* * *

Я лежу в постели, укутавшись и свернувшись калачиком под стопками теплого меха. По крайней мере, если мне придётся пережить такие дни, как сегодня, можно утешиться, зная, что после них меня будет ждать кровать.

Я улыбаюсь в подушку ничему конкретному, отталкивая тёплую, тяжёлую фигуру Кауры, которая посягает на моё пространство.

Дверь со скрипом открывается, и я замираю, затаив дыхание.

— Просто я, — шепчет Джован.

Я улыбаюсь иронии этих слов. Сказать, что это «просто Джован», всегда будет нелепым преуменьшением. Я поднимаю голову и смотрю на него, и тут вспоминаю, что на мне нет одежды. Сердце колотится, я поворачиваюсь на бок, отстраняясь от него и натягивая меха до подбородка.

— Привет.

Я морщусь от напряжённого звука моего голоса. Было достаточно сложно контролировать себя рядом с Джованом, когда мы оба были одеты.

Кровать позади меня прогибается, и я напряжённо прислушиваюсь, когда ботинки Джована стукаются об пол, а затем слышу звук ткани, скользящей по коже. Он ложится и перемещается, пока не становится твёрдым присутствием у меня за спиной. Одну из рук он кладёт поверх мехов, обернутых вокруг меня, и лишь тонкий слой не дотягивается до моей обнажённой кожи. Вени! А ногу закидывает поверх одеяла на мои бедра.

Я наблюдаю за этим процессом, прежде чем спросить.

— Что ты делаешь?

Он зарывается лицом в мои волосы, глубоко вдыхая.

— День был хреновый. Я просто хочу быть здесь с тобой, — говорит он.

Просьба о том, чтобы он ушёл, застревает в моём горле.

— Это был хреновый день, — вместо этого говорю я.

— Мм-мм, — он целует меня в шею. — Не люблю ссориться с тобой. Это делает всё ещё хуже.

Я думаю над его словами. Так вот почему я сегодня настолько не в духе? Я наклоняю голову, чтобы он не мог добраться до моей шеи.

— Твоя щетина щекочет, — ругаюсь я.

Он хихикает у меня за спиной.

— Во Внешних Кольцах было плохо? — спрашиваю я.

Помню первый раз, когда я прошла сквозь них. Этот момент врезался в мою память.

— Никогда не видел такой… — он ищет правильное слово.

— Резни? — предлагаю я.

Он издаёт звук согласия.

— Всё изменится, — говорит он жёстким голосом.

Я вытягиваю руку из-под одеял и хватаюсь за руку, лежащую на моём бедре. Он переплетает наши пальцы.

— Это может быть подходящим временем, чтобы сказать тебе, что я организовала классы самообороны для шлюх во Втором Секторе. Занятия в классах начнутся через неделю, — признаю я. — Если это окажется полезным, я считаю, что это будет достойной инвестицией для других секторов.

Он вытягивается позади меня и сворачивается калачиком, некоторое время храня молчание. Я его не виню.

— Я не знаю кричать мне или смеяться, — в конце концов, говорит он. — Спасибо, — продолжает он.

Я поворачиваюсь, чтобы разглядеть его.

— Твоя доброта всегда поражала меня.

Он целует меня в лоб.

— Рискуя, тем, что ты возведёшь меня на пьедестал, я должна упомянуть, что классы по самообороне финансируются из денег, украденных у семи охотников за шлюхами, которых я убила.

Он напрягается, а затем целует моё ухо.

— Это… действительно всё меняет — соглашается он, заставляя меня хихикать.

Он прижимается носом к моему.

— Этот звук, — говорит он.

Я улыбаюсь ему и отворачиваюсь обратно, закрывая глаза.

— Было бы здорово, если бы каждый момент был таким, — вздыхает он, его дыхание становится глубже.

От этого звука мои веки тяжелеют.

— Наслаждайся этим. Завтра ты снова будешь на меня сердиться, — бормочу я.

Он трясётся от сонного смеха.

— Очень, — бормочу я.

— Это как-то связано с тем, где сейчас Рон?

— Ага, и с Блейном, — говорю я, прижимаясь к его теплу.

Я вздыхаю, полусонная, и сжимаю его руку. Мне никогда в жизни не было так комфортно.

Когда Джован говорит, я так далеко погрузилась в сон, что с трудом вспоминаю, о чём мы говорили.

