Я решил сказать муравью, что умею плавать под водою, и предложить достать с морского дна зеленый мотоциклет.

Муравьям был совершенно неизвестен обман, и Эрауэк должен был мне поверить и отпустить меня. Я рассчитывал благополучно уплыть от своего мучителя.

Когда я сообщил муравью о своем хитроумном плане, он сказал:

— Я согласен. Только имейте в виду, что я все время буду сохранять с вами волевой контакт. Как только вы найдете аппарат, я вытяну вас на поверхность воды.

Я задрожал от ужаса. Как мог я позабыть о страшном могуществе насекомого? Конечно, нечего было и думать о том, чтобы разыскать машину на дне океана. Итак, мне предстояла альтернатива: либо погибнуть в морских пучинах, либо послужить пищей безжалостному насекомому. Я оглянулся на муравья. Погруженный в свои вычисления, он, казалось, забыл о моем присутствии. Весь дрожа, я поспешно разделся и, бросив прощальный взгляд на голубое небо и ласковое солнце, прыгнул в воду навстречу неизбежной гибели. Желая поскорее утонуть, я широко раскрыл рот.

Через мгновение я почувствовал, что начинаю захлебываться. Странное оцепенение охватило меня. Я медленно шел ко дну. Внезапно во мне вспыхнуло желание жизни, и я подумал было о том, чтобы подняться на поверхность. Однако, вспомнив о зловещем создании, поджидавшем меня на скале, я немедленно отказался от своего намерения.

«Ни за что на свете не вернусь к нему! — решил я. — Здесь, по крайней мере, меня ждет быстрая и безболезненная смерть».

При этой мысли мною овладело странное спокойствие. Перед моим умственным взором начали проноситься видения былого. Сперва я увидел себя мальчиком, мирно игравшим на речном берегу. Затем передо мною промелькнули картины студенческой жизни. Далее я увидал себя в дремучих тропических лесах, исследующим побережья Амазонки. Потом из мрака выплыл зеленый мотоциклет, и я снова пережил головокружительное путешествие по мировому пространству… Я увидел марсиан-чудовищ, разъяренных «хела-хела», пустыню и спасительные каналы. Снова встал передо мной залитый ослепительным сиянием город муравьев… Затем я увидел планету Цереру, одиноко витавшую в пространстве, Уран с его величавой культурой, Нептун с его водяными гадами. Наконец, все исчезло, и в поле моего зрения осталось какое-то причудливое создание, вызывавшее во мне невольное содрогание. Сперва я подумал, что продолжаю бредить, однако через мгновение убедился, что имею дело с ужасным обитателем морских глубин.

Два огромных зеленых глаза пристально смотрели на меня. Еще мгновение, и меня со всех сторон оплели щупальцы чудовища. Я содрогнулся от ужаса. Внезапно ко мне вернулось сознание. Я увидал, что нахожусь в цепких объятиях огромного осьминога. Отвратительное чудовище ползло мимо моего лица, причиняя мне невероятную боль. Пустые зеленые глаза осьминога смотрели на меня в упор. Я чувствовал себя загипнотизированным взглядом чудовища и не мог пошевельнуться. Однако меня спасла боль, сделавшаяся невыносимой. С неожиданной силой я рванулся из объятий осьминога и, к своему удивлению, почувствовал, что подымаюсь. Затем у меня потемнело в глазах, и я потерял сознание.

Очнувшись, я увидал, что нахожусь на поверхности океана, в нескольких ярдах от скалы.

Эрауэк спокойно стоял на утесе и внимательно смотрел в телескоп на Солнце. Казалось, он не заметил моего появления. Я собирался, было, снова нырнуть, но вспомнил об ужасных зеленых глазах чудовища. «Нет, — подумал я, — муравей все-таки предпочтительнее осьминога». Я поплыл к скале, с ужасом ожидая, что меня вот-вот схватит подводное чудовище. Вероятно, последнее не согласится так легко расстаться с добычей.

Я уже подплывал к скале, когда в нескольких футах от меня из воды медленно поднялся осьминог. Похолодев от ужаса, я застыл на месте. Осьминог подплыл к скале и вытянул из воды свои чудовищные щупальцы. Казалось, он не замечал меня. Подняв глаза, я увидал, что Эрауэк стоит на краю скалы, погруженный в свои вычисления.

