Тем временем закончив с ними, Виктор направился в столовую пациентов для того чтобы посмотреть на них, да, просто посмотреть. Профессору иногда нужно было осмотреть эту больную массу глазами чтобы что-то или кто-то из них дал ему какую-ту идею. Он зашел к ним в столовую. Было шумно, все о чем-то говорили, везде дежурили санитары. Виктор прошел к середине столовой и стал внимательно разглядывать каждого пациента. Но ничего в его голову не приходило. Из этой массы лишь 12 больных были его пациентами, остальные Кольта и других врачей. Эти пустые физиономии совсем не придавали ему вдохновения, он уже подумал, что весь сегодняшний день ему придется отдыхать, так как работы буквально на сегодня не было. Все 12 пациентов имели «классический» диагноз, и проходили «классическое» лечение. Ничего большего Виктор сделать не мог, и не знал.

–Доброе утро профессор! –Раздался голос из одного из столов.

Это был Логос

–Доброе утро и приятного аппетита, –ответил Виктор и хотел уже уйди.

–Вы можете уделить мне минуту?

–Конечно, что у вас?

Виктор подошел к столу и сел на против пациента. За столом из больных кроме Логоса никого не было, поэтому можно было говорить без постороннего вмешательства.

Логос был явно встревожен, и его что-то беспокоило. Он вынул из кармана своей рубашки лист бумаги.

–Что у вас там? –озадачился профессор, –если это сценарий к постановке, то пожалуйста, вручите его своей мед сестре и попросите передать Агате, она занимается этим мероприятием.

–Нет, это не сценарий, это другое… –Логос произнес эту фразу заикаясь, и с поникшей головой.

Виктор тут же уловил что-то не ладное. Положил свою руку на руку пациента.

–Что случилось?

Логос не переставал заикаться.

–Дело в том, что, сегодня ночью я умер, –ответил он.

–Умерли?

–Да, нет. Чуть не умер.

–Как это случилось?

–Я, не могу говорить об этом, мне сложно, я написал все здесь сегодня утром, чтобы вы прочли, я хочу все рассказать, я хочу исповедаться, но мне было легче все написать, –Логос протянул лист Виктору, а сам встал и ушел.

Виктор в легком недоумении открыл лист. Он порылся в кармане, но понял, что забыл очки в кабинете. И направился туда. Зайдя и найдя их, он тут же принялся за чтение, Логос через бумагу говорил следующие:

«Сегодня ночью со мной произошло нечто ужасное, вероятно, что сегодня был самый худший день в моей вечной жизни. Как известно, дней моим нет начала, и по конечности не будет конца, но эта ночь заставила меня сомневаться в природе моей вечности и не делимости, ибо сегодня я на мгновение поверил, что я смертен. Сегодня ночью я видел смерть.

Это не было сном. Я могу отличить сон от реальности. И в этой реальности я как обычно спал в кровати. Хоть сейчас осень, но погода ночью не заставляет мерзнуть под одеялом, но находясь в объятиях сна, я почувствовал холод. Кровать не грела мое тело, а подушка перестала быть мягкой и нежной. Я проснулся. Лицо мое было обращено к стене, я прикоснулся к ней, она была не на столько холодна как тот воздух что вился за моей спиной. Но все же находясь в полусонном состоянии, я не придал этому значение, я хотел спать, не зная того что уснуть уже не удастся, но повернуть голову я поленился, единственное что я сделал, это еще плотнее укутался в одеяло, и как будто бы уже начал видеть очередной сон, как стало еще холоднее, и не просто холоднее, а само мое дыхание перестало греть воздух. Я начал слышать этот холод, это невозможно описать, но холод действительно можно услышать если прислушаться…, и я прислушался. В груди я почувствовал странное ощущение – страх. Я испугался, убрал бесполезное одеяло и повернулся лицом к комнате. И увидел эту сущность, это была она, смерть.

После таких слов сразу возникает вопрос, как же она выглядела? А выглядела она очень просто и банально. Черный плащ, черных капюшон, в котором черная пустота. В сухой костяной руке она держала свой известный атрибут – косу. Ноги же ее были босы, и те же кости. В этом образе нет ничего удивительного, ибо все мы представляем образ смерти в образе такого скелета с косой и плащом.

