Как он мог так поступить? Предать свою семью из-за каких-то денег…
— Вставай, — командует мне незнакомый мужчина. — И без глупостей.
Меня возвращают в уже знакомую комнату, дверь снова запирают.
Я совсем не понимаю, что мне делать. Выхода отсюда нет, я никак не смогу подать сигнал Яру.
К вечеру у меня начинает тянуть низ живота. Сначала я не замечаю этого, списываю все на обычное недомогание, но постепенно боль нарастает.
Я сворачиваюсь в комок на кровати, подтаскиваю колени к груди. Хнычу, когда очередной спазм проходит по телу, закусываю уголок подушки.
Мне приносят ужин, но я никак не реагирую. Даже глаза не открываю.
— Че с тобой? — прилетает грубый вопрос. — Эй, ты живая вообще?
Ничего не отвечаю. Точнее у меня шевелятся губы, но звука нет. И сил тоже нет.
— Шеф! У нас проблемы. Девка загибается, серая вся. Она такими темпами кони двинет раньше времени.
— Что с ней? — в комнату заходит дядя. — Лид, ты как? Где болит?
Я бросаю на него презрительный взгляд и поворачиваюсь спиной ко всем присутствующим. Ощущение, что в этом человеке уживаются две личности. Одна переживает за меня, даже как-то искренне, а у второй нет никаких чувств.
— Девочка, давай, подскажи мне, что с тобой. Я хочу тебе помочь, — в сознание врезается третий голос.
Кажется, именно он тогда разговаривал за дверью с моим дядей.
— Послушай, я врач, понимаешь? У меня нет задачи сейчас навредить тебе, — он тянет одеяло, в которое я завернулась.
Я поддаюсь, потому что мне становится только хуже.
Холодные пальцы касаются живота, он надавливает в нескольких местах.
— Ну, все не так плохо. Ты позволишь мне сделать несколько уколов и поставить тебе капельницу? Клянусь, что это не навредит твоему ребенку. Но тебе сразу станет легче.
— Давайте…
Мне почему-то хочется ему верить. Он как будто одной своей аурой располагает к себе, несмотря на то, что предлагал моему дяде вариант решения «проблемы» с моим малышом.
Сначала я терплю несколько уколов. Они неприятные, но я сжимаю зубы, потому что ощущение внизу живота сейчас перекрывают все.
Для капельницы мне приходится лечь на спину. Мужчина находит вену не с первого раза, но после трех попыток ему все-таки удается установить иголку правильно.
Следующий час я слежу за каплями непонятного раствора, считаю их, сбиваясь несколько раз.
— Ну как ты? — врач возвращается, когда капельница подходит к концу.
— Спасибо, мне действительно лучше.
Тянущие ощущения сохраняются, но хотя бы резкие острые спазмы прошли. Последний был как раз перед его вмешательством.
— Прости, отвлекусь, важный звонок.
Он отходит на пару шагов от кровати, я не вслушиваюсь в его речь. Гипнотизирую взглядом иголку в вене.
— Ночью придется тебя разбудить, чтобы повторить все, — предупреждает, подходя вплотную к постели.
Я вздрагиваю, когда рядом со мной приземляется телефон. В голове проскальзывает мысль схватить его и убежать в ванную, чтобы попытаться связаться хоть с кем-нибудь.
Следующие слова мужчины меня удивляют:
— Бинт забыл взять. Полежи еще немного, девочка, — его взгляд на миг падает на телефон, и он просто выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Теперь я уверена, что он сделал это специально. Дал мне возможность позвонить хоть кому-нибудь.
Мне очень хочется набрать номер Яра, но я его не знаю. Поэтому у меня остается лишь один вариант. Одиннадцать знакомых цифр, я постоянно поглядываю на дверь, боясь, что в комнату может войти кто-то посторонний.
— Да. Кто это?
— Папочка… — я шепчу.
— Лидия?! Малышка моя, где ты?!
— У меня мало времени. Я не знаю… Не знаю, где я… — сбивчиво тараторю шепотом, чтобы никто не услышал.
— Ничего не бойся, дочка. Я заберу тебя, слышишь? Заберу!
— Найди Ярослава, пожалуйста. Пожалуйста, пап… Он работает на Рина… — я обрываю звонок, услышав, как дверь открывается.
Ко мне заходят сразу двое. Врач и тот самый охранник, который тащил меня, чтобы заснять видео.
