Из колонок на весь бар неслось пение кавера: видееееелииии нооооочь, гуляли всююююю нооооочь… До утраааааааа!!!

Друг допил четвертую колу и подобрался к ней:

– Ты знаешь, кто это поёт? Знаешь группу?

Если стоишь в попсовом баре, то ты либо пьёшь, либо говоришь. Она уже допила стакан виски и говорить не хотела. Ей нужно было двигаться.

Эту манеру танца я называю «сцена» или «подиум». Каждое движение словно отрепетировано. Жесты яркие, с оттяжкой. Такие, что даже слепой сможет почувствовать, как Она хороша в этом процессе.

Я заглянула в свой стакан. След от красной помады красиво лежал на его кромке. То, да не то. Апельсиновый сок слишком чётко перебивал вкус текилы.

Добрый глоток! И в глаза бросилась гармония красного и жёлтого внутри и чёрная дисгармония снаружи. Теперь всё не то.

Песня привычно возбуждала гостей бара. Она из тех, что навсегда в памяти. Как спусковой механизм внутри китайского медвежонка. Пройдет сто лет, но, нажимая на правильную кнопку, мы исправно проноем гипнотический мотив из нежной юности.

Друг не отрывал глаз от танца, Её танца. Кола уже всосалась в его кровь и не давала возможности отступить:

– Так ты знаешь, кто это поёт?

Она всегда была вежлива. Со всеми. Даже если не хотела:

– Наверное, знаю.

Её могло сдуть отсюда одним хорошим и надёжным выдохом. Ни друг, ни я, ни виски, ни песня не держали. Мы отлетели бы от её чистого намерения, как капли влаги, отлетающие от тела реки, когда та несётся навстречу своему будущему.

Но намерение не пробуждалось само. И во всём баре не нашлось бы претендента его пробудить. Время говорило – пусть зреет.

Я долила себе текилы из маленькой фляжки. Стало забавно.

Ведь в 30 лет купить коктейль, а потом подлить в него из фляжки – как кадр из малопопулярного, но классического фильма. Шедевр мало кто понимает, но все друг другу советуют.

Царящий в баре предновогодний корпоративный угар не задевал меня. Защищало ощущение любимого алкоголя в гортани. Когда оно свернёт своё действие, то я просто уйду отсюда домой. Теперь я так понимаю свободу.

Соседний столик выводил последний куплет. Вопрос о названии висел между нами, как слабый мостик, который никто не готов сжечь. Его подход был слишком издалека, её вежливость слишком предсказуема. Когда мне показалось, что слишком затянули, она начала отвечать:

– Сдобши…

– Кииинооо! В смысле, это группа «Кино», – поморщилась я.

Песня закончилась. Заиграла другая, не менее популярная. Я улыбнулась то ли себе, то ли им.

Друг посмотрел, как она скользнула в толпу танцующих. Сел рядом, похлопал меня по плечу, неизвестно кого из нас утешая:

– Н-да… Ну возраст такой…

Этим договором стоит гордиться. За эту сделку надо пить. Одному или с клиентами, неважно.

– Бармен, виски.

Когда впервые попробовал, подумал, что за самогон? Закусил хот-догом. Ей как раз принесли.

Она всегда аппетитно ела, растопырив пальцы и наклонив свою кудрявую голову к плечу. Смешно слизывала кетчуп с пальцев или сосиски. Пыталась на вкус определить, что за посыпка сверху – сухарики или хреново приготовленный лук.

В первый раз виски обжёг горло так же. Или тогда мне жгло от красных губ в кетчупе?.. Не помню.

Но виски я полюбил. С первого глотка могу определить, каким будет послевкусие: горьким, кислым, сладким, солёным. Сейчас что-то горчит. Или это я горчу?

***

Я сто лет работал в компании, когда она пришла устраиваться. Чучелко лисы, сидящей на краешке стульчика. Невнятная. Мелкая. Так себе лицо.

Даже здороваться с ней забывал. А потом она уволилась. Мне и на это было наплевать. Какая разница, в конце-то концов?

Без разницы было и через пару месяцев, когда “лиса” пришла на наш открытый корпоратив.

Что изменилось… Каре отстригла? Хлестала ром с колой? Смеялась громче всех? Что-то другое… Смелее стала?

