– Как бы ребенка не убило током, – бросила Анне бабушка, которая безмятежно вела внучку за руку.
– Каким это образом, почему? – с тревогой спросила Анна.
– Вчера в Сольере, знаете ли, рухнул фонарный столб… Подмыло дождем. Ведь фонари у нас очень старые, – бормотала бабуля, сама не понимая, что пророчит.
– Послушайте, что вы там несете, – воскликнула Анна, почти поверив старухе, но не перестав бороться с дочерью.
– Да я же вижу, как вспотела девочка… – заключила старушка, исчезая за школьной дверью.
И вот так после разговора о коротких замыканиях в системе освещения Майорки оборвались отношения Аниты с миром балетного танца.
А через три года она сама попросила мать записать ее на плавание. И с тех пор тренировалась каждый день.
У Аниты была черта, унаследованная от семьи Вега. Она родилась с красивыми карими глазами, как у деда Нестора и ее матери, которые унаследовала и Марина. Но Анита не только не выставляла их напоказ, а прятала за челкой, которую сама себе кое-как подстригала.
Анита неохотно подошла к машине. Она открыла дверь и сухо, не глядя матери в глаза, поздоровалась.
– Как прошел твой день, милая?
Она громко хлопнула дверью и ответила:
– Как обычно.
Анита потянулась к приборной доске и, не спрашивая разрешения, выключила обогреватель. Неохотно сняла пальто.
Анна нажала на педаль газа, помахав на прощание двум матерям, которые весело болтали со своими дочками.
– А как насчет контрольной по математике, солнышко? – допытывалась Анна вкрадчивым голосом.
– Пока не знаю. Отметки еще не ставили, контрольная была сегодня.
– Ладно, ладно, но было нетрудно?
Анита пожала плечами и нахмурилась.
– Я положила тебе бутерброд в сумку для плавания.
– Я не голодна.
Они ехали молча, пока не добрались до бассейна.
– Если бы ты купила мне мотоцикл, который я клянчу целый год, тебе не пришлось бы каждый день работать у меня водилой.
Анна не собиралась вступать в дискуссию; она возникала слишком часто. Через пять минут прибыли в спортивный центр. Анна припарковалась, и Анита схватила с заднего сиденья свою сумку для плавания.
– Не задерживайся, пожалуйста, сегодня вечером приедет тетя Марина.
– Я помню, мама, ты сообщила мне сегодня утром, – буркнула дочь, открывая дверцу BMW.
– Да, точно… просто я заб…
Дверь автомобиля хлопнула.
Анна следила взглядом за девочкой, которая шла, сгорбившись и уставившись в землю. В ней так мало женственности… Анна пыталась приучить ее к шопингу, подобно своим подругам, которые ходили по магазинам с дочерьми-подростками. Дочка Куки сходила с ума, шастая по магазинам. Дважды в год, в начале зимнего и летнего сезонов, они покупали билеты бюджетной авиакомпании «Вуэлинг» до Мадрида, чтобы поблуждать по магазинам известных торговых марок в районе Саламанки и в винтажных лавках квартала Маласанья.
Однако Анита довольствовалась темными спортивными штанами в белую полоску и толстовками, которые она накупила себе на втором этаже торгового центра «Алькампо»[16].
Анна с трудом отвела ее в салон красоты, но дочь настояла на стрижке паж, которая ей абсолютно не шла.
Мать попыталась избавить ее от прыщей, свойственных подростковому возрасту, и они посетили косметолога. Но девочка не позволила даже притронуться к своему лицу.
Анна предприняла попытку научить ее ходить грациозно, избавить от неуклюжей походки. Однако Анита повернулась к ней спиной, услышав, что мать объясняет ей, как следует вытягивать пальцы ноги, прежде чем поставить ее на землю.
Не удалась и попытка научить ее позировать для фотографий, одновременно поднимая глаза и опуская подбородок, как это делала Пресли и ее дочери. Но Анита, глядя на фото в журнале «¡Hola!», который мать положила ей на колени, спросила ее в лоб, курит ли она травку.
Анна попыталась научить ее приятно улыбаться, не слишком жестикулировать при разговоре и не злоупотреблять словечком «ок», а также не забывать благодарить за что-то. Короче, быть на уровне.
– Важно проявлять свой уровень и класс, дочка. С ним рождаются, но его можно и приобрести. – Очередная чеканная фраза ее матери.
Однако Анита отказывалась делать что-либо, исходившее от Анны. Она ни в коем случае не хотела походить на нее или на кого-то из подобных ей в яхт-клубе Пальмы.
