— Садись! — приказал он, как только мы оказались в кабинете.

Послушно направилась к ранее облюбованному диванчику и расположилась на самом краешке, как школьница, сложив руки на коленях. Да, что со мной происходит? Отчего я веду себя так… так… «Как дурра!» — подсказывало подсознание, и в глубине души я была полностью с ним согласна, хотя весьма грубая формулировка истины мне совершенно не нравилась.

— Поговорим? — вдруг спросил Фонтей и присел рядом.

— О чем? — получилось как-то испуганно.

— О нас, — спокойно произнес Элазар. — О тебе, обо мне и о том, что с тобой сегодня происходит.

— А что со мной происходит? — самой бы еще разобраться.

— Ты с утра сама не своя, словно Ксению Соколову подменили совершенно другим человеком, — он вздохнул и накрыл своей неожиданно горячей ладонью мою руку. Я вздрогнула и невольно подняла глаза, натолкнувшись на его серьезный взгляд. — Ты всегда меня восхищала своей рассудительностью, нестандартными решениями и способностью находить выход даже из самых безвыходных ситуаций. И всегда я чувствовал твою поддержку, симпатию. От тебя свет шел, тепло, Ксения. Всегда, но только не сегодня. Сегодня ты скрылась за стеной холодной отстраненности, через которую мне никак не удается пробиться. А самое страшное, знаешь что?

— Что? — на выдохе переспросила я.

— Чем больше пытаюсь пробиться, тем толще становится стена. Не могу объяснить это ничем, кроме банальной ревности, — подытожил Фонтей и все же отвел взгляд.

— Что? — снова выдохнула я. Теперь уже с ужасом. Неужели, он прав? Нет, он не может быть прав!

— Ксения, ты плоть от плоти моей. Осколок души, если хочешь. Я шел к тебе через века, ты — мой свет и смысл существования. А Юлия… Она, как теплый бриз, обдувающий уставшее тело, дающий спокойствие и уверенность. Я даже помыслить не мог, что со мной когда-нибудь подобное случится. Но, если ты считаешь, что я не достоин чувств, отношений…

Он замолчал, а я… Мне вдруг стало так стыдно. Я ведь действительно с самого утра только рычала на него, отмахивалась, как от кого-то ненужно. Ревность? Задумалась. Не я ли фактически силой заставила Элазара принять и поверить в свои чувства? И теперь, когда он последовал моему же совету, веду себя крайне иррационально. Но нет, это никакая не ревность. Я люблю Юлку, а дед стал мне близким и таким родным, как мама, отец. Даже ближе, потому что Фонтею я еще вчера могла доверить самые сокровенные мысли и не скрывала ничего. А сегодня? Что изменилось? Два дорогих мне человека нашли общий язык, решили дать шанс своим чувствам, построить отношения. Что в этом плохого?

Ответ оказался простым и до крайности банальным. Я — ханжа. Привыкла считать Элазара древним старцем, а он? Разве он старец? Ему и на вид сейчас больше 40-45 земных лет не дашь. Конечно, чародей не стал высоким качком, не налились огромные бицепсы и прочие положенные статусу мачо части анатомии, но выглядел импозантно и привлекательно даже для самого взыскательного женского взгляда. Проблема заключалась лишь в том, что я никак не могла принять ту пропасть лет, что разделяла Жавурину и моего родственника.

— Если ты считаешь, что отношения с Юлией помешают нашему с тобою общению, я постараюсь их пресечь, — с горечью и как-то хрипло произнес он.

Третье «что» не успело сорваться с языка. Я потеряла дар речи. Даже в самом страшном сне мне не хотелось бы быть причиной разрыва двух любящих людей.

— Прости меня, — я склонила к нему голову, а Элазар обнял за плечи и притянул к себе. — Веду себя, как ребенок, который дальше своего носа не видит. Люблю тебя и Юлку, желаю вам счастья и сама не понимаю своего поведения.

Щеки просто горели, а на глазах навернулись слезы. Если бы мне пришлось выбирать между Вестом и любым из моих родственников, что бы я выбрала? Все мое существо восставало против самой постановки такого вопроса. Каждому найдется место в моей душе, в моем сердце, и каждый будет нужен и важен. Слезинка все же скатилась и поползла по щеке. И сразу стало легко, словно разжалась невидимая рука, которая сдавливала грудь, мешала свободно мыслить.

Фонтей протянул ладонь и смахнул влагу с моей кожи.

— Вот теперь точно все будет хорошо, — улыбнулся он. Знакомо так улыбнулся, ехидненько.

— А ничего рассказать мне не хочешь? — подозрительно спросила я.

— О чем? — ну, Иннокентий Смоктуновский, не меньше!

— Обо всем. Со мной что-то было?

— С тобой что-то есть, Ксения. И я весьма этому рад.

— А именно?

— Ты чистая! — просиял он. О, вот теперь мне просто сразу стало все понятно.

— Разумеется, чистая. Я с утра в душе была. Правда, ты за плотскими утехами мог и не заметить этого факта! — А что? Я тоже язвить умею.

— Чистый свет чародеев в твоей крови, Ксения, — укоризненно покачал головой дед, явно намекая на мою недогадливость. — Душа совершенно непригодная для использования гефами. Турронам и морранам тебя проще убить, а вот эллины могут воспользоваться. Ты вполне можешь стать изысканным лакомством на их столе. Вот только одна проблема. Для этого с твоими эмоциями необходимо поработать кому-то из высших, способных ментально влиять на подсознание, вливая негативные мысли, оскверняя душу ненужными сомнениями.

— Хочешь сказать…

— Не хочу, я прямо говорю, что во время нападения ты подверглась именно такому влиянию. Но эллин, пытающийся тебе внушать, не знал твоего настоящего потенциала и не рассчитал своих сил, поэтому воздействие получилось скользящим, а отката не произошло. Скопившийся негатив засел внутри тебя и рос, подобно грибку. В такой ситуации магия бессильна, Ксения. Помогает лишь человеческое тепло и простой разговор по душам. И к Кремеру тебя не пустил, потому что с таким букетом внутри не получилось бы инициации. Дар так и остался бы неустойчивым, а Сильвестр получил бы свою долю твоих отрицательных эмоций. А у него нет иммунитета, как у чародеев. Ему пришлось втрое тяжелее.

— Спасибо тебе! — и я впервые искренне улыбнулась, ощущая, как оживает и заполняется светом каждая клеточка. — Спасибо! И… Я безумно рада за вас с Юлкой. Только…

— Только что? — хитренько усмехнулся Элазар.

— Только я вряд ли смогу называть ее «бабушкой»! — и вот сейчас отпустило окончательно. Мы оба рассмеялись. И даже пелена туч за окном, казалось, несколько поредела.

Глава 16

Дружный, практически партизанский, отряд собрался через полчаса. За время нашего отсутствия, кое-что произошло.

С момента пропажи главного артефакта гефов, маги запечатали почти все выходы из альтернативной магической реальности. Теперь существовал лишь один, который тщательно охраняли, чтобы никто из иных не смог проникнуть в мир незащищенных магией людей. Даже завеса перед университетом исчезла. Оставались только артефакты на разовые переходы и маги с достаточно сильным даром, способные выстроить индивидуальный портал. Правда, подобных специалистов можно было пересчитать по пальцам. Кроме Кремера, такие порталы могли открыть еще два мага, не считая нас с Элазаром, и один из них сейчас находился в храме турронов — Филипп Федорицкий. Впрочем, нахождение другого было нам неизвестно. Член Совета, магистр Йохан Курбет пропал сразу же после злополучного собрания у Фонтея.

Объединенные силы иных предприняли попытку прорваться туда, где их ждали ничем не защищенные пищевые ресурсы. Людям нечего им противопоставить. Одна надежда на магов. В общем, попытка была, но прорыва не случилось. На этот раз победа осталась за сообществом, но… Всегда есть но, которые пугают, предостерегают и настораживают. Гефы действовали так же, как планировали в моем сне с астральным перемещением — гнали впереди бездушных магов, а за ними следовала объединенная армия иных. Не знаю когда, но Фонтей успел предупредить, и защитники оказались готовы к подобному раскладу, разбили противника, отвоевав своих менее удачных коллег. Лишенных души поместили в специальную резервацию. Там же оказался и Алексей Апехтин. Тана тихо всхлипывала, пока Юрка рассказывал эту историю.