Фактически это правда. Когда мои родные родители погибли, я тоже в целители не просто так подался. Жизни спасать хотел.

— Похвально, похвально, — улыбнулся он, прекрасно поняв, что я съехать хочу. — Тогда, если мастерство подтвердишь, готов в частном порядке твоими услугами воспользоваться. Людей у меня много, нужда в толковом целителе всегда есть.

— Если это не помешает работе в лечебнице, не вижу препятствий, — ответил я.

— Вот и славно. Но это не всё, что хотел сказать. Держи.

Из-за стола было не видно, но на диванчике рядом с мужчиной лежала папка, которую он и достал. Открыл, взял, что хотел, и передо мной положил.

— Это моя тебе благодарность.

Я взял книжицу, на которой золочеными буквами было выведено «Паспортъ». Удивленно вскинул брови.

— Разумеется, я навёл справки о том, кто моей дочке помог, — пояснил мужчина. — Узнал, что документов у тебя нет. Про приют тоже выяснил. Этим и воспользоваться могли, сам понимаешь кто. Теперь не воспользуются. Всё официально сделано.

— Благодарю, — только и сказал я, заглянув внутрь.

И правда, все мои данные записаны. Даