Подойти поближе, присмотреться, постучаться, почеловечески познакомиться с представителями инопланетного разума возможности не было. На этот раз корабль по всему периметру плотно окружали белые роботы, стоявшие через каждые три метра. В их руках были гнутые трубки, стреляющие молниями, огнём или лазером – доподлинно неизвестно, но в прошлый раз руку деда Ерошки чудом не зацепило именно этим.
И хотя Барлога на серьёзных щах уверял, что он один десятерым таким голыми руками наваляет, из-за кустов вылезать не стали. Издалека вполне полюбоваться можно, а незамеченными точно никак не пробраться, даже не пытайся.
– Огнище-е…
– В смысле?
– Матом нельзя при девушке, а иначе чувств не выразишь.
– Вася, если вы не можете выражать свои эмоции без нецензурной лексики, мне жаль вас. Как можно жить с таким кургузым словарным запасом?
– Вот, значит, как? Ну-ка, попробуй сам произнести без мата: «Шнуров – настоящий поэт!» Не можешь?
– Э-э, без мата не могу…
– Хлопцы, а простите, Христа ради, что лезу в ваши важные разговоры со своими бабскими глупостями, – нежнейшим голоском пропела Татьяна, – но тут нас, кажись, убивать пришли. Обернитесь, что ли?
Оба студента едва не подпрыгнули вместе с боевыми конями. Слева и справа, беря в клещи троицу наших авантюристов, выходили чёрные абреки. Немного – один слева, один справа. Их трёхногие скакуны развивали не слишком большую скорость, поэтому можно было бы и оторваться, если б опасность была замечена вовремя. А так клещи замкнулись, и волей-неволей приходилось принимать бой. Вот только победить в нём надежды не было…
– Можем попробовать спешиться и в кусты, как мыши, – задумчиво берясь за пистолеты, протянула казачка. – Ежели в разные стороны сыпанём, так, глядишь, кто и уйдёт.
– Лично я не рискну показаться перед дедом Ерошкой, зная, что бросил его внучку и своего кунака, – пожал плечами Василий.
– Поддерживаю, – согласился Заурбек. – Я тоже не самоубийца. Нет уж, раз все пошли, значит, все и вернёмся. Или не вернёмся, но всё равно все.
Меж тем абреки остановились в десяти шагах, шашки в их клешнях выглядели жутко устрашающе.
– Я беру на себя левого. – Татьяна решительно взвела курки. – Хлопцы, правый ваш.
– Не согласен, – галантно откликнулся господин Кочесоков. – Думаю, левый будет мой, а правый моего друга. Не сомневайтесь, милая девушка, мы справимся.
– Ты с дуба рухнул, татарин?
– Я черкес, – гордо заявил владикавказец с таким видом, словно само это слово разом объясняло всё на свете, распахивая все двери и гарантируя победу во всех соревнованиях.
Чёрные абреки замерли, словно ожидая команды. Заур с Татьяной успели раза три обменяться прямо противоположным мнением на эту тему, а старшекурсник притих, как будто уйдя в глубоко в себя. В неторопливом мозгу Барлоги крутились давно заржавевшие шестерёнки: он вдруг вспомнил уроки физики, которыми пренебрегал в школе. А зря, честное благородное, зря!
– Дорогой Вася, так вы с нами или как?
– Оставь его, не видишь, затупил офицерик…
– Вася, вы крайне не вовремя впали в прострацию. Они сейчас бросятся в атаку.
– От же как шашками крутят, аж лезвия не видно…
– Крутят. Да, точно, – заторможенно повторил подпоручик, пытаясь мысленно восстановить в голове общую схему движений робота. – Слит с лошадью, вправо-влево, вперёд-назад не гнётся, рука прямая вращается в плечевом суставе под одним углом, как пропеллер. Это значит что? Что…
Дурашливый жеребец Барлоги устал ничего не делать и со скуки начал вертеться на одном месте. Круглое лицо Василия озарила неуверенная улыбка.
– А поворотись-ка, сынку! – Он развернул скакуна крупом к медленно подкрадывающемуся противнику, сполз с седла и, держа коня под уздцы, встал перед его мордой нос к носу. – Ждём, ждём, ждём. Не бойся, ударить он может только сбоку, у него механика такая. Как начнёт обходить, сразу, в два копыта… низко… по коленям… Да-а!