Я прячу руку с телефоном под одеяло, слежу взглядом за этими двумя.
— Сейчас будет немного больно, потерпи, — он извлекает иголку, перематывает мне руку самофиксирующимся бинтом. — Согни пока и через пятнадцать минут сними, хорошо?
— Да, конечно… — я думаю над тем, как незаметно вернуть ему телефон.
— Дай-ка мне вторую руку, хочу проверить пульс.
Он перегибается через меня, закрыв обзор второму мужчине. Я возвращаю ему телефон, он тут же прячет его в рукав свитера, придерживая пальцами.
— Уже не такой высокий. Отдыхай, девочка. Поспи, тебе нужно.
Я опять остаюсь одна. Только теперь у меня появляется крохотная надежда на чудо.
Глава 25
Ярослав
Со мной никто не связывался уже сутки.
Все это время я не находил себе места, пытался рыть по старым связям, но каждый раз упирался в тупик. Ни одной долбаной нитки, за которую можно было бы зацепиться.
Телефон Прокопенко так ни к чему и не привел. Глухо все. Как в танке.
Ринат звонил один раз за все это время. Сказал, что отвезет Руса к какому-то своему знакомому в глушь на время. Дальше уже будет решать, что с ним делать. Когда все здесь закончится.
Мой рабочий телефон подает признаки жизни. В первые секунды я не собираюсь брать, но потом все-таки отбиваю звонок.
— Да, — сухо и безэмоционально.
— Ярос…
— Ближе к делу, — взрыкиваю, потому что меньше всего мне сейчас хочется, чтобы у меня отнимали время пустой болтовней.
— Тут вас какой-то мужик спрашивает. Корочками тычет во всех. Мы, конечно, можем его спровадить, но проблемы могут быть…
— Буду через пятнадцать минут.
Сам не понимаю, как добираюсь до офиса Рината. Действую скорее на автомате, руки сами управляют тачкой.
Один из охранников ошивается на улице с сигаретой в зубах, но при виде меня тут же тушит бычок и идет навстречу.
— Коротко и по сути, — говорю вперед него. — Кто такой, с какими целями заявился?
— Да мы сами толком не поняли. Шишка какая-то из столицы вроде. Глаза бешеные, кидается на всех. Тебя ему подавай. Кое-как удалось успокоить после звонка.
— Ладно, щас разберемся. Веди к нему.
Брови сами ползут вверх, когда я узнаю в мужике отца Лии. Боря был прав, глаза у него сейчас реально дикие. Кажется, что берегов в данный момент он точно не видит.
Интересный поворот событий. Я такого точно не ожидал.
— Бельский, — киваю ему. — Вот так сюрприз.
— Где моя дочь, ты, подонок?! — он тут же подскакивает ко мне, берет за грудки.
Охрана рыпается в нашу сторону, но я отдаю им головой молчаливый приказ сидеть на месте. Сами разберемся, вдвоем.
— Надо же, тебя теперь заботит жизнь Лидии? С каких это пор, не подскажешь?
— Отвечай, сукин сын! Или я прямо сейчас тебе лишнюю дырку организую, — отец Кудряшки направляет ствол точно по центру моего лба.
— А дальше что? Мои люди положат тебя прямо здесь. Красиво будет, как думаешь? Два трупа средь бела дня, один из которых при погонах и шмалял из табельного просто так.
— Отпустите мою дочь, ублюдки. Она же ребенок еще совсем, жизни не знает. Вам самим не западло?
— А тебене западлобыло сына Рината брать за наркоту, которую ты сам же ему и подкинул? Он тоже пацаном зеленым был, еще младше твоей дочурки, между прочим. Ты мне тут про понятия не втирай, не мы эту войну начали, — хмыкаю и двумя пальцами, будто брезгливо, отодвигаю ствол подальше от своей голову.
Вдруг у него рука дрогнет? А мне нравится, когда все мои мозги находятся в черепной коробке.
— Ты сам знаешь, как все делается. Ну посидел он пару дней в камере, пацану не повредит ценности переоценить.
— Пару дней?! — теперь пришел мой черед наезжать. — Пару, сука, дней?! А ты в своей башке ничего не перепутал? Мы больше месяца не знали, живой он вообще или нет.
Хоть Рус и проявил свою гнилую натуру, я все еще помню состояние Рината, да и свое тоже, когда мы знать не знали, как к нему подобраться. Рин мог сутками не спать, все копал, пока окончательно не валился с ног.
