– Тут ты прав, парень, ну, а меня можешь называть Джон.

– Джон? Хорошо, Джон.

      Я осмотрел его одежду, если я был в своей камуфляжной форме, то он был одет в какой-то мешковатый жёлтый комбинезон, который явно был ему великоват, я уже успел увидеть подобный тип одежды и все они сидели по фигуре, видимо, это какая-то арестантская роба, потому что я видел точно такую же на нескольких сокамерниках. Некоторое время я пытался с ним разговаривать, но он не мог дать мне абсолютно никакой информации, кроме этого, странного слова – аграф, больше ничего не всплывало в его памяти.

      На следующее утро за нами пришли, этот эльф, который на самом деле аграф вывел нас с Доцентом из клеток и под прицелом вооружённого робота, вернее дроида, как их тут называли, повел куда-то по коридорам. Путешествие не продлилось долго и буквально через пятнадцать метров мы остановились и, войдя в открывшуюся дверь, попали в какую-то лабораторию. Ничем другим это быть не могло, осмотревшись по сторонам, я отметил множество каких-то приборов, микроскопов, непонятных сооружений и прочей технологической начинки. Нас подвели к двум креслам и приказали усесться в них, сопротивляться было бессмысленно и пришлось подчиниться. Этот экспериментатор начал что-то увлечённо готовить за одним из столов, а я всё-таки решил добыть от него хоть немного информации о том, какую участь он нам готовит.

«Послушайте, уважаемый, – обратился я к нему, – вы ведь аграф?».

Он повернулся и посмотрела на меня: – «Да, я аграф».

– Не могли бы вы, пока готовитесь к эксперименту, поделиться с нами тем, что вы хотите с нами сделать. Может быть, это поможет нам, и вам.

На несколько секунд он задумался, а потом пожал плечами: – «А почему бы и нет, – согласился он, – я введу вам обоим экспериментальный прототип нейросети, к сожалению, ваши мозги очень низкого качества, этот вообще ещё слишком молод чтобы ему устанавливать нейросеть, но у меня горят сроки, поэтому я должен проверить эту версию сборки. После того, как нейросеть будет установлена, вы отправитесь на планету, если вам очень повезет, и вы выживите, то вы вернётесь обратно».

– А что, есть риск не вернуться и не выжить?

– Если бы его не было, я бы не отправлял вас туда, и не делал бы эту нейросеть.

«Значит, внизу всё-таки опасно», – сделал я неутешительный вывод.

«Не просто опасно, а смертельно опасно», – подтвердил аграф.

– Может быть, вы объясните нам, к чему мы должны быть готовы, это поможет нашему выживанию.

– Хомо, ты слишком дерзок, но я всё равно объясню тебе ситуацию. На данном этапе исследований, к сожалению, шанс вашего выживания один к десяти тысячам, в атмосфере планеты распылен один очень коварный токсин, он уничтожает мозг у разумного существа и пагубно воздействует на нейросети, именно для этого я здесь и нахожусь, ну и, ко всему прочему, жизнь на этой планете очень недружелюбна.

– А я смотрю тебе на нас абсолютно плевать, а как же высокие ценности и тому подобное, ты же типа высокоразвитый.

«Для меня вы не развитие насекомых, я больше, чем уверен, что ты не понял и половины слов, которые я сказал», – фыркнул Лозар и, по всей видимости, потерял интерес к разговору.

– Ну, ладно, аграф, надеюсь ты дашь нам хоть какое-то оружие, чтобы мы могли защищаться от местных тварей.

– Ваша задача, выяснить, работоспособна ли сборка нейросети, если вам повезет, и этот образец окажется удачным, ваши мозги не превратятся в кашу и коммуникатор на спускаемой капсуле разблокируется, и вы сможете послать сигнал.

– И что, вы нас заберёте?

«Зачем? – пожал плечами аграф, – нет, я вас просто отпущу, а теперь, заткнись, обезьяна, и не мешай мне, у меня много работы».

