Посвящается моему любимому папе, верному другу, моему строгому и справедливому учителю, доброму и щедрому человеку с открытой и чистой, как сердцевина снежного сугроба в нашем Заполярье, душой, невероятно умному, вернее – гениальному, учёному и неутомимому исследователю Вселенной – Александру Игорьевичу Тощеву.

Шёл 2016 год. Самый тяжёлый для большинства людей на планете Земля. Астрологи и учёные называли его то «годом чёрной вдовы», то «самым тёмным високосным», и дружно сходились на мнении, что год не пройдёт без потерь для каждого.

В начале года я делала солярный гороскоп у проверенного астролога для себя (кто не знаком с этим чудом науки – соляр делается на предстоящий год, начиная с дня твоего рождения и до следующего, что идёт вразрез с нашим отсчетом годов – от 1 января до 1 января), и сочувствующим голосом специалист по звёздам и планетам говорила мне, какой нелёгкий предстоит год. Тогда я не поняла истинный смысл её фраз «с какими-то людьми Вам придётся расстаться», «ситуации, к которым человек не готов», «внезапный отъезд или возвращение домой». Отдельные фразы касались сугубо астрологических понятий, не ясных для многих, но позже я растолковала и их: «опасное время, когда Уран будет вместе с чёрной Луной, но Уран планета изменчивая, может проиграться, может – нет. Возможно, это будет тайфун или цунами (а жила я в то время на острове), или просто неточности процедур у косметолога и т.д.» а Уран – это была планета папы, водолея. Много было ещё фраз, которые теперь всё проясняют, я то и дело переслушивала запись разговора с астрологом. Но теперь это всё не столь важно.

Когда я проснулась посреди ночи и заметила, что в телефоне осталось много неотвеченных звонков от родных, которые знали, что у нас с ними разница во времени 5 часов, я поняла, что что-то происходит.. Оказалось, они пытались мне сообщить, что папа в коме, а я не поверила, что конец может быть таким. Более того, мы все не знали, что смерть уже наступила, а никого не было в реанимации. Медсестра ушла спать. В единственной больнице города на крайнем севере медицина оставляет желать лучшего, мягко сказать. Об этом – чуть позже. Я не чувствовала ничего плохого, а интуиция у меня очень развита, что и говорить, на генном уровне мне через поколения от бабушки передались кое-какие силы, а от папы – знания. Но в течение этой последней его недели у меня раза 3 хватало сердце. Впервые. У молодой девушки без подобных прецедентов. Как выяснялось потом, сердце хватало и у папы, что он падал дома, от чего были синяки определенного типа, отличавшиеся от тех гематом, что так мучали его в последний месяц. О многом мы не знали. Папа – настоящий мужчина, волевой, никогда не жалуется, не заставит переживать близких. Да, как самый настоящий мужчина, боится показать свою слабость даже в такие минуты, когда человеку вне зависимости от пола нужна помощь. Если бы он хоть пару слов сказал, насколько тяжела ситуация, я бы прилетела на этих 4 самолётах.. Мама бы прилетела – на двух. Не важно. Но мы были бы рядом. Ситуация была такова, что мы уже ждали его вот-вот, так ждали его переезда, а он пытался всё закончить те начатые проекты, которые вряд ли возможно завершить. Ему тяжело давался переезд, он обещал побыстрее разобраться с делами в городе И, где прожил 40 лет, которому отдал, теперь можно сказать, свою жизнь. Он уже безумно любил город, сколько успел сделать для него и его жителей, а как его любили и уважали – как его любят и уважают! Встречаясь сейчас со знакомыми семьи, я ещё вижу наворачивающиеся слёзы у 50-60-летних людей, даже у здоровенных мужчин, которые иногда произносят фразу «как всех задела смерть Саши».

Надо сказать, год, и правда, выдался плодородным на смерть мужчин. Ушли из жизни многие известные личности. Даже президент Узбекистана и король Таиланда (который был всем для местных жителей последние 60 лет, и, проживая там эти 2 года, я видела их боль и понимала, учитывая культуру и традиции тайцев).

Многие мои близкие знакомые также потеряли родных. Этот период ударил по всем, основательно изменив жизнь. Работая с людьми долгие годы, как вечный источник радости и позитива, я просто не могла себе позволить сдаться. Я проделывала различные практики, проговаривала определенные слова, читала молитвы, жгла свечи, работала над собой. Признаюсь, было нелегко. Но это возможно – жить дальше!

Папа обращался к врачу в нашу городскую поликлинику. Проходил обследование, какое возможно для больницы маленького заполярного города, сдавал анализы. Каков был диагноз? А его не было! Наше общение с ним было, в основном, по электронной почте, где можно написать больше текста, чем в смс. Интернета ведь на крайнем севере отличного нет, а звонки мне за границу были редким подарком. И на вопрос «Как твой поход к врачу», он мне отвечал, что «Да никак. Сидели с хирургом и главврачом, они шарились в интернете, и ничего не нашли», а на вопрос «как самочувствие? Чем лечишься?» он отвечал «Лечения никакого нет, потому что никто не знает, что это». Честно признаться, после его смерти я долго искала ответы, что же в итоге с ним произошло, зная симптомы, и абсолютно точно (без медицинского образования!) находила ответ – нужно было дополнительное обследование у врача-гематолога, ему обязательно должны были выписать направление в Краевую больницу, а деньги мы бы и сами нашли. Ни направления, ни больничного, ни диагноза. Хотя нет. Примерный диагноз папа ставил сам себе – остеохондроз, на том врачи и согласились. Смешно? И да, и нет.

Это был вечер пятницы, когда ему стало плохо. На работе. И, как оказалось, не в первый раз за последний месяц. На этот раз работники «скорой помощи» сказали папиной сотруднице, набиравшей их номер, что они не приедут, идти недалеко до больницы, пусть идёт пешком. Должна сказать, что правая сторона его немела предательски быстро, и передвигался он чудом. После уговоров они приехали. Медсестра отправила его на ЭКГ (!), когда он не мог сам даже расстегнуть рубашку. Все признаки инсульта были на лицо. Врач (что наблюдал папу) посмотрел его, и услышав догадки папы, что, это, наверное, защемило у него шею, остеохондроз, принял его версию и поставил капельницу, от которой он стал задыхаться. Главврача не было в городе, он руководил по телефону действиями медсестры. Он же сказал ей поставить блокаду (насколько мне известно, такие моменты обязаны обсуждать с родными). Как позже мы слышали от свидетелей, что лежали на тот момент в больнице, как вообще он лежал на полу с катетером, и особо как-то никто не реагировал. Нам даже никто ничего не сообщил. Медсестра не удосужилась и позвонить директору с папиной работы сразу. Всё это было слишком поздно, когда директор позвонила моей маме. А кто-то и вовсе украл его второй телефон, к номеру которого был привязан мобильный банк. А местная прокуратура замалчивала дело, заявление мамы о краже перевернули таким образом, мол, мы Вас прощаем за клевету. Конечно, мы узнали, кто занимается такими делами, кто покрывает, как это всё работает, но ведь люди думают, что в жизни им ничего не будет за это, а это ошибочное суждение.