— «Хороший день, чтобы умереть».

Подозвав к себе напарника и сказав ему, что отлучится в туалет, Дмитрий направился к парадному входу. Здесь стояли «свои», поэтому вопросов к нему не возникло. Пройдя в здание, он направился на второй этаж, в конференц-зал. Времени оставалось всё меньше и меньше. Повсюду были представители СМИ и чиновники. В коридорах так же находились и люди из «Службы безопасности». Одноклассник Орлова работал в этой структуре и сегодня, как раз был на смене, так что проблем не должно было возникнуть. Встретившись с ним и уладив этот вопрос, он взял пропуск. Показав его охране, он беспрепятственно попал в зал. Матхаузенов только начал отвечать на первые вопросы, мерцали вспышки фотокамер, журналисты спрашивали у чиновника о насущных делах. Народу много, в помещении «яблоку упасть негде», что было на руку «старлею». Дмитрий двигался вдоль стены, стараясь не привлекать внимание телохранителей. Незаметно достав пистолет и передёрнув затвор, он спрятал оружие за полами одежды. Куртку он расстегнул заранее, до трибуны оставалось десять метров. Теперь нужно лишь выбрать удобный момент для стрельбы. Возникла пауза между вопросами, кто — то из прессы «поднял» неудобную тему и губернатор затушевался. Он стал листать заготовленную «речь», в этот момент к Матхаузенову подошёл секретарь, охранники смотрели прямо в зал.

«Пора» — мелькнула мысль в его голове. Быстрым движением руки, он направил «ствол» в сторону своей цели, одновременно двигаясь по направлению к трибуне. «Старлей» ни чего уже не замечал возле себя. Всё смешалось перед его глазами, чётким оставался лишь образ ненавистного чиновника. Раздались оглушительные выстрелы, один, второй, третий. Глава региона упал замертво, как ему показалось. Послышались женские крики и шум, от разбегающихся по залу людей. Дмитрий не понял точно, привели ли его действия к смерти? Но времени выяснить это, уже не было. Он искал глазами выход, захотелось быстрее покинуть это место. Телохранители уже опомнились, но стрелять не стали, много народа вокруг. Поэтому они бросились наперерез «старлею». Инстинктивно, он ударил одного из нападавших рукоятью пистолета, увернувшись при этом от захвата. Увидев дверь, Орлов бросился к ней. Следом за ним, в «подсобку» забежало несколько вооруженных бойцов. Лестницу, ведущую к выходу на задний двор, Дмитрий преодолел одним махом.

В голове крутился вопрос: «Зачем он побежал и что делать сейчас?».

Приближающиеся преследователи, не оставляли времени адекватно оценить обстановку. Убивать ещё кого — то, желания не было. Выбежав во двор и сбросив оружие в урну, «старлей» обвёл взглядом прилегающую территорию, в поисках автомобиля. Ему так захотелось жить! И было неимоверно одиноко сейчас! Доставая из внутреннего кармана фотографию, он заметил машину, припаркованную невдалеке. Старший оперуполномоченный Дмитрий Орлов, быстрым шагом направился к ней…

Выстрел из снайперской винтовки, не дал ему сделать и десяти шагов. Он уткнулся лицом в снег, оставшись лежать в позе человека, который надеялся на своё спасение. Ветер развивал волосы на его простреленной голове, а в руке, так и осталось зажатым, фото его любимой женщины. Растекающаяся лужа крови, была вызовом всей той несправедливости, что творится в этом грязном мире. Это чувство, выжгло старшего лейтенанта изнутри.

……………..

На дворе уже зима, в городских кварталах над крышами домов вьётся дым из труб «буржуек». Неизвестные диверсионные группы остановили работу ТЭЦ, в некоторых местах теплосети были уничтожены. Так же ими были испорчены линии электросетей и частично подорваны вышки связи. Это привело к коллапсу в жизнедеятельности многих населённых пунктов. На улицах бардак, окна магазинов разбиты или заколочены. Коммунальные службы не работают, не кому работать. Народ пытается выжить, продавая всё подряд на стихийных «барахолках», которые организуются на окраинах города в дневное время. С наступлением темноты, противоборствующие стороны пытаются отбить друг у друга районы Плазмотроновска. Продовольствия в городе практически не осталось, многие уже доедают то, что было припасено с дач и огородов на зиму. Волна грабежей, воровства и убийств накрыла регион. Обыватель начал звереть и сходить с ума. Началось кровопролитие, правоохранительные органы не справляются, сотрудников не хватает, многие переходят на сторону протестующих. Армия раскололась и пока выжидает. Правительство не сдается, хотя теряет своих представителей одного за другим. Простые люди, терпевшие десятилетиями этот режим, отдали себя во власть жестокости и безумия. В конце осени по всей стране объявлен режим ЧС и становится только хуже. Противостояние продолжается и не видно этому ни конца, ни края.

…………

Трошев грел озябшие руки у костра в бывшем салоне связи. На огне шкварчала тушёнка, рация молчала. Над городом, время от времени пролетают «боевые дроны». Выявляют тех, кто с чипом в руке и уничтожают. Бездушным творениям рук человека всё равно, гражданский ты или мятежник. В помещении слышна была гитара, кто — то спал, некоторые играли в карты. На улице, где — то далеко, была слышна стрельба.

«Опять наши наткнулись на мародеров. Зеки не дают покоя после того, как пару тюрем в регионе перестали функционировать и весь контингент разбрёлся по округе» — думал Паша, прислушиваясь к звукам автоматных очередей. Спустя пару минут, на пороге появился Толя с Деном.

— Где Ярослав? — спросил он, осторожно снимая с ножа кусок мяса, чтобы не обжечься.

— Раны залечивает, после неудачного штурма телецентра, — ответил ему Денис.

— Живой остался, это главное. А то у нас вон, лежат бойцы. Вывезти не можем, хорошо хоть, что зима на улице, — ответил ему Трошев, махнув рукой с ножом, в сторону завернутых в одеяла трупов погибших товарищей.

Погрев руки и отложив автомат в сторону, Ден продолжил:

— Жандармы конкретно там сидят. У них полно роботизированных боевых комплексов и «глушилки». У нас связь из-за этого совсем ни к черту, тяжело координировать действия вслепую. С чипированными вообще беда, отстреливают, как в тире. Фольгой перематываем в несколько слоев, но не сильно помогает. Проморгал «беспилотник», замешкался и всё, хана. Рядом грелся Толик, он сильно замерз, сегодня до обеда был в разведке.

— Не пойму, чего они вцепились в администрацию? Губернатора «завалили», все вурдалаки из приближённых разбежались. Ярик сказал, что скоро легче будет. С Востока должно прийти оружие, лучше по характеристикам, средства связи мощнее и какие — то импульсные энергоизлучатели. Говорит, что пожжём всю вражескую электронику, — заговорил он, согревшись.

Пашка, доев консервы, поставил прокопченный чайник к костру. Сев обратно на матрас, он сказал:

— Слышал, что Дзежинский назначил себя старшим во всей этой «заварухе». Может этот объект, символ какой для него? Оружие бы «годное» конечно не помешало. Особенно пригодилась бы тяжёлая бронетехника. Военные встали «в позу», всё чего — то думают. Анклавы пытаются с ними договориться, но пока тишина.

— Значит так надо, всему своё время. Кстати, в соседнем квартале, парням должны гранатомёты привезти. Надо будет сходить, позаимствовать несколько экземпляров, — сказал Ден.

— А чего они нам помогают то, Восток этот? Типа, мы тут друг друга перебьем или сдохнем с голоду, а они придут, как к себе домой? — стал вслух рассуждать Толик.

— Хрен они угадали, со своими разделаемся и возьмёмся за них, если землицы нашей захотят. Лимонный народ, блин, — с ухмылкой сказал Трошев.

Товарищи ещё отдыхали, и Толя решил сходить в соседнее помещение, через проделанный в стене проём, чтобы отлить. Проходя мимо накрытых тряпками покойников, он увидел свисавшую женскую косу. Под покрывалом, было ещё совсем юное лицо молодой девушки. Кровь запеклась на пухлых губах, щёки были устланы застывшими кристалликами снега, который уже не растает. Это человек из отряда Трошева, бойкая была девка.