Ой, что-то не верю я его словам, как же, отпустит, даже если и отпустит, что нам делать на этой дикой планете, да тут ещё и выжить надо умудриться. Лозар начал работать с ничего не помнящим парнем, а я пытался понять, что он делает, честно говоря, это было за пределами моего понимания, он что-то вкалывал ему в шею, наводил какие-то приборы, я пытался запомнить каждую деталь, быть может, когда-нибудь это мне понадобится. После того, как он закончил, он приказал парню встать и пройти в другой угол помещения, там находился какой-то саркофаг, парень забрался в него, и крышка закрылась, видимо, процедура требовала какого-то количества времени, потому что этот инопланетянин переключился на меня. Теперь уже мне кололи какие-то препараты и обследовали какими-то сканерами. Смотря на показания приборов аграф в очередной раз выругался: – «Ну надо же, какое дерьмо мне подсунули, десять процентов мозга непонятно на чём держится, да у него интеллект пятьдесят два, непонятно как эта обезьяна вообще разговаривает. Ну да ладно, все равно купил, для эксперимента не особо и критично».

«Любезный, послушай, ты давай полегче с выражениями», – не очень дружелюбно попросил я, после чего понял назначение браслета на своей руке.

Оскорблённые аграф гаденько ухмыльнулся, и в следующую секунду меня пронзил разряд, несколько секунд меня скручивало в дугу, изо рта, сведенного судорогой, начала выступать в пена. Наконец, экзекуция закончилась, и я обессиленно опал на кресле, мой качественный мультикам был мокр ниже пояса, видимо, от удара током я обмочился и это не укрылось от учёного, и он снова противно хихикнул.

«Ну и сука ты, длинноухий, надеюсь я выживу на этой планете и засуну ногу тебе в жопу по самое колено», – прорычал я.

«Ты сначала выживи, обезьяна», – улыбнулся граф и удар током повторился.

На этот раз мне показалось, что пытка электричеством продлилась дольше, наконец, она закончилась, не знаю обмочился ли я на этот раз, я всё равно был мокрым, в этот раз меня интересовало совсем другое. Не сорвало ли мне дно, я поёрзал в кресле и облегченно выдохнул, удержал, почему-то очень сильно захотелось смеяться и я дико заржал сам над собой.

Аграф с тревогой оглядел меня, видимо решил, что я спятил: – «Не ссы, Маруся, я Дубровский!», – глубокомысленно изрек я, и в этот момент капсула в углу помещения издала мелодичную трель и открылась.

Аграф поспешил туда и при помощи дроида помог подняться моему будущему напарнику, я уже сейчас понимал, что напарник мне достался слабоватый, мало того, что он молодой, так ещё и не помнит ни хрена, даже если что-то когда-то и знал. Значит что? Это значит, что придётся мне его задницу вытаскивать из дерьма. Парня опять усадили в кресло, а мне велели подняться и повели к этому саркофагу, затем уложили внутрь. Повезло вам, уроды, что браслет на руке строгий висит, а то бы я вам тут устроил Варфоломеевскую ночь. Крышка плавно закрылась, и я прислушался к своим ощущениям, лежать в этом агрегате оказалось довольно удобно, где-то в районе головы раздалось лёгкое шипение, и я почувствовал сладковатый привкус во вдыхаемом воздухе.

Через мгновение крышка саркофага открылась, и я попытался собрать мысли в кучу, самочувствие было не сказать, чтобы плохим, но чувствовалось какое-то последствие от анестезии, где-то на периферии зрения крутился какой-то значок, он как будто медленно чем-то наполняется, но как только он заполнялся полностью, он вновь становился пустым. Какой-то странный кружок, это что, ради этого он меня купил.

«Вставай, обезьяна», – потребовал голос аграфа, я нехотя поднял руки и, уцепившись за края саркофага, попытался встать.

Меня несколько раз качнуло, но вроде зрение пришло в норму, головокружение отступало, я смог перекинуть ноги через бортик и вылезти из него. После этого, я прошёл с успевшему высохнуть креслу и сел в него, я отметил, что форма моя оказалась сухой.

Аграф подошел ко мне и начал задавать вопросы: – «Ты видишь активировавшееся окно нейросети?».

«А что это такое?», – спросил я его.

– В поле зрения должна находиться иконка, надо нажать на неё усилием мысли.

«Это такой кружок, который медленно крутится и пытается чем-то заполнится?», – уточнил я.

–Да-да, как только он заполняется и становится одного цвета, сразу же мысленно нажимаешь на него, жми.