Тетки зловеще гомонили и угрожали заточением в недрах магазина и привлечением правоохранительных органов за совершение столь тяжкого преступления. Такие перспективы привели нас в ступор страха и осознание безысходности своего положения. Поэтому мы честно сообщили “пострадавшей стороне” об имеющейся в наших карманах наличности.
И тут одна из “милых” женщин-продавщиц увидела часы на руке Василия.
– Залог оставляйте, молодые люди! – не терпящим возражений голосом молвила эта прошаренная тетя. Наметанный глаз ее не обманул. Ведь это же – Orient11! Были такие фирменные часики от силы у десятка непростых пареньков нашего города. Стоил сей хронометр пускай и не заоблачно дорого, но самое главное его можно было достать либо по-дорогому, как фарцу12, либо по большому блату через партноменклатуру13. Василию часы достались по случаю, “так свезло мне, так свезло” как говаривал Шариков14. Попали они в подарок от дяди – капитана дальнего плавания, который навестил родную сестрицу, мать Василия, после двадцати лет непрерывного хождения по морям и по долам жизни. Ох, и захотелось одной из каштаново-рубиновых работниц торговли, заполучить эти непростые часики для своего сыночка – подростка прыщавого.
И тут будто бы апокалипсис наступил, и сил сражаться за свою свободу и независимость не осталось – Василий расстегнул защелку на браслете и протянул “Ориент” гренадершам.
– Вам три дня сроку – проворковали посудо-хозяйственные царицы, – а не принесете 5 рублей, оприходуем мы ваши часы в счет ценного набора для специй.
Стоим на пороге магазина. Спускаемся. Бредем. Шумит, шуршит, скрипит, бормочет на разные голоса улица. Лавочка. Закуриваем. Молчим. Мы не обвиняем друг друга, ведь нас объединяет дружба и общая свалившаяся беда – стокилограммовая сосулька в жаркий летний день.
Что дают нам три дня отсрочки? Ведь отсутствие часов не сегодня так завтра обнаружит если не мать Василия, то уж точно его сестра Вера. Она учится на четвертом курсе института, вся из себя правильная, староста группы, где учатся одни парни – мимо нее мышь не проскочит. А тут пропали часы – семейная ценность! Такое начнется!
Наш воспаленный разум рисовал картины Герники и Гибели Помпей одновременно15. Пять рублей – это целое состояние!
На день мы имели по 40 мороженно-лимонадных копеек при условии не покупки сигарет. Значит, 5 рублей мы соберем лишь недели за две при соблюдении условия режима жесткой экономии. Деньги же нужны уже сегодня – иначе обнаружится пропажа часов.
Где взять 4 рубля 60 копеек? Мы понуро брели домой, а день тем временем неспешно двигался на запад. Город забирался под покров теплого уюта летнего вечера. Нам приходилось, подобно героям русских народных сказок, уповать на интеллектуальное превосходство утра следующего дня.
Оно началось не по летнему расписанию рано. Беспокойство и неуют мыслей напрочь прогнали сладкий утренний сон, и мне оставалось лишь притворяться спящей до отхода мамы на работу.
Пришел Василий. Для начала мы перекурили на утренне-прохладной лестнице “между третьим и четвертым” и обсудили сложившуюся ситуацию. Единственный положительный момент – пропажа часов к счастью еще не была замечена даже отличницей Верой. Но дальше искушать судьбу не имело смысла. В головах у нас по большому и по малому кругу бегала одна мысль: “Где взять деньги?”
На холодильнике лежал “двадцунчик”. Василий тоже получил 20 копеек “на Пломбир”. С учетом вчерашней экономии этих копеек у нас уже было 80.
Нужно еще 4 рубля 20 копеек? Мысль пришла к нам практически одновременно. Бутылки! Сдать бутылки! Но наши родители были малопьющие, поэтому за плитой на кухне без суеты и давки стояли всего лишь три лимонадные бутылки, одна из-под минералки и одна водочная. Сдать все – будет пАлево. Решили взять три – доход составит 36 копеек.
