Крепостное право на Руси сильно отличалось от рабства в других странах. Справедливости ради, необходимо обратить внимание на реальное положение вещей в Средневековье. В то время, как все Государства получали первоначальное образование друг от друга – мы, в силу своей изоляции и влияния Монгольского Ига, которое отбросило развитие Руси почти на триста лет, варились “в собственном соку”, жили натуральным хозяйством и значительно отстали от Европейского просвещения. Трудности становления государственности в России после Татарского Ига, где отсутствовало единовластие, и была необходимость “собирания земель” тоже не способствовала процветанию в том виде, как бы нам сейчас хотелось. Сейчас историки изо всех сил по социальному заказу власть предержащих пытаются показать, что Россия не была столь отсталой, как кажется, что она просто развивалась по-своему. В чём-то они правы, но и закрывать глаза на её отсталость тоже нельзя. Потом пришлось догонять Европу, преодолевая косность, безграмотность и религиозный фанатизм, не допускающих никаких перемен с помощью иностранцев. Русские с какой-то маниакальной упёртостью, в силу своей ортодоксальности, отказывались от перемен. Достаточно вспомнить хотя бы Раскол¹⁴ Церкви в семнадцатом веке к чему привели чисто формальные изменения в богослужебных обрядах.

Вопрос о возникновении крепостной неволи крестьян один из самых важных и самых трудных в нашей историографии. Историки до сих пор не пришли к единому мнению о возникновении и развитии крепостного права в России. Соловьёв¹⁵ отметил, что причина этого явления – обилие земли и недостаток рук для её обработки. Положение крестьян регламентировалось новым Судебником¹⁶ Иоанна IV. Богатые землевладельцы старались переманить к себе как можно больше работников, разоряя бедных помещиков, и удерживать их с помощью больших льгот, выплат на обзаведение и даже насилия. Едва ли не самой главной потребностью государства было увеличение войска, в основном состоящее из дворян и боярских детей. За свою службу они получали поместья и постоянных работников, за счёт которых они содержали себя и являлись на службу по призыву государя вооружёнными со своими людьми. Если в Литовской России было введено общее положение об условиях привлечения вольных крестьян с введением штрафов за переманивание крестьян, то в Восточной России – прикрепляли к земле. Ключевский¹⁷ считал, что поместная система¹⁸ подготовила коренную перемену в судьбе крестьянства. До конца шестнадцатого века крестьяне были вольными хлебопашцами, пользовавшимися правом свободного перехода с одного участка на другой, от одного землевладельца к другому. Но из-за этого происходили большие неудобства для общественного порядка, для государства и особенно для хозяйства мелких служилых землевладельцев, у которых богатые вотчинники и помещики сманивали крестьян. Они оставляли их без рабочих рук, и, следовательно, без средств исправно отбывать государственную службу. Правительство царя Фёдора¹⁹ попыталось начать разрешение этих затруднений. Все печальные последствия крепостного права, обнаружившиеся позднее, вышли из прикрепления крестьян к земле. В поземельных договорах (порядных записях) изредка можно встретить указания на крестьянский «отказ», на свободный и законно совершённый переход крестьянина от одного землевладельца к другому, поскольку лишь немногие крестьяне могли расплатиться с землевладельцами. “Огромная масса тяглых крестьян уже не пользовалась правом перехода не потому, что это право было отменено общим законом” [8], а потому, что сами крестьяне лишились или частными мерами были лишены возможности выплатить долги. В этом лишении и завязались основные, первичные условия крепостного права. Ключевский, анализируя большое количество порядных записей XVI – XVII веков, в которых крестьяне уговаривались с землевладельцами, садясь на их земли, отмечал, что в записях ничего не говорилось о прикреплении крестьян, а лишь существовали условия выхода. “Крестьянин обязывался в случае ухода заплатить землевладельцу пожилое за пользование двором, возвратить ссуду и вознаградить землевладельца за льготу, которой пользовался”. [8] Порядная не предполагала незаконность ухода крестьянина с участка. Он только обязывался заплатить неустойку, чтобы вознаградить землевладельца за сделанные им расходы.

Крестьянская нужда привязывала крестьян к известной оседлости и была действительным житейским средством держать земледельцев на владельческой пашне. Должникам ничего не оставалось как "выбежать" без расчета с владельцем или ждать отказчика, который бы их выкупил и вывез.

Историки считали, что первый указ, отменявший крестьянское право выхода, был издан, когда государством правил именем царя Фёдора его шурин – Борис Годунов²⁰, и что именно на него падает вся ответственность за эти последствия, что он – первый виновник крепостного права, крепостник-учредитель. Ключевский различал два главных положения на происхождение крепостного права:

“отняв у них право выхода, прикрепив их к земле, и 2) вследствие этого прикрепления крестьяне попали в неволю к землевладельцам”. [8] Карамзин²¹ мягко сформулировал побудительные мотивы царя Фёдора для решительных шагов по закрепощению крестьян. Речь шла не о добре, которое решил сделать сердобольный царь своим подданным, а о вынужденных мерах для успокоения населения. Ключевский писал: «…при царе Фёдоре вельможами, особенно роднёй и сторонниками всесильного правителя Годунова, как и большим дворянством, обуяла страсть порабощать кого только было можно: завлекался в неволю всячески, ласками, подарками, вымогали. „Написание служивое“, служилую кабалу, силою и муками; иных зазывали к себе „винца токмо испить“; выпьет неосторожный гость три-четыре чарочки – и холоп готов!..» [9] Костомаров²² отметил, что закон о холопстве приводил к насилию. Судья мог в угоду богатому приговорить к холопству и того, кто лишь несколько дней работал на господина, а не то, что шесть месяцев “на том основании, что господин на него издержался”. [7] Призовут мастерового работать в дом, а господин дома изъявит притязание, что он его холоп. Начнётся суд, судья за взятку встаёт на сторону господина. Или позовут человека в гости, обласкают, покормят, а потом вымучат у него кабалу. Даже детей боярских, которые имели поместья и поступали к боярам и к богатым дворянам служить в ратном деле, сильные господа при случае принуждением обращали в холопов. Хватали иногда прохожих по дороге, затаскивали в дом и вымогали с них кабалу муками и насилием. Богатый подавал на бедняка иск, и его присуждали в рабство богатому. Но случалось и иное: ловкие пройдохи продавали себя в одном доме, немного жили и обкрадывали хозяина, потом другом доме или городе делали тоже самое”. [9] Так и ходили кругами – то господин обращает насильно свободного человека в холопа, то последний, сделавшись добровольно холопом, разоряет господина. В основном, от переходов крестьян страдали мелкие землевладельцы, составлявшие основу служилого сословия, что наносило государству урон в связи с их обнищанием. Казне наносился прямой ущерб, когда черносошные (государственные) крестьяне уходили к крупным феодалам. Но, если со сменой господина крестьянин оставался тягловым земледельцем, то государство ничего не теряло. В противном случае он становился слугой, и терялась производительная единица. Годунов попытался сократить негативные последствия этих явлений. Правительство Бориса Годунова от имени царя Фёдора 24 ноября (4 декабря)  1597 года издало “Указ об урочных летах”²³ (обозначение срока давности поиска и возвращения беглых крестьян в период русского царства), якобы отменивший право крестьянского выхода, лишивший крестьян возможности покидать раз занятые ими земли. Многие историки с середины девятнадцатого века, в том числе и советские историографы, считали, что все печальные последствия крепостного права прикрепления крестьян к земле, обнаружившиеся позднее, вышли из этого указа, на которого и возлагали всю ответственность за возникновение крепостного права. Между тем, историки не смогли обнаружить более ранний общий указ, отменяющий крестьянский выход, поскольку в Указе от 24 ноября (4 декабря)  1597 года устанавливалась лишь временная (исковая) давность для иска и возврата беглых после 1 (10) сентября 1597 года с целью упорядочивания судопроизводства вследствие множества и запоздалости исков о беглых крестьянах. Из акта следовало, что если крестьянин убежал от землевладельца не раньше 5 лет до 1 (10) сентября (тогдашнего нового года) 1597 г. и землевладелец вчинит иск о нем, то по суду и по сыску такого крестьянина должно возвратить назад, к прежнему землевладельцу, «где кто жил», с семьей и имуществом, «с женой и с детьми и со всеми животы… Если же крестьянин убежал раньше 5 лет, а землевладелец тогда же, до 1 сентября 1592 г., не вчинил о нем иска, такого крестьянина не возвращать и исков и челобитий об его сыске не принимать». [8] В этом указе нет сведений об общем прикреплении крестьян в конце XVI в. Пункт о формальном упразднении Юрьева дня (26 ноября (9 декабря), «крестьянский выход» – единственный день года, во время которого в XI–XVII веках крестьяне могли переходить от одного помещика к другому.) отсутствовал. Ключевский отмечал, что в Указе говорится только о беглых крестьянах, которые покидали своих землевладельцев «не в срок и без отказу», т. е. не в Юрьев день и без законной явки со стороны крестьянина об уходе, соединенной с обоюдным расчетом крестьянина и землевладельца.