Теперь уже не могло быть сомнений в том, что осьминог наметил своей жертвой не меня, а его. Я почувствовал острую радость… Ужасные щупальцы чудовища медленно вытягивались по направлению к беззащитному муравью.

Занятый сложными математическими проблемами, Эрауэк, казалось, позабыл об окружающем мире.

Я попытался крикнуть, однако не смог издать ни звука. Не подозревая о грозящей ему смертельной опасности, ученый муравей продолжал свои вычисления.

Затем в мгновение ока наступила развязка драмы. Пара огромных щупальцев схватила Эрауэка, который беззвучно упал на скалу, роняя свои бумаги. Я видел, как блеснули мириады его слепых глаз; его усики беспомощно шевелились. Затем он исчез в объятиях чудовища, погрузившегося в океан. Воды беззвучно сомкнулись, принимая в свои глубины марсианина-мудреца. Мне казалось, что я сплю и вижу какой-то ужасный сон.

Прошло некоторое время, прежде чем я окончательно пришел в себя и понял, что меня спасла чудесная случайность. Однако я был чересчур напуган, чтобы радоваться. Содрогаясь от ужаса, я выбрался на скалу. От муравья не осталось никаких следов. Его чертежи исчезли вместе с ним. Великое открытие, сделанное Эрауэком, никогда не станет известным науке.

Я провел несколько часов, неподвижно сидя на скале и глядя в безмолвные морские пучины, поглотившие премудрое создание. Эрауэк, несомненно, обладал большими познаниями по всем отраслям позитивных наук, чем все наши ученые, вместе взятые.

Внезапно меня осенила ужасная мысль: а что, если осьминог, переварив свою добычу, вернется на скалу за мной? Каждую минуту можно было ожидать нападения ужасного хищника. Во всяком случае, Эрауэк не мог оказаться вкусной и сытной пищей. Проголодавшись, чудовище, естественно, должно было подняться на скалу за новой добычей. Бесшумно протянуты на скалу цепкие отвратительные щупальцы — и второй небесный турист последует за своим товарищем в подводное царство.

Однако на мое счастье спрут не вернулся. К вечеру я различил на горизонте дымок приближающегося парохода. Сердце радостно забилось. Я начал усиленно сигнализировать. Меня заметили. С наступлением темноты я уже находился на борту доброго старого парохода «Королева Виктория», совершающего рейс между Ливерпулем и Монтевидео. Матросы поглядывали на меня искоса, видимо принимая за выходца с того света. В ответ на вопросы капитана я рассказал какую-то фантастическую повесть о потонувшей яхте и погибших сокровищах. Как и следовало ожидать, мои слова не внушили ему особенного доверия, тем более, что я распространялся о путешествии по Индийскому океану, в то время как в действительности находился посреди Атлантического. К счастью, капитан, оказавшийся сердобольным человеком, согласился доставить меня в Ливерпуль.

В ту же ночь я заболел острой нервной горячкой, во время которой то и дело бредил муравьями-гигантами и кричал, отбиваясь от нападений осьминога. Однако никто не обратил особого внимания на мой бред. Мне был оказан внимательный уход, и я вскоре поправился. Когда я впервые вышел на палубу, пароход проплывал мимо Канарских островов. Мой странный вид, изуродованное лицо и необычайный характер моего бреда — все это вызывало немало подозрений у капитана и команды. Особенно их поражало, что я никогда не отвечал вслух на задаваемые мне вопросы. Прошло немало времени, прежде чем я отвык от беззвучного языка муравьев и привык к звуковой речи. К счастью, при мне не было моих записок, которые я бросил в воду при приближении парохода, во избежание всякого рода расспросов и подозрений.

Итак, мне удалось сохранить свою тайну. Без сомнения, эти честные моряки не поверили бы моим необычайным рассказам. Не было оснований порицать их за это, так как я был уверен, что встречу подобное же недоверие и в научных кругах, где с таким подозрением относятся ко всему яркому, молодому и талантливому.

В середине мая я благополучно прибыл в Ливерпуль. Я выдал капитану чек на свой банк, хотя он и отказался от вознаграждения, с лукавой улыбкой уверяя меня, что всегда рад оказать услугу джентльмену, очутившемуся в тяжелом положении. Кажется, он принял меня за политического преступника или за беглого каторжника; во всяком случае, он был бесконечно далек от истины.