Из глаз ушёл бэмби. Можно – нельзя? Правильно – не правильно? Накажут или примут?

Я тогда тоже пил вискарь. И он отдавал солёным.

После корпоратива она сама мне написала. Предложила встретиться, потанцевать. Я был удивлён. Приятно удивлен. Но я отказал. Вид мне понравился не настолько, чтобы соглашаться на какие-то танцы.

Вечером в пятницу мне хотелось чего покрепче. Адрес квартиры я прислал ей для проформы. Знал, что не поведётся. Уверен был. Этой лисёшке пофлиртовать и покуражиться. Мелкая же. Отправил и пошел к холодильнику, где остужала бока бутылка крепчанского.

Я был уже хорош, когда лисенка встала на пороге. Загорелая, в белом летнем платье и сандалиях.

***

Увлекся я. Пропустил момент, когда мои дорогие клиенты начали праздновать мою сделку лучше, чем я. Чересчур веселые они. Танцуют, словно на костях. Особенно вон та. Руководитель проекта.

Блевать хочется от таких. Не первый цвет. Всё в ней трясётся, дрожит, а она скачет, хохочет… Сейчас рухнет от натуги, изображая восторг! Но блевать хочется не от этого.

Когда эта руководитель придёт домой, то первым делом запрёт дверь в ванную, чтобы мужа не разбудить или ребёнка. Глянет на себя в зеркало. Отметит, как тушь осыпалась, что помаду наполовину съела. Вспомнит, как хотела привлечь внимание своими танцами…

И взгляд станет, каким в колодец смотрят. Не верящий, тревожный. А поздно уже. Всё.

Но утром мадам поднатужится. Мужу всё поднимет, потом себя поднимет, потом ребёнка в школу и НА-РА-БО-ТУ! Компанию с колен поднимать. Графики выравнивать. Конкурентов раком ставить.

Или вот напарник её. Часа три назад в курилке похрипывал. Описывал, как изменится моё состояние, если я уступлю. Приму его дополнение к договору.

Как он меня отблагодарит! Как вознесёт! Словно Цезарь от менеджеров, осыпет благами…

Говорит, а сам пиджак двумя пальцами поправляет. Пуговку нижнюю расстегнёт – застегнёт, расстегнёт – застегнёт. Зря.

Я уже увидел его полинявшую до сосков рубашку. И шейный платок тоже оценил. И подтяжки…

Впрочем, дополнение к договорю вышло не критичное. Зато посмотрим, как он танцевать будет в работе. Кинуть попытается. Но у него не выйдет…

Лет восемь назад я о таких страховочках, уловочках, переглядочках не думал. Когда работаешь «на дядю», живётся похерестичнее. Такое свинское спокойствие.

К корыту подходишь по установленным дням. Ешь столько, сколько наработал, иногда про запас. Ответственность минимальная.

Из-за виски, наверное, но мысли опять утекают в тот вечер.

***

Лисичка ушла из нашей компании в поисках лучшего «дяди». Думала, что нашла. Может, поэтому осмелела. Я хотел свой бизнес, но не уходил.

В то время у меня были отношения. Но я написал ей адрес. У неё тоже кто-то был. Но приехала же.

Стояла на пороге в белом сарафане на тонких лямочках, с узором из зелёных лодочек.

А у меня внутри ходили волны от всего, что я успел съесть, выпить, потребить. Она была трезвой, но ее качало от принятого решения и собственной смелости.

Я до последнего думал, что она испугается. Будет юлить, хихикать.

***

Есть такие бабы, которым и хочется, и колется. Принять решение невмоготу, и начинается долбанное позирование.

…уломайменяуговориуболтайай-айяженетакаянуладнотолькоодинраз-ятакникогданепоступаючтосомнойсаманезнаю-всё-позвонимнедайденегнатакси-мыжеещёувидимсядакогда…

Многие из моих знакомых тащатся от таких баб. Даже выбирают их специально. Высматривают в ресторанах, барах. С такой им ничего не нужно выдумывать. Сценарий уже написан. Ей самой.

Обычно это хохотушечка. Или одна из гурта подружек. Самая ядрёная. Сейчас они поумнее стали, грамотно «коктейли» замешивают. Чутка прозрачности, что-то кожаное, волосы длинные, выпрямленные, сумочки маленькие, ногти модные…