Что делать дальше? У Василия дома сестра – идти сейчас к нему за бутылками нельзя. Пусть Верка уйдет на практику, на завод! А пока нужно думать…
И вот озарение! Банки! Трехлитровые банки – они всегда в дефиците. Их с удовольствием принимают в сдавалках. Стоимость их максимальная – 40 копеек за штуку.
Спускаемся в подвал. Фонарик тускло освещает полки, где вперемешку с помидорами, сливами, яблоками приткнулись пустые трехлитровые банки. Сколько взять? Ведь мама также как все хозяйки трепетно относилась к трехлитровкам.
Берем три трехлитровые и три литровые (по 10 копеек) банки. Всего на 1 рубль 50 копеек.
Город уже проснулся. Надо двигаться к Василию. Свернули во дворы. Решили прочесать детский садик – вдруг бабушки не забрали забытую молодежью ночью “пушнину”16. Покурили в беседке и начали шарить в кустах. Удача! Одна из-под пивасика, другая мутная и грязная, в паутине и плесенью внутри, но совсем целая. Не до жиру, надо брать – это 24 копейки.
Наблюдаем за окнами Василия. По совокупным признакам Верка уже ушла. Действовать нужно быстро и слажено. Шесть бутылок стандартных и три молочных: доход составит 1 рубль 17 копеек (если что – “сдал на сигареты”).
Попутно вспоминается еще один источник денежных средств – завалившаяся в карманы мелочь! Добыча из старых курток, брюк, пальто составила 28 копеек. Сумма для выкупа часов была практически набрана. Остальное решили добрать по ходу дела.
А тем временем наши стеклянные “активы” необходимо еще обналичить. Грузим их в подвернувшуюся под руку хозяйственную сумку.
На улице суетится летний полдень. Остатки разнообразного содержимого из собранной стеклотары пролились на дно сумки и начали источать кисло-противный запах бражки.
Далее марш-бросок к пункту приема стеклотары, который ютится между сараями, гаражами и помойкой. Перекосившаяся вывеска, синяя на желтом фоне, информировала о существовании заветного учреждения и режиме его работы.
У пункта приема кублятся клиенты. Компанию возглавляла троица жаждущих похмелья персонажей, держащих три пустых бутылки – как раз на одну, полную пива. Еще была энергичная тетенька с двумя десятками тщательно помытых и даже очищенных от этикеток бутылок – результат празднования какого-то торжества. Поодаль стоял дяденька с мутной трехлитровой банкой и двое мальчишек с несколькими разнокалиберными емкостями в руках – на мороженое.
В окошке пункта маячил силуэт особи женского пола. Сумрачное помещение освещала одинокая лампочка. Из окошка пахло свежей водкой, кислым пивом и чесночной колбасой. Силуэт деловито сортирует ящики, переставляет бутылки и банки по одному только ему ведомому порядку.
Начался процесс. Все собравшиеся получали свою заслуженную добычу, словно пираты при разделе сундука с золотыми дублонами.
Вот и мы у заветного окошка. Наши лица выражали тревогу и дискомфорт, однако внешний облик говорил об определенном уровне благополучия и благосостояния. Мы были явно не симпатичны хозяйке стекольной “пещеры”. С особой тщательностью она проверила каждую из представленных единиц стеклотары, проводя пальцами несколько раз по горлышкам, осмотрела донышки и ловко распределила наши “шкурки” по металлическим, деревянным и пластиковым ящикам соответственно. Потом женщина тщательно отсчитала 3 рубля 27 копеек и протянула их мне. В это самое мгновенье подъехала машина, один в один как у банды Горбатого, и из кабины выпрыгнул “клон” Промокашки17.
– Петровна! ЗдорОво! ГрузИ!
Мы тихо обрадовались, что ловко миновали процесс погрузки-выгрузки и поспешили в беседку детского сада для подсчета добытых денежных средств. Хотелось пить, курить и помыть руки. Посчитали. Чуда не произошло. Всего в нашем распоряжении было 4 рубля 35 копеек. Осталось добыть 65 копеек.
