторвался от отвара и взглянул мне в глаза. – Я не настолько изнежен, как вам кажется. Помоюсь и холодной.

– Замёрзнете. Здесь родниковая вода, ледяная. Не отказывайтесь, вам ещё рано совершать новые подвиги. Может, принести книгу?

– А у вас есть? – встрепенулся маг.

– Где-то были. Я поищу.

– Весьма вам признателен. Снотворным, так понимаю, вы меня больше пичкать не будете?

– Эта порция, – я показала пустую кружку, – последняя. Дальше организм справится сам.

– Отрадно слышать, потому что я выспался на год вперёд.

– Но пить отвар всё равно придётся. Вы же хотите поскорее поправиться? – разочаровала я его.

– Разве я могу лишить вас развлечения? – он не остался в долгу.

Встал он самостоятельно, но тело плохо слушалось, пришлось помочь ему доковылять до кровати.