Умничка буланый, периодически включавший дурака, на этот раз изобразил исключительное понимание ситуации. Пока чёрный абрек угрожающе вертел шашкой, его трёхногий конь получил двойной удар в переднее колено. Надёжная инопланетная техника только хрупнула от сильнейшего пинка, усиленного железными подковами. Робот рухнул наземь вместе с поломанным конём: скакать на двух ногах его не запрограммировали.
– А не такой уж я и гуманитарий! Покатился по звезде, снял его, как гусеницу с танка…
Заур с Татьяной успели лишь обменяться понимающими взглядами, разворачивая своих лошадей хвостом к противнику. Те, как понимаете, тоже были не против лишний раз побрыкаться, особенно кобыла. Сдвоенный удар переломал колени уже второму роботу, а каурая, не удержавшись, подскочила и допинала уже всадника по башке. Яростное скобление шашкой по земле прекратилось с нервным скрипом.
– Ай да офицерик наш! Како-ой молодец, давай выпьем рюмочку-у с тобо-ой наконец! – счастливо пропела красавица-казачка. – От тока теперь уж точно валим отсель!
Три всадника рванули к горной реке и, взлетев вверх по новообразованному склону, покинули Линию. Погони не было, стрельбы вслед тоже. На горы быстро опускалась фиолетовая ночь.
* * *
Двое специалистов из технического отдела глазами одного-единственного уцелевшего «сокола» Ту-ра 87tnt смотрели вслед студентам и девушке, хлопая в ладоши и злорадно хихикая над будущим пробуждением бваны. То, что Верховный накидался «синькой», разумеется, знали все, от капитана до последнего стюарда на корабле.
Есть вещи, которые невозможно утаить, а есть те, которые категорически отказываются утаивать по ряду причин. И поскольку любой подчинённый прекрасно понимает, какой кайф плюнуть на спину сопящему в грязной луже высокому начальству, то команду можно было понять. Даже сам капитан «Нергала», сделав демонстративный выговор своему помощнику за распространение сплетен, тишком пожал ему лапу и благодарно потрепал по плечу, шёпотом обещая представить к награде за расторопность и умение верно оценивать ситуацию.
Остальная часть экипажа вообще бегала взад-вперёд, вверх-вниз по всем отсекам, шумно обсуждая очередную победу неуловимых туземцев над бездушными машинами с острыми железками. Когда и каким образом ануннаки нижнего звена стали такими упоёнными фанатами двух линейцев, неизвестно, но факт оставался фактом.
Ещё бы дождаться, когда они начнут специально подыгрывать нашим, но ладно, это, конечно, вряд ли. Да и нужно ли? Достаточно уже и того, что морально они болели не за свою команду, а за русского с черкесом…
Верховному снились красочные сны. Он видел десятки и сотни планет, которые его эскадра признавала пригодными для колонизации. Там встречались чудесные и странные города с дивными зданиями, каналами, акведуками, построенные то ли местными жителями, то ли такими же залётными гостями со звёзд.
Хотя сам Чёрный Эну предпочитал слово «боги», ему нравилось, когда племена аборигенов встречали его корабль со слезами счастья и покорности. В долгих, рваных, ярких снах жители облагодетельствованных планет спешили принести ему дары – цветы, плоды, иногда даже своих самок или детей. Последнее было особенно кстати, если вспомнить вкус крови обитателей голубой Тиамат.
Вот уж поистине, Земля – это настоящая драгоценность во всей Вселенной! Отсюда можно было вывозить всё – от полезных минералов до животной пищи, от редких металлов до необходимых сортов растений. Эту загадочную планету можно было исследовать тысячелетиями, но каждый раз она была полна тайн. Холодные полюса, где под невероятными толщами льда хранились огромные природные богатства. Пустыни, чей основной товар был песок, но именно в нём нуждалась промышленность Нибиру. Океаны воды, сложный индивидуальный состав каждого из которых был кладезем пищевой соли, от которой сходили с ума все ануннаки…
Другие планеты тоже платили свою посильную дань. Возможно, они были даже более лояльны и выгодны, по крайней мере не находились так далеко, на краю галактики. Добираться до Тиамат было слишком долго и накладно, хотя, конечно, каждая такая экспедиция окупала себя во много раз. Один поход закрывал столетия! Тем более непонятно, с чего вдруг местные туземцы заартачились именно сейчас? Разве «боги со звёзд» не были к ним справедливы и добры? Ах, неважно, всё это неважно…
