С каждой минутой ему становилось все менее весело. Он жалел, что тогда решил позвонить, жалел, что вообще решил лезть в это. В начале, когда не всплыли все подробности, он был заряжен оптимизмом. Но сейчас. Сейчас он желал, чтобы проект замуровали навсегда и больше к нему даже на словах не возвращались.

–Науч, спишь что-ли, время! – растолкал ученого Стрешнев.

–Да…нет…все норм, начинаем, – ошеломленно ответил Фикс, понимая, что это конечная точка, что изменить что-то уже нельзя.

Все смотрели на Эммануэля. Все были взволнованы, но без страха на лице или маниакальной дрожи в коленях. Марков и компания вообще стояли без единой эмоции на лице, держа в левой руке маховик, а в правой новенький «калаш».

–Д…друзья…хотел бы…хочу…э…хотелось, – начал говорить Фикс, понимая, что слаженной речи из этого не получится.

Но никто даже не улыбнулся. Все понимали, какой это ответственный для ученого момент, поэтому сохранили все эмоции при себе.

–Друзья, мой друг хотел сказать, что невероятно рад, что проект все-таки запускается, – подхватил Алексей, отодвигая Фикса от микрофона.

–Фикс…твои…сомнения…страх…смерть…выбор…есть, – резко зашептал неизвестный голос.

Он вернулся. Второй раз за день этот шепот. Но он описывал состояние Эммануэля. Он огляделся, но все, как ни в чем не бывало смотрели на Алексея и слушали его речь.

–Они…не…слышат…только…ты…УБЕЙ…УНИЧТОЖЬ…НЕ…ДАЙ…ПРОЙТИ, – повелительным тоном закричал голос.

Эммануэля как будто парализовало. Все действия были словно в тумане, он понимал, что он делает, как он делает, но ему было хорошо.

В мыслях он вернулся в то время, когда с утра просыпался от запаха блинов бабушки, бежал на кухню и кушал их со сгущенкой, запивая чаем. Бабушка. Его великолепная бабушка, которая любила Фикса, как своего родного сына. Она всегда была нежна и ласкова с ним, постоянно будила его в школу, потому что родители работали и не успевали за всем следить.

–Эм, просыпайся, родной, – сказал прекрасный голос бабушки и ее теплая рука легла на щеку мальчику.

–Ба, можно полежать еще минут пять, школа только через час, – ответил Эммануэль, переворачиваясь на другой бок.

–Какая нахуй школа, ученый, че ты несешь?! – закричал чей-то голос, который и привел француза в чувства.

Фикс открыл глаза и увидел, что лежит на руках у Стрешнева, рядом валяется пистолет, вдалеке толпа людей кого-то окружила, а над ученым навис Марков, держа в руках пистолет. Он жестом показал кому-то вдалеке подойти. От толпы отделилась маленькая фигура и быстрым шагом приблизилась к Эмму.

–Что…что произошло? – спросил Фикс, пытаясь сесть.

–Дядь, если бы не мои парни, ты бы сейчас не дышал. Стрешнев говорил речь, вдруг, резко подбегаешь ты и выхватываешь пистолет хер знает откуда, я даже подумал, что может и из жопы. Начал кричать, что всех положишь, что никто не пройдет и так далее, а потом решил пустить себе пулю в горло. Благо, Наум быстро среагировал и дал тебе электрический заряд. Так что, выстрелил ты не себе в горло, а в шею Касами. Ну, этот гондон этого заслужил, – рассказал Антон.

Фиксу стало плохо. Он этого не помнил вообще. Все его воспоминания были сконцентрированы на детстве. Пока он тут устраивал шоу, у себя в видениях он бегал с игрушечным самолетиком, показывая бабушке, как он умеет летать.

–Ну, я не могу сказать, что ученый нездоров, с ним все ок, – через несколько минут после осмотра сказал Борис.

–А в чем проблема его поведения? – спросил Марков.

–Боюсь, он чувствителен к другому измерению, а мы открыли врата, поэтому с ним пытались говорить оттуда. Как было сегодня с утра, но сейчас целенаправленно с одним человеком. Не хочу показаться дебилом, но это как суперспособность. Первый Мститель, епт, – пожимая плечами и натянуто улыбаясь сказал Борис.

Чувствителен к другому измерению? Эм не понимал. Он думал, что все эти «избранные» есть в книгах, сказках и супергеройских фильмах.

Фикс повернулся к Доку.

–Я, получается, избранный?

Все рассмеялись.

–Дружище, мы не в фильмах Марвел, у нас тут не супергероика, ты просто более чувствителен к волнам того измерения, – сквозь смех сказал Марков.