Тогда увидев ее я хоть и испугался, но не удивился. Удивляться смерти никто е имеет права. Но я был не рад ей, не потому что не хотел умирать, это в принципе невозможно, а потому что она прервала мой сон. Но мне было немного интересно с ней познакомиться, хоть и образ у нее был пустой и недружелюбный. Я тут же поднялся с места, но приблизиться не осмелился, я ждал того что будет дальше. Но чем дольше она бездействовала, тем страшнее мне становилось. Я начинал чувствовать себя смертным…

Прошло пару десяток секунд, и палата наша растянулась в два раз, став намного просторнее. В центре этой новой комнаты стоял стол, на котором была шахматная доска с расставленными, готовыми к игре, фигурами. Я понял, что мне предстоит играть со смертью. Каждая живая разумная сущность этого мира должна сыграть партию со смертью в конце своего пути, но, очевидно, что не выиграл еще никто.

Смерть убрала косу в стороны, и села за стол, она взяла себе белый цвет. Я тоже тут же сел, не заставляя ее ждать, она сделала первый ход. И тут я подумал, почему смерть играет белым цветом? Ведь в любом образе она должна брать на себя все черное, если бы смерть играла черными фигурами, это никого бы не удивило, но то что она играет белыми, это даже немного смешно, и очень любопытно. Интересно, она со всеми играет только белыми? Или чередует цвет? Этот вопрос я задал себе, её спросить об этом я не решился.

Ход за ходом, ее костяная рука перемещала фигурки. И тут, на пятом ходу мне пришла мысль. А почему собственно смерть должна играть черными фигурами? Этот ярлык придумали люди в своей смертной культуре, но никто так и не смог логический обосновать эту обязательную привязанность черного цвета к ней. Также и этот костяной образ с косой, он ведь меня не чуть не удивил что смерть выглядит именно так. А почему она выглядит так? Может быть потому что мы все ее так представляем? Был мой ход, я не торопился его делать, меня все меньше и меньше интересовала игра, и все больше интересовал соперник. Я начал разглядывать ее костяные руки. Удивительно, но я никогда за свою вечную жизнь не виде как выглядит человеческий скелет. Эти кости были темно белого оттенка, словно цвет снега во время сумерек. Я перевел взгляд на темное лицо своего соперника. Я хотел разглядеть ее череп, но мне это не удалось, я лишь видел черную пустоту, которую охранял капюшон. Долго смотреть и пытаться разглядеть ее череп мне не позволила этика, это было бы очень неприлично с моей стороны так нагло смотреть на нее. Я опустил глаза и вновь приковал их к этим рукам. Почему ее ладонь чуть меньше моей? Да, мою ладонь по верх косточек покрывает мясо, жировая прослойка, кожа. Я при всем при это я не могу поверить, что мои кости такого же размера что и кости руки смерти. Я сделал еще пару ходов, и в перерыве между ними я пытался визуально сравнить мою человеческую ладонь, и костяную руку смерти. И все же я понял, ее рука действительно меньше моей. Да что там рука, я понял, что она сама ростом ниже меня на одну голову, вероятно из-за капюшона мне не удалось это сразу заметить. Вряд ли в какой-то культуре описывалось что-то о росте смерти, но сомневаюсь, что кто-то мог представить, что она будет на голову ниже среднего мужчины. Многие наверняка представляли ее ростом в два метра минимум.

Она сделала ход. Позиция на доске не была чем-то тем что меня беспокоило, скорее спокойствие нашей партии, позволяло мне еще больше тайком поглазеть не нее. Я тут подумал. Если вырыть какую-нибудь могилу, и посмотреть на костяные остатки покойника, но эти кости будут идентичны костям любого человека, и смерть является обладательнице тех же костяных форм. Но, ведь покойник не всегда был скелетом, когда-то рука его была теплой, и была покрыта кожей и другими мягкими элементами. Никто еще не родился скелетом, и каждый скелет имел образ из плоти. А смерть? Она всегда была скелетом? Была изначально рождена лишь из костей? Мало вероятно, какой в этом смысл и логика? Скорее всего ее рука тоже могла иметь кожную поверхность. Эх, увидеть бы этот череп что за капюшоном.