Вдруг воин сделал в точности то же самое, что я изобразила у себя в голове. Он схватил падающего товарища за ремень, проходящий у того через плечо.

Разглядеть в темноте местоположение поскользнувшегося, а тем более части его одежды, тот не имел возможности. Да он и не смотрел. По шуму сильно не сориентируешься, а способностью ощущения пространства обычные вагры не обладали. Как же у воина получилось так удачно среагировать и не дать свершиться непоправимому со своим товарищем? Будто мои мысли передались ему.

После этого инцидента решили растянуть веревку, и всем взяться за нее руками. Такой способ передвижения предложил Гай. Если кто-то один сорвется в узкую щель, то вся масса отряда не даст своему соратнику провалиться глубоко. Меня обвязали веревкой, не надеясь, что сама смогу удержаться за нее руками.

Подобный прием подстраховки показался мне знакомым. Так поступали альпинисты у нас на Земле. Неудивительно, что среди нас именно житель гор смог додуматься до такого.

Вспомнилось, как Фангур рассматривал Сергея в качестве единственного моего провожатого. Это на тот случай, если бы никого больше не получилось поднять на северную сферу. Нам бы тогда в дальнейшем не от кого было ожидать помощи. Конечно, и в таких условиях инженер что-нибудь бы придумал. Но все равно, каким огромным тяготам нам бы пришлось подвергнуться! И как бы мы при этом спасались от оча?! Я все сильнее осознавала, как много для нас делают вагры.

Впереди показался обрыв. Его глубину с того места, где мы стояли, определить не представлялось возможным. Метрах в сорока впереди по ходу движения стéны снова смыкались, но проход на противоположной стороне по-видимому был возможен уже слева от расщелины.

Сергей поднял вверх указательный палец.

– Ты что-то хотел сказать? – заметил этот жест Фангур.

– Нет, нет, – поспешил ответить тот. – Я всего лишь проверяю тягу воздуха.

Присутствующие недоуменно скосились на Сергея.

– Снарвог, спускайся вниз по веревке! – скомандовал вождь.

Со стороны казалось, будто Фангур меньше всего дорожит этим воином, давая ему самые опасные поручения. Мне же хотелось думать, что главный командир просто нашел в нем способного наилучшим образом найти решение в сложной ситуации. Вот и сейчас Снарвогу предстояло определить дальнейший путь отряда.

– Я могу снизить вес бойцу, – предложила я. – Он смог бы даже без веревки легко достичь низа и забраться наверх на другой стороне.

– Не следует применять нишати там, где можно обойтись без нее, – возразил Фангур. – Мы и так воспользовались ею вначале пути по этой трубе, а оча даже не стали нас атаковать. Моим воинам впустую пришлось испытать откат.

– Враги бы напали на нас, если бы мы не находились под усилением, – заметил Сергей. – Они почувствовали уверенность в глазах бойцов и поняли, что атака ничем хорошим для них не закончится.

– Возможно, но сейчас мы обойдемся без нишати, – заключил вождь тоном, не допускающим возражений.

Потребовалось спуститься в обрыв еще полутора десятку воинов, чтобы организовать пирамиду на противоположной стороне, где отряд мог продолжить движение. Все остальные сгрудились у края обрыва.

Всю дорогу я старалась поглядывать на Зорлага. Тот ко мне больше не приближался. Даже сейчас, в довольно тесном скоплении, шаман держался за несколько фигур от меня. Что он задумал? Просто решил затаиться и усыпить нашу бдительность?! Нужно быть настороже. Я перевела взгляд на Сергея, стоявшего возле меня. Тот уловил мои манипуляции глазами в сторону подозрительной личности и успокаивающе кивнул головой, показывая, что он тоже держит ситуацию под контролем.

Над обрывом протянули канат и переправили меня с Лияной. Вагры спускались в глубокий обрыв, держась за веревку, и на другой стороне также с ее помощью поднимались. Последними оставались Гай и Сергей. Им я послала нишати на уменьшение веса, и они прыжками преодолели низкий участок. Повезло, что хоть кто-то у нас не жаловался на откат.