–Ну, я бы поспорил, можно сказать, что избранный, потому что ты хер найдешь типа, который может чувствовать волны другого мира, это реально дар, – возразил Борис, который смеялся меньше всех.

Все начали потихоньку успокаиваться и собираться к началу испытаний. Марков в шутку сказал, что если щас из зеркала полезет Чужой, то он пихнет Эммануэля вместо себя. Все смеялись, пытаясь отвлечься от событий, которые успели произойти за этот день.

Марков и компания умели поднять настроение. Даже когда только начинали свою деятельность, уже тогда сошлись характерами. Не ладили только Наум и Боря, порой бывали даже потасовки, вплоть до драк. Но, в целом, настроение у бойцов всегда было на высоте, а заодно на высоте оно было и у других людей, которые были рядом с парнями.

–Итак, бойцы, надеюсь, в финальный раз выстраиваемся перед зеркалом, ученых попрошу занять места у аппаратуры, Эммануэля отойти, – последнюю фразу Алексей сказал с улыбкой, намекая, что это шутка.

–Ребят, мы щас вас немного осмотрим и подключим приборы, после чего сможем уже начать перемещение, – сказал один из ученых группе, после чего к ним подошли другие ученые с переносным прибором для УЗИ, термометрами, градусниками и прочим медицинским барахлом.

Ученые принялись осматривать бойцов, как будто это была не смертельная вылазка в другой мир, а школьный осмотр вместо контрольной по матеше. Не в том плане, что аппаратура была соответствующая, а в том, что медики делали это с максимальным спокойствием.

Через десять минут они закончили и главный вышел на середину.

–Итак, бойцы, у всех показатели в норме, небольшие отклонения у Наума, но, как он мне сказал, «не успел посрать с утра», так что будем считать, что все нормально, – сказал ученый, а Шэд хихикнул, но резко замолчал, увидев взгляд Антона.

Ученый жестом показал своим помощникам запускать аппаратуру, а группе – надевать «маховики».

–Маховики заряжены, начинаем, – крикнул помощник главного ученого и аппаратура зашумела.

–Пульс?

–Норма.

–Аномалия?

–Образование, две минуты.

–Флора, фауна?

–Ожидается нулевая.

–Тени?

–Знают.

–Спруты?

–В пределах аномалии отсутствуют.

Антон посмотрел на группу, те стояли с лицом восьмиклассников на алгебре, когда их вызывают решать задачу, а они думали, что это урок русского языка. Марков улыбнулся, понимая, что он и его парни пройдут этот пусть вместе. Он до сих пор не понимал, как такие разные люди собрались в элитном отряде.

Борис – серьезный мужичок, прошедший с Антоном все, что только можно. Роман – военный доктор, самый старый из всех бойцов, шуток не понимает, со строгой женой, без детей. И Наум. Если бы у Антона спросили, видел ли он когда-нибудь клоунов на войне, он бы уверенно назвал имя Славича. Вроде он и был старше Маркова на семь лет, но серьезность у него была почти на нулевом уровне. Он смешил всех, маялся дурью, ему было плевать на все, он жил для себя, но на заданиях он был лучшим из всех, поэтому его несерьезность прощалась группой.

Резкий крик вывел Антона из раздумий. Он обернулся и увидел следующую картину – Алексей стоял на коленях, пытаясь убрать руки Эммануэля со своей шеи, а Фикс стоял и давил на Стрешнева своим телом.

–Б…бегите, п…предатель, – сипел Алексей, выражением лица показывая ученым запускать аппарат сейчас же.

Марков, не думая, направил «калаш» на Фикса, но один из ученых сказал «готово», параллельно нажимая на кнопку запуска «маховиков».

Антон посмотрел в зеркало и увидел, как его отражение поплыло, как будто стало другим. Оно стало улыбаться, на щеках появились глубокие черные дырки, как у мертвецов, глаза закатились и из них полилась кровь, а руки тянулись к нему…сквозь зеркало.

Марков испытывал странные чувства. Он как будто проваливался во сне вниз, при этом находясь в сознании. Он все видел и все понимал, но ничего не мог сделать ни руками, ни ногами. Он слышал голоса, далекие, как будто даже не из этого времени. Он смотрел на Фикса, который душил Стрешнева, на ученых, половина из которых смотрела удивленным взглядом в сторону конфликта, на свое изуродованное отражение, которое тянуло свои руки к Антону, цепляясь за магазины, подсумки и карманы, затаскивая его внутрь того страшного мира, который покрыт туманом тайн, слухами, духом смерти.