Киваю, глядя в окно.

— Да, я помню голодные очереди в Санкт-Петербурге, Москве и прочих городах. Уж так хватало, что едва не случилась революция.

Самарин пытается аргументировать свою позицию:

— Это действительно так, Ваше Всевеличие, однако, смею напомнить, что проблема была не в отсутствии хлеба как такового, а в невозможности подвезти его в столицы из-за перегруженности железных дорог грузами войскового назначения, снежных заносов, и, в известной степени, саботажа со стороны заговорщиков. Смею выразить уверенность, что в нашем случае ничего этого не случится. Заговорщиков искоренили, на зиму запасов по губерниям достаточно, весенние и летние же потребности не могут быть поставлены под угрозу снежными заносами. Не говоря уж о том, что война окончена и воинские эшелоны будут не так уж сильно влиять на общую ситуацию с транспортными перевозками.

Хмыкаю про себя. Окончена война? Ой-ли. Мы почти беспрерывно с кем-то локально воюем или находимся под угрозой новой большой войны. И даже я, со своим послезнанием, уже не могу спрогнозировать случится ли она в ближайшие годы, а, уж, тем более, не могу четко указать даты её начала. Ведь это только в скверных романах про попаданцев главный герой точно предупреждал товарища Сталина за многие годы о том, что война начнется ровно в 4 часа утра 22 июня 1941 года. И что нужно принимать меры. А меры эти, между прочим, обрушивают всю историческую конструкцию и все «точные даты» отправляют в мусорную корзину истории. Вот так вот.

Вслух же уточняю:

— Так что там с элеваторами? Почему отставание? Вы хотите, чтобы с таким трудом собранное зерно и зерно, закупленное за золото, просто-напросто сгнило в необорудованных зернохранилищах? Или как вас понимать?

Премьер несколько растерялся.

— Ни в коем случае, Ваше Всевеличие. Мы делаем всё возможное. Но смею отметить, что в основном задержка происходит в части строительства и использования именно частных элеваторов, хотя их строительство было предусмотрено планом.

Понятно. Началось перекладывание ответственности. Значит дело действительно плохо. Что ж, пора выходить на сцену.

Усаживаюсь на свой стул во главе длинного стола. Изучающе смотрю на крупных агропромышленников .

— Что скажете, господа? Вам были выделены целевые субсидии и кредиты на строительство элеваторов. Где элеваторы?

Господа хмуро переглянулись между собой.

Разумеется, вопрос Маши не был экспромтом. Накануне мы довольно серьезно разбирали отчеты аналитиков и вполне понимали суть. Но задача не стояла просто надавать всем по шапке. Нет с крупным бизнесом так дела не делаются. Да, я — фактический Самодержец, но мудрый правитель тем и отличается от упоротого самодура, что ставит на службу себе и всей Империи самые различные интересы и самых различных людей. Та же, спасшая мою жизнь, профессор Гедройц является убежденной противницей монархии, ярой республиканкой, суфражисткой и представительницей сексуальных меньшинств, но она служит мне верой и правдой. И таких, весьма противоречивых людей, вокруг меня немало. Я могу как угодно относиться к их убеждениям, с какой угодно брезгливостью к их пристрастиям, но пока они служат благу Империи, я буду держать их в своей команде. Ну, или около неё.

Хотя я ещё тот тиран. И это не фигура речи. И не шутка.

— Ну, так что? Где элеваторы?

Наконец слово взял господин Диамантини из славного города Таганрога.

— Нижайше прошу простить, Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие, но вопрос этот крайне непрост. Крайне. Да, мы получили из казны субсидии на строительство элеваторов при условии, что в ближайшие два года эти элеваторы будут использоваться для общественных интересов. Потом же эти элеваторы перейдут в нашу собственность, которой мы вольны будем распоряжаться по своему усмотрению. Всё это так, Государь. Но казенная субсидия покрывает только треть, а часто и лишь четверть расходов на строительство элеватора. Да, строительство сети элеваторов по всей России, а особенно в указанных Вашим Всевеличием губерниях, дело, безусловно, общественно благое, и такое строительство было одним из условий частно-государственного партнерства и нашего вхождения на рынок казенных агрозакупок, но позволю себе заметить, что при нормальном положении вещей такое количество элеваторов нам не нужно, это будет просто чистый убыток, нам придется их закрывать и сносить. А это убытки. Реальные и большие убытки. Мы и так несём огромный убыток из-за запрета на экспорт зерна из России, а планы закупки зерна в Америке вообще грозят обвалить цены на рынке ниже уровня расходов на его производство в России. Мы даже в Ромею не можем продавать зерно, и нас там уже заместили землевладельцы из Великодакии и Болгарии. Мы, внутри России, просто перенасыщены сейчас зерном и прочими продуктами, а опрошенные нами эксперты-агрономы не видят ни малейших признаков приближающейся засухи. Что мы будем делать, если сомнительной засухи не случится, а наш внутренний рынок просто захлебнется в зерне, в том числе и в американском? Что мы будем делать с этими шестью сотнями новых элеваторов?

Я спокойно оглядел их лица. Выражения разные. Конечно, они все люди многоопытные и в бизнесе многомудрые. И думают все наверняка не только также, как сейчас ОСТОРОЖНО сказал господин Диамантини, но и значительно более критично. Хотя, большинство, конечно, предпочло промолчать, выдвинув провинциала Диамантини на первый план. Тот же «хлебный король России» господин Филиппов не стал лезть на трибуну, предпочтя молча солидаризироваться с дуайеном, но не устраивать личной фронды Государю.

Убедившись, что больше дураков нет, я подвел предварительный итог «дискуссии»:

— Что ж, господа, я ВАС услышал.

Я намеренно подчеркнул ВАС, дабы показать всем, что отсидеться в стороне не удастся никому, сделав вид, что Диамантини лишь выразил свою личную точку зрения, с которой они категорически не согласны. Нет-нет, господа. И ещё раз — нет. Мы тут не в песочнице играем, а я не мальчик в штанишках на лямках через плечо.

— Что ж. Мне есть что ВАМ предложить, что ВАМ сохранить и чего ВАС лишить. И, как вы понимаете, это не фигура речи. Империи нужны партнеры, а не саботажники и вредители. Я ПОКА никого ни в чем не обвиняю. Но Отечеству нашему нужны эти элеваторы, и они будут сданы в срок. С вами или без вас. Когда, подчеркиваю — КОГДА, случится засуха, мы без этих элеваторов просто пропадем. Погибнут миллионы. У меня аналитики лучше ваших, и специалисты в сельском хозяйстве, метеорологии, транспорте и прочем намного более грамотные, чем ваши любители. Повторяю, с очень большой долей вероятности, уже начиная с этой осени у нас начнутся проблемы в сельском хозяйстве. Следующий год на большей половине европейской части России станет катастрофически засушливым.

Верноподданнический скепсис на лицах. Мол, царь-батюшка совсем кукухой поехал…

Что ж, я не Калигула, который объявил своего коня сенатором Рима, но Калигула плохо кончил. Как, впрочем, и Цезарь. Я пока жив, а это не так просто, если ты сидишь на троне. Моих предков, которые умерли в постели своей смертью, можно на пальцах пересчитать. На пальцах одной руки.

— Понимаю ваше беспокойство, господа. Однако, договоренность об элеваторах была одним из условий вашего допуска к государственным закупкам и казенным кредитам. Мы так условились, не так ли? Или кто-то полагал, что, как в старые добрые времена моего брата Николая, можно будет взять аванс и ничего не сделать? Нет, господа, я не верю, что истекшие четыре года ничему не научили таких опытных купцов, как вы. Элеваторы вам придется построить в срок и в полном объеме. Так что оставим Главного Инквизитора без работы. Со своей же стороны, могу вам гарантировать, что если через три года какие-то элеваторы окажутся убыточными, то я найду, так или иначе, покупателя на ту часть вашей собственности, от которой вы захотите избавиться.

По рыночным ценам, разумеется. Хи-хи.

— Что касается американского зерна, то я вам уже говорил о том, что оно не попадет на розничный рынок и не составит вам конкуренцию. Более того…