Дальше дорога уходила резко вправо, почти под прямым углом. Дабы не упасть на неровной поверхности, я облокотилась о стену и рукой почувствовала довольно гладкое покрытие. Ногой тоже ступила на что-то скользкое. Все в этом комплексе объектов, если не считать помещение центра управления, было шершавым, поэтому такая особенность сразу привлекла внимание.

Через несколько шагов нога ощутила уже привычную шероховатость. Я снова провела рукой по стене, и она тоже была негладкой. На пару ударов сердца показался факел впереди колонны, и отблески света достигли нашего участка пути. Я успела заметить, что через несколько шагов шершавость опять заканчивалась, и следом шла вертикальная полоса метров пять в ширину из необычного глянцевого вида металла. Его цвет оказался такой же бурый, как и по всей трубе, но более темного оттенка.

– Это растяжки, – раздался за спиной голос Сергея.

У меня на лице, вероятно, отобразилось удивление, когда я рассматривала обратившие на себя внимание особенности поверхности, и наш инженер решил пояснить то, как он понимал причину такой метаморфозы.

– Что еще за растяжки? – не поняла я.

– Не знаю, как правильно называются эти образования, – продолжил Сергей. – Здесь за счет сдвига тектонических плит труба сильно деформировалась и поэтому удлинилась. Металл, из которого состоят стены, стал тянуться в разных местах, в результате чего образовались такие непривычного вида промежутки между шершавыми частями.

Растяжки, как их назвал Сергей, справа и слева от того места, где я стояла, уходили выше и терялись в темноте.

– А стены могут порваться от такого натяжения? – полюбопытствовала Лияна.

– Возможно, по мере дальнейшего смещения коры планеты металл будет сильнее растягиваться, и в какой-то момент порвется. Пока, насколько видим, все держится.

Повороты шли один за другим. Путь изобиловал резкими подъемами и обрывистыми спусками. Из-за таких трудностей скорость нашего отряда замедлилась до предела. Казалось, деформированный участок трубы не закончится никогда.

Тут движение впереди застопорилось. Ваграм приходилось нагибаться, чтобы преодолеть очередной низкий неширокий проход. Зато когда мы прошли неудобный участок, перед нами открылось пространство посвободнее. Похоже, это было последнее узкое место.

– Жаль, что проход не оказался еще ниже и ýже, – раздался голос Гая. – Иначе бы он стал непреодолимой преградой для оча, если бы они попытались увязаться за нами.

– А почему бы нам не установить здесь сигнальную мину?! – озвучил Сергей пришедшую ему на ум идею.

Все с недоумением посмотрели на него.

– Аля, ты же можешь сформировать в проходе сгусток энергии большой мощности, – продолжил он. – Если мохнатые тут захотят полезть, а другого пути у них нет, то обязательно его заденут. Так мы будем знать, что нас преследуют.

Мне пришлось вернуться, и вскоре в нижней части прохода располагалась широкая полоска синеватого сияния. Не представляю, как тут протиснуться массивному оча, чтобы не потревожить опасное место.

Вскоре на нашем пути складки стен все же начали разравниваться. Хаотичная масса нагромождений постепенно приобретала знакомые округлые очертания. Еще через некоторое время мы оказались в такой же широченной полости правильной цилиндрической формы, как и до участка сдвига тектонических плит.

Здесь мы решили устроить длительный привал. Идея Сергея с сигнальной миной позволяла нам не опасаться внезапного нападения противника.

Долгая дорога и особенно преодоление последнего участка со сплошной чередой препятствий вымотали воинов. Всем досталось понемногу воды. Ребятам очень хотелось есть, но никто не жаловался. И хорошо, что все об этом помалкивали. У меня тоже стал разыгрываться аппетит, когда я вспоминала о еде.

За все время после прорыва к северной сфере лишь сейчас возникла свободная минутка, когда можно было спокойно поговорить. Мы удобно разместились на пыльной поверхности, и я решила напомнить Сергею о его обещании высказаться по одному мучившему меня вопросу: