Какие-то кварталы или «квадраты», как называли их Силаевы, за одно поколение меняли хозяек десятки раз. Стены в них возводились и разрушались. Но были и районы, куда враги не проникали столетиями. Такие, как этот квадрат, где прогуливались мы с Рослей. Он спрятался в самом сердце территории Силаевых.

Первым делом Росля показала мне дом тёти Меркулы: тот находился рядом с жилищем семьи боярыни Варлаи. Такой же укреплённый замок, как и прочие здания, что я видел на фамильных землях. Потом указала на шпиль храма предков; объяснила, как к нему добраться.

А ещё я увидел особняк главы рода; издалека — в тот квадрат мы не пошли. С высоты стены посмотрел на фамильную школу, где сейчас обучались Росля и Алаина — в соседнем квадрате. И на Большую тренировочную площадку — там несколько раз в год проходили внутрисемейные соревнования бойцов, эдакий местечковый колизей.

Из рассказов Росли узнал, что в Бригдате ареной военных действий родов служат только фамильные земли. Таких в столице примерно половина. Их общая площадь не менялась больше двадцати столетий, всегда делилась в зависимости от количества проживавших в Бригдате благородных семей.

Сейчас — на двадцать четыре части. Четыре рода из изначальных тридцати отринули Правила предков и в полном составе перебрались на материк. Два рода вымерли. Каким-то из оставшихся семей сейчас принадлежал всего лишь один квадрат — захватывать последний запрещали Правила. Таких едва живых фамилий в настоящее время насчитывалось ровно десять.

Подумал: «Странно, что за тысячи лет прервались только два рода. Учитывая, как они любят воевать, давно должны были перерезать друг друга. Выжила бы сильнейшая фамилия. Она бы и правила сейчас островом».

Сказал об этом Росле.

По выражению лица боярышни понял, что сморозил глупость.

— Мы… не убиваем друг друга, — сказала она. — Почти. Наши фамилии соперничают за места в Совете, но не враждуют. Мы сражаемся, чтобы показать свою силу и доблесть. А не избавляемся от врагов. Но… так происходит только в родовых квадратах. Да и здесь… дерёмся только после объявления о желании изъять квадрат. За их пределами всё по-другому. Там безопасно. Обычно. Никто из благородных там друг на друга не нападает. Это против Правил.

Об этих Правилах при мне упоминали не в первый раз.

Я всё порывался расспросить о них, но постоянно что-то мешало это сделать. Так же, как и сейчас.

Я только успел открыть рот, собираясь задать вопрос.

Когда Росля сказала:

— Смотри, Кира. А это родовое дерево нашего квадрата.

Я повернулся в том направлении, куда указал её палец.

И замер, растеряв все мысли.

Потому что увидел на площади окруженное низким каменным забором так хорошо знакомое мне молодое деревце — священный эльфийский меллорн.

Глава 11

Я не мог ошибиться: в бытность эльфом насмотрелся на меллорны.

Помнил и причудливые изгибы на их листьях, и пьянящий запах коры. Почти пять сотен лет прожил в тени их ветвей. Главный вход в мой дом когда-то находился в стволе такого же, но взрослого растения. Меллорновые рощи называли душой эльфийского народа. Потому мне странно было видеть меллорн здесь, в окружении угрюмых каменных строений.

Зрелище казалось абсурдным, сюрреалистическим. Это… словно обнаружить эльфа в танке из моего первого мира; или некроманта в храме триединого. Хотелось потрясти головой, заставить себя проснуться, вынырнуть из глупого сна.

Я сдержал желание протереть глаза.

Спросил:

— Откуда он здесь?

Вопрос я задал скорее себе, а не Росле.

Но та ответила:

— Ну… его посадили предки. Давно: тыщу лет назад.

Предки?

На эльфов местные не походили. Ни внешностью, ни повадками. Я судорожно перебирал накопившиеся знания об этом мире. Тех оказалось немного. И среди них не обнаружил никаких намёков на существование эльфийского народа — не вспомнил ни сказок о нём, ни анекдотов, ничего. Кроме вот этого меллорна. Молодого: я сомневался, что дереву исполнилось больше пятидесяти лет. До первого цветения ему предстояло расти ещё лет сто.

Росля прикоснулась к моему плечу.

— Пошли дальше, Кира, — сказала она. — Я покажу тебе наши фонтаны.

* * *

Над загадкой появления в этом мире меллорна я размышлял до обеда. Сделал в уме пометку, что нужно непременно расспросить об этом у местных. Потом.

А ещё думал над тем, как мана Росли смогла попасть в мою ауру.

Чудеса, да и только. Никогда не сталкивался с подобным явлением. Хотя не сомневался, что оно связано с моим пением. И с теми эмоциями, что оно вызвало у Росли.

Нужно будет поэкспериментировать. Если мои подозрения оправдаются… Это будет означать, что множество жизней я прожил словно с закрытыми глазами, напрасно пачкался кровью.

И это решит мои проблемы с получением маны.

* * *

Но прежде я получу магическую энергию привычным способом.

Уже знал, как отыщу доноров. Для этой цели и ходил с Рослей на прогулку.

Нет. Не только поэтому.

Ещё я не хотел, что бы мой глупый поступок — спасение Мышки — оказался напрасным.

* * *

Обедал я в комнате Мышки. Мелкая отказалась идти в столовую. Меня пригласили к ней в качестве талисмана.

Ели мы с боярышней вдвоём. Она всё ещё казалась испуганной. Выглядела болезненно-бледной.

Успокаивал её, как мог.

После обеда развлёк ребёнка коротким вокальным выступлением. Тут уже преследовал корыстные мотивы. Которые себя оправдали.

Мышка слушала меня с искренним восторгом, пусть и не понимала слов песен. Пополнил свой запас маной — мизерным количеством. Но на безрыбье… хоть что-то.

До храма предков я дошёл, не прячась.

День.

При дневном свете заклинание «отвод глаз» не давало стопроцентной гарантии того, что меня не заметят. Да и маны на него, признаться, у меня не было. Берёг накопленную за сегодня энергию для других плетений.

Вошёл в храм, не таясь.

Не спеша обошёл его единственный зал, полюбовался на многочисленные женские портреты на стенах. У входа в фамильный склеп Силаевых застал пару стражниц. Те увлечённо бросали в стену маленькие камешки, спорили: играли в незнакомую мне игру.

Подошёл к ним незамеченным.

«Сон» подействовал на охранниц быстро. Женщины распластались на полу. Подвинул их тела к стене, снял с ремня одной из них кольцо с ключом — как и предполагал, тот оказался от склепа.

Приоткрыл дверь, вдохнул запах огненного масла и слабенький аромат благовоний. Нашёл на полке у входа фонарь, встряхнул его. Тот вспыхнул, осветил каменный пол, широкую винтовую лестницу. Я прикрыл за собой тяжёлую дверь, зашагал по ступеням.

Росля не вспомнила, есть ли пост стражи внутри их фамильной усыпальницы. Поэтому я ступал тихо, прислушивался. Любая моя оплошность могла обернуться незапланированной тратой маны.

У подножия лестницы никого не встретил. Поднял повыше лампу, осветил зал, где оказался. Просторный.

Ещё вчера я бы разбросал по стенам вокруг себя огоньки, подсветил бы здесь каждую трещину.

Но не теперь.

Магическую энергию тратить не хотел. Тем более что вскоре она мне понадобится.

«Там сразу понятно, где начинаются залы моих предков, а где галерея слуг рода», — объясняла мне Росля.

Я окинул зал взглядом. Те же портреты на стенах, что и в комнате наверху. Множество выложенных из цветных камней фигурок и узоров.

Понял, о чём говорила сестра Мышки. Изображения и настенная мозаика позволили чётко понять, за какой из арок покоятся боярыни — за какой их слуги. У одного хода украшательств нашёл в изобилии, у другого — строгий минимум.

Направился в галерею слуг.

Тёмный туннель привёл меня в следующий зал. Или, скорее, в пещеру: над созданием этого огромного помещения явно поработала вода — когда-то давно. Теперь большой влажности в воздухе я не почувствовал.