Смерть Патрокла

Когда богиня Рассвета проснулась и возвестила начало нового дня, Зевс отправил жестокую Дискордию стоять у кораблей и громко кричать жутким голосом, чтобы сердца воинов ожесточились перед битвой. Агамемнон собрал свое войско, а на высоком холме в центре равнины троянцы строились вокруг Гектора, который сиял в бронзе, как звезда. Словно стая волков, греки бросились из своих хижин, чтобы столкнуться вместе со своими врагами на краю равнины.

В центре сражения жестокий Агамемнон убил Иса и Антифоса, двух сыновей Приама, которых Ахиллес однажды взял в плен на Идских склонах, но освободил за выкуп. Агамемнон сбросил их с колесницы и снял с них броню, поскольку знал, кем они были, и желал одержать победу еще и над их отцом. В это мгновение Ифидамий, сын Антенора, замахнулся на царя копьем, но Агамемнон схватил конец копья рукой и резко дернул на себя. Ифидамий, не удержавшись, сделал несколько шагов вперед, не выпуская копья из руки, и тогда Агамемнон ударил его по шее мечом.

Брат Ифидамия, обезумев от ярости и горя, упорно протискивался к Агамемнону через толпу и пронзил ему руку. Когда троянец наклонился, чтобы поднять тело брата, Агамемнон нанес жестокий удар ему под щит, так что тот замертво упал на труп Ифидамия.

У Агамемнона кровь ручьем лила из раны, и он позвал на помощь своего возницу, который находился на краю битвы. Когда Гектор увидел, что царь отбыл к кораблям в своей колеснице, то громко закричал, чтобы подбодрить своих воинов, и бросился на Диомеда, который прикрывал отступление царя. Копье ударило троянца в шлем, тот упал на спину, почти лишившись сознания. Прежде чем тот сумел прийти в себя, точно пущенная стрела ранила Диомеда, вынуждая и его покинуть поле брани.

Теперь Одиссей остался один в центральной шеренге, окруженный врагами, словно дикий вепрь, которого охотники травят собаками. Пятерых он убил, но копье шестого пронзило его щит и блестящую нагрудную пластину и впилось ему в бок. Одиссей ужасно закричал во гневе, а троянец тем временем бросился прочь, испугавшись содеянного. Со всей силы Одиссей метнул копье вслед сопернику, которое вонзилось ему меж лопатками, пригвоздив к земле.

Когда троянцы увидели, что Одиссей истекает кровью, они яростно сгрудились вокруг него, и герою пришлось повысить голос, отчаянно призывая на помощь. Услышав его крик, Менелай с Аяксом бросились вперед. Аякс сдерживал толпу своей гигантской силой, а Менелай, умело работая мечом, помогал Одиссею отступить из гущи сражения.

Тем временем Гектор очнулся и отошел из центра, сея панику среди врагов далеко слева на берегах Скамандра, где Нестор и его юный сын Антилох возглавляли греческих воинов. Здесь был ранен Махаон, герой, чья жизнь была очень всем дорога, так как он был самым искусным врачевателем в войске. Нестор сам посадил Махаона в свою колесницу и повез его назад к кораблям.

Ахиллес стоял на корме своего черного корабля, прислушиваясь к звукам битвы. В сердце он уже раскаивался о своем гневе, сожалея, что отказал Одиссею, который предложил ему почетные условия перемирия от имени царя Агамемнона. Однако даже теперь, когда сражение неотвратимо приближалось к кораблям, его удерживала гордость. Он не делал попытки прийти на помощь, но обратился к Патроклу, своему самому близкому другу, который приехал с ним из Греции и которого он любил сильнее жизни.

– Пойди и спроси старого Нестора, кто ранен, – попросил Ахиллес с тревогой. – Похоже, это Махаон, хотя я не могу разглядеть лица.

Патрокла не нужно было уговаривать, он стрелой промчался мимо кораблей в поисках старого Нестора.

Ахиллес перегнулся через борт, всматриваясь в своих воинов. Сегодня они не соревновались в метании копий или дисков, а сидели у дверей своих хижин, притихшие и облаченные в полную броню. Сражение достигло палисада и траншеи. Троянцы переливались через ворота и по оборонительному валу, словно море. Впереди мчался Гектор, крича своим людям, чтобы те не задерживались у хижин и не гнались за добычей, а направлялись к кораблям.

За ним следовали Гелен, Деифоб, Эней и Сарпедон, предводитель троянских союзников.

Греки в отчаянии сооружали стену из своих щитов перед кораблями, позади которой метко и часто стреляли в толпу троянцев пращники Аякса. Однако те надвигались, словно все сметающая волна, гонимая ветром, и ворвались в ряды защитников, сражаясь один на один, и многие герои сложили головы. В конце концов греки отступили от парусных судов, все, кроме великана Аякса. Гектор указал рукой на нос ближайшего корабля, принадлежавшего Протесилаю, который был убит еще при высадке на троянскую землю.

– Несите факелы! – закричал он. – Поджигайте его!

Воины бросились вперед с горящими палками, несмотря на то, что Аякс запрыгнул на палубу с огромной пикой в руках и наносил отчаянные удары нападавшим. Греки снова сплотились. Некоторые поспешили к Аяксу с топорами и большими заостренными с обеих сторон копьями. И все же троянские пращники и копьеметатели повергли воинов, находящихся на палубах кораблей, в панику. Тогда Аякс занял оборону на скамьях гребцов в середине судна, которые были защищены фальшбортом. Он все еще продолжал неистово отбиваться от нападавших с этой позиции, но с неохраняемого носа корабля неожиданно повалил дым.

С дальнего конца берега Ахиллес с растущим беспокойством наблюдал за распространением пожара. От хижин прибежал Патрокл и взволнованно обратился к нему.

– Диомед, Одиссей и Агамемнон ранены! – кричал он. – Аякс с трудом держит оборону. Один корабль уже горит, и за ним последуют остальные. А без кораблей никто из выживших не доберется до Греции!

Ответом ему было угрюмое молчание.

– Серое, холодное море было твоей матерью, а не Фетида, – укоризненно сказал Патрокл. – Неужели в тебе столько же жалости, сколько в камне?

– Никто не может сердиться вечно, – выдавил из себя Ахиллес. – Хотя я лично поклялся защищать только свои собственные суда, ты можешь вести моих людей в бой, чтобы свежие силы опрокинули противника. Я дам тебе свою броню, ведь если троянцы подумают, что я с тобой, они отступят от страха. Выгони врага из лагеря, но сразу же возвращайся и не преследуй их по равнине. Из-за моей ссоры с Агамемноном я не хочу, чтобы троянцы потерпели полное поражение.

Бой за корабли решился мгновенно, когда вопящее войско мирмидонян внезапно ударило по троянским тылам. Впереди ехал Патрокл на белых конях Ахиллеса, в панцире, украшенном звездами, и в шлеме самого героя. Троянцы разбежались с испуганными криками, многие были отрезаны оборонительным валом и канавой, через которую им пришлось в спешке прыгать. Патрокл неистово преследовал их среди хижин, а остальные греки в это время лили воду на полусожженный корабль Протесилая.

Троянцы скоро сплотились вокруг Гектора и Сарпедона, но Патрокл во главе греков набросился на них, словно ревущее пламя. Теперь сердце самого Зевса высоко в небесах встревожилось, ведь Сарпедон был его собственным сыном, рожденным смертной принцессой. Однако даже Зевс не мог вмешиваться в законы судеб, и Сарпедон пал от копья Патрокла, как дуб на холмах падает под топорами корабельных плотников. После смерти своего командира союзники троянцев в страхе обратились в бегство, и войска Гектора тоже безрассудно последовали за ними по равнине.

Сражение за корабли было выиграно, и лагерь был в безопасности, но Патрокл, не повиновавшись приказу Ахиллеса, ринулся в погоню за троянцами по равнине, нанося удары и убивая отстающих. Вся дорога от лагеря до города была усеяна трупами, потому что Гектор смог собрать своих людей лишь тогда, когда они оказались перед вратами Трои.

Пришедшие в себя троянцы стойко держали оборону, остановили своих преследователей и даже немного отогнали их назад. Гектор попросил своего возницу хлестать коней и прорвался через ряды сражающихся прямо к колеснице Патрокла. Тот соскочил на землю с копьем в левой руке, схватил острый камень и запустил в возницу Гектора, который упал замертво. Гектор закричал, спрыгнул на землю, стараясь не наступить на тело своего друга, но Патрокл также бросился вперед, надеясь снять с убитого броню и носить ее с триумфом. Гектор схватил своего товарища за голову, Патрокл за ноги, а греки и троянцы в это время, словно обезумев, сражались за мертвое тело.