«Топтыжка» приближалась к зданию муниципального бассейна. Анна видела, как дочь сунула руку в сумку для плавания. Ей было точно известно, что ищет девочка: бутерброд. Так и вышло; она достала бутерброд, который Имельда тщательно завернула в фольгу. Анита скрутила мячик из фольги и швырнула его в мусорную корзину на расстояние более трех метров. Метко. Взглянула на бутерброд с «собрасадой»[17], которая так ей нравится. Максимально разинув рот, разом откусила и проглотила половину.
– И правда – подходит прозвище Запиши, – вздохнула Анна, поворачивая ключ в замке зажигания.
Купальник, полотенце, рубашка, юбка школьной формы и колготки вращались в барабане стиральной машины.
Анита схватила «собрасаду», висевшую на металлической перекладине на кухне. В этот момент вошла Имельда.
– Привет, Имельда, – ласково сказала Анита.
– Тебе помочь? Хочешь, нарежу хлеба? – улыбнулась филиппинка.
В ее голосе прозвучала грусть, которую Анита, конечно же, не заметила.
– Спасибо, не надо. Я дожидаюсь ужина с тетушкой. Но мне нужно чего-нибудь поклевать, а то помру с голоду. Сегодня я проплыла почти сто бассейнов, – сказала она. – А что у нас на ужин?
– Сибас с печеной картошкой.
Анита скривилась, рассмешив Имельду, которая знала, что та с детства ненавидит рыбу. Еще в младенчестве филиппинка пыталась приучить ее к многочисленным рыбьим кашкам, но впихнуть ложку в ротик было делом трудным. Каша оказывалась на полу, в мусорном ведре или на бледно-розовом полосатом платье Имельды. В три года Анита открыла для себя зельц, «собрасаду», кровяную колбасу и хороший сыр, и питалась этими деликатесами.
– Пожалуй, немного хлеба колбасе не помешает.
Имельда открыла хлебницу. С утра оставался лишь один багет.
– Не суетись, Имельда, я сама.
Анита не слишком утруждала служанку. Сама стирала свою одежду, застилала кровать, убиралась в ванной, развешивала полотенца на бельевой веревке. Имельда каждый день пылесосила ее спальню по распоряжению хозяйки дома, но в этом не было особой необходимости.
Анита разрезала батончик на две части.
Имельда размяла помидор с ветки, висевшей рядом с колбасами. Достала из буфета оливковое масло и морскую соль.
– Сделаю и тебе? – спросила Анита.
Имельда колебалась. Она уже отобедала, но после стольких лет жизни на Майорке полюбила местный «хлеб с оливковым маслом и помидорами».
Они уселись перекусить, а в это время Анна осматривала гостевую комнату, отведенную для Марины. Она провела ладонью по белому одеялу из кашемира и хлопка, хотя на нем не было ни единой морщинки. Поправила простыни и взбила подушки, чтобы лучше виднелись инициалы N & A. Улыбнулась, вспомнив: под этой кроватью прятались они с Мариной, чтобы избежать прививки от оспы. Взяла букет сушеной лаванды, купленный утром, и бережно положила на старинный морской сундук.
Наручные часы показывали семь пятьдесят пять. Марина вот-вот должна была сойти на причал.
Анна достала мобильник из заднего кармана джинсов и удостоверилась, что он работает нормально. Никаких проблем с ним не было в течение четырех лет…
Напоследок еще раз оглядела комнату, закрыла дверь и прошла по коридору в свою спальню, затем в ванную. Взглянула в зеркало – не подействовал ли ботокс. Ничуть. «Через три дня», – пообещала ей Кука. Пока нельзя было краситься, но ведь можно подвести глаза. Достала из косметички тушь для ресниц, встряхнула – она была на последнем издыхании, к тому же почти ничего не осталось. Анна обмакнула щеточку и круговыми движениями извлекла содержимое. Осторожно провела щеточкой по ресницам, подумав: первое, что она сделает, когда получит деньги за наследство, – купит тушь для ресниц Yves Saint Laurent. Ту самую, какую коррумпированная политическая деятельница одолжила ей в дамской комнате Королевского морского клуба Пальмы. Она нанесла на губы бальзам цвета какао и с глянцевым финишем. Достала и надела пару классических круглых жемчужных серег из маленькой коробочки. Провела щеткой по волосам и осмотрела себя в зеркале: вполне готова. Анна была счастлива повидаться с сестрой. Да, действительно счастлива. Но ее тревожила первая встреча Армандо с Мариной. Муж Анны был разговорчивым и соблазнительным за стенами домашнего очага, однако, как только переступал порог дома, беззастенчиво демонстрировал свой властный и пафосный характер. Марина прекрасно это знала. Анна не смогла бы снова выдержать повторение того ужасного спора, который вспыхнул между ее мужем и сестрой. Хотя, слава богу, время лечит все. Единственное, чего она хотела, – чтобы они сохраняли спокойствие в течение нескольких дней, которые Марина собиралась провести с ними.