— Считай, что я предупреждён, — бурчит он.

ГЛАВА 15

— Твою мать! — произносит голос.

Я хмурюсь и утыкаюсь в тёплое плечо. В то же время рука крепко обхватывает мою талию. Мою голую кожу.

Дверь распахивается, и я рывком просыпаюсь, тело рядом со мной делает то же самое. Я сонно моргаю и вспоминаю, что здесь Джован. Часть меня должна уже знать, потому что я не особо волнуюсь. На самом деле, я в высшей степени довольна.

Мой разум начинает обрабатывать все наблюдения, которые я сделала за последние несколько минут. Во-первых, мехов, которые были обернуты вокруг меня прошлой ночью, больше нет. Джован лежит, приподнявшись на одном локте, а я лежу лицом к нему, наши ноги переплетены. Он не смотрит на меня. Мужчина, с которым я лежу, смотрит прямо перед собой. Я прослеживаю его взгляд и вскрикиваю.

Слова ранее были сказаны не Джованом.

У основания кровати стоит Ашон, глядя сквозь поднятый щиток.

— Убирайся, — шепчет Джован.

Глаза Ашона опускаются вниз, и я понимаю, что моя грудь полностью обнажена, Джован осознаёт это вместе со мной. Он опускает руку на мою грудь, а я натягиваю мех, лицо пылает. Джован вибрирует. Это знак, что он в нескольких секундах от того, чтобы разнести всё вокруг.

— Снаружи есть и другие стражники, — напоминаю я ему.

Они не должны знать, что Король здесь. Я подглядываю сквозь меха, наблюдая, как он делает неглубокие вдохи.

Ашон прижимается к краю кровати в своих доспехах.

— Итак… что я думаю…

Он смотрит между нами и оглядывает комнату, взгляд задерживается на Кауре, а потом возвращается ко мне. Несколько минут младший брат Джована не моргает.

— Я не знаю, что думать, — в конце концов, признаёт он.

Я достаю из-под подушки свою вуаль и протягиваю её. Джован рычит и рывком накидывает мех на моё плечо.

— Блять, — говорит Ашон, снимая шлем. Он бросает его на сидение у кровати. — Долбаное дерьмо.

— Мы должны кое-что сказать тебе, Аш, — говорит Джован.

По какой-то причине я стараюсь не захихикать. Я совершенно потрясена, и мне в голову приходит мысль, что я даже не подумала о том, что должна быть в ужасе от того, что Ашон видит моё лицо. Но даже несмотря на это, я не могу не находить всю ситуацию истерически смешной.

Один крошечный смешок вырывается наружу, и я теряю самообладание. Я закрываю рот обеими руками и смеюсь так сильно и долго, что они оба, наверное, думают, что я сошла с ума.

Джован отстраняет мои руки, на его лице появляется очаровательное смущенное выражение.

— Я прошу прощения, Лина. Я должен был улизнуть до наступления утра.

— Это так плохо, — говорю я, вытирая слёзы на глазах и снова хихикая.

Джован фыркает, на короткий миг в его чертах мелькает веселье, а затем он бросает на брата суровый взгляд.

— Отвернись лицом к стене, пока Татума одевается, — командует он.

Его брат моргает и поворачивается к стене.

Джован наклоняется ко мне и целует в щёку.

— Ты всю ночь была голой? — спрашивает он.

Я киваю и приподнимаюсь, чтобы поцеловать в ответ ближайшую ко мне щёку.

— Пожалуйста, не делайте этого, пока я здесь, — выкрикивает Ашон.

Я освобождаюсь от мехов и спешу завернуться в один из них, пока Джован не увидел слишком много.

— Вот зрелище, которое стоит запомнить, — говорит Король, когда я отступаю за ширму.

Надеюсь, это хорошее зрелище.

Джован начинает рассказывать мою историю своему брату, пока я одеваюсь. Он вскользь упоминает о части, связанной с действиями моей матери.

— Ты Мороз? Но ты Татума? Ты сбежала отсюда и каким-то образом стала бойцом в яме? — недоверчиво говорит он. — Это чертовски уморительно!

Он даёт мне пять, когда я сажусь рядом с Джованом.

— Ты не можешь никому рассказать об этом.

Джован не стоит над Ашоном, когда говорит это. Вместо этого он смотрит на него с того же уровня. Взгляд как на равного.