— Поехали. Мне нужно проветрить голову. Нельзя на эмоциях ехать домой.
Мы едем молча минут десять. Жду, пока Сухарев спросит… о моём разговоре и общем состоянии. Он всегда брал на себя ответственность за меня. Решал все проблемы. Не давал обиду. И сейчас, несмотря на то что прошло столько времени, его бровь так же подрагивает, а губы плотно сжаты. Переживает и нервничает, потому что не может взять ситуацию под свой контроль.
— Это была твоя дочь? — Говорит тихо, с нотками хрипотцы.
— Да. — Я без труда признаюсь в этом.
— Ксюша, правильно? — Бросает на меня короткий взгляд карих глаз и снова возвращается к дороге.
— Она самая.
— У неё проблемы? Дай только знать. Помогу по старой дружбе.
— По старой дружбе? — Со смешком переспрашиваю, а затем отрицательно мотаю головой. — Ксюша пользуется моей огромной любовью к ней. Именно поэтому позволяет пускать неуместные шутки. — Тяжело вздыхаю. — Например сейчас, она решила, что будет вполне забавным пошутить о том, что она беремена.
— Сколько ей?
— Маленькая ещё для своего собственного ребёнка. — Отвечаю расплывчато.
— Дочь от бывшего мужа? — Какой дотошный! Своей личной жизнью занимайся, а не ко мне с расспросами лезь! — Или от любовника?
— Ни от того, ни от другого. — Грубо отвечаю и отворачиваюсь к окну, давая понять, что хочу закончить на этом диалог.
— У меня сын был. — Вдруг говорит Сухарев.
— Был?
Сердце начинает резать. Невольно представляю себя без дочери и хочется умереть.
Машина останавливается на парковке, и мы просто сидим в тишине, пока Дима не продолжает свой рассказ.
— Я много совершал ошибок в своей жизни. Бабушку в могилу свёл, сына угробил…тебя потерял. — Горько усмехается. — Отсидел пару лет за другого, пока не выпустили, найдя настоящего убийцу. Чуть не умер, дай бог волшебнику хирургу здоровья, что жизнь мою никчёмную спас. После этого я и взялся за голову.
Сухарев внимательно всматривается в моё лицо. Проходится взглядом по линии бровей, спускается на ровный нос и губы. Осторожно протягивает ко мне ладонь и убирает с щеки прилипший локон светлых волос.
— Чтобы там не натворила твоя дочь, прости её. — Тихо шепчет, а затем возвращает на своё лицо каменную маску безразличия. — Вон здание, в котором находится мой офис. Пойдём.
__________
*Пранк — розыгрыш, шутка, выходка
7 — глава
— Чай? Кофе? — Спрашивает Сухарев, когда мы оказываемся в его просторном кабинете. Стены светлые, окна в пол. Можно любоваться с высоты птичьего полёта на весь город и наслаждаться заходом солнца.
— Нет, спасибо. Разве что, если можно, обычной воды. — Обхватив себя руками наблюдаю за фиолетовым небом, которое взрывается краской огня и спелой вишни. Красиво. Маняще. Это завораживает глаз и невозможно оторваться.
Сухарев осторожно подходит ко мне со спины и кладёт свои руки на мою талию. Мужчина нежно прижимает меня к себе и зарывается носом в волосы, вдыхая в себя аромат парфюма, который я не меняла со времён школы. Сердце предательски начинает колотиться в груди, а тело гореть.
Приятно…Как же мне приятно!
— Твой запах… — Тихо шепчет. — Дерзкая ты, прошла мимо меня в день нашей первой встречи спустя годы, представившись заменой Котовой, а в нос ударил до боли знакомый аромат духов. Родной… Любимый. Знаешь, как отвратительно понимать, что сам во всём виноват? — Разворачивает меня к себе заглядывая почти чёрными глазами в самую душу. — Сам разрушил свою жизнь. — Убирает осторожно мои волосы за уши и еле уловимо шепчет. — Я изменился, Пташка.
— Я тоже, Мить. — Поддавшись эмоциям называю его так, как позволено было только мне. — Но прошло очень много времени… У каждого из нас давно своя жизнь.
— Ни черта подобного. Я каждый день засыпал с мыслями о том, что найду тебя. Каждый день прокручивал в голове нашу встречу. Как она пройдёт? Как ты себя поведёшь? Станешь ли слушать?
— Мить… — Ласково убираю его руки от себя. — Ещё раз повторюсь. У каждого из нас давно своя жизнь. У меня дочь, у тебя невеста. Давай не будем сейчас придаваться воспоминаниям о былом и портить, без того, натянутые отношения.
— У меня за границей есть бизнес, — Тут же переключается. Мужчина говорит холодным тоном отходя к своему рабочему столу. Роется в папках, а затем небрежно кидает одну из, поближе ко мне. — Мне не нравится планировка рабочих мест. Расположение кабинетов. Хочу, чтобы ты помогла мне с этим. А я, естественно, достойно заплачу за работу.
Беру в руки папку и рассматриваю в ней файлы с планировкой. Отвратительно. Такое ощущение, что ребёнок открыл игру по строительству и неумело наляпал первое, что в голову пришло.
— Мне бы… Посмотреть на это безобразие в живую. — Поднимаю взгляд на Сухарева, а тот подавив улыбку, деловито кивает головой.
Если бы не день рождения дочери, который совсем на носу, а денег на его организацию нет, я бы ни за что не согласилась. Видно же, что Дима просто суёт мне работёнку, чтобы быть рядом. Или же…Мне так хочется думать.
— Сделка по салону Лики отменяется, и мы начинаем заниматься работой моего офиса. — Говорит, Дима, а внутри меня рвётся тонкая ниточка.
— Подожди, что? — Испугалась ли я? Конечно! Это значит, что мой начальник выставит меня за дверь! А у меня кредиты! У меня день рождения дочери! Её кружки! Обучение!
— Если мне понравится твоя работа с офисом, тогда приглашу к себе в строительную фирму работать.
— А с чего ты взял, что я вообще этого захочу? — Начинаю злиться.
— Потому что в «Марселе» ты получаешь недостойную зарплату. Делаешь сто дел, которые оплачиваются обычной ставкой секретарши. — Сухарев не флиртует, не пытается надавить и как-то уговорить. Просто кидает сухие факты. — Нет, если тебе нравится, что твою работу оценивают не по достоинству, то пожалуйста. Мешать не буду. Но всё же, хочу, чтобы ты с холодным умом подумала о моём предложении и приняла решение.
Киваю головой и снова утыкаюсь в бумаги. Хмурюсь, недовольно качаю головой показывая пальцем на грубейшие ошибки, с которыми Сухарев соглашается.
Мы просидели за обсуждением не меньше двух часов, пока из нашего бурного диалога меня не выдернул телефонный звонок.
— Говори быстро, я работаю. — Отвечаю на звонок.
— Мам… ты когда домой?
Хмурюсь и смотрю на дисплей. Мне показалось, что мне звонила подруга, а не дочка. Так и было, номер Веркин.
— Вера приехала домой? — Спрашиваю недовольно. — Ты же понимаешь, что она тебя не спасёт?
— Она забегала на пару минут. Уже уехала, а телефон оставила. Мой вырубился и не включается. Поэтому с её звоню.
— Ясно. — Смотрю на время. Девятый час… засиделись мы с Димой. — Я уже заканчиваю с работой и еду домой.
— Я пиццу приготовила… — Говорит с надеждой в голосе.
— Пицца, как и Вера, тебя не спасёт.
Отключаю телефон и смотрю на Сухарева. Он без слов всё понимает. Снимает с вешалки куртку, открывает дверь и приглашает жестом меня на выход.
Мы перекидываемся ещё парой фраз о работе, прежде чем его дорогущий автомобиль паркуется около обшарпанной сталинки. Благодарю за то, что подвёз, выхожу из машины и меня мгновенно начинает трясти от злости.
Тёмные взъерошенные волосы, острые черты лица и чернючие глаза. Он поджал свои губы и с вызовом смотрел на меня. Смазливый мальчишка, как и Сухарев в школьные годы. И почему их так тянет к нам?! Родовое проклятие?
— Брысь с дороги, Женёк. — Прошу парня стараясь обойти шестнадцатилетнего подростка.
— Тёть Маш, не ругайтесь на Ксюшу. Это я придумал задание ей. — Виновато скачет передо мной.
— Женя, — Смотрю на него строгим взглядом. — Ты идиот, но не самоубийца. Мне в общем-то и плевать, кто ей задание такое дал. Шутка была не смешной и, как минимум, не уместной!
— Это должно было быть смешно, тёть Маш! — Улыбается наглец, а мне так и хочется схватить его за оттопыренное ухо и отвести к родителям. — Я же понимаю последствия! Мы резинками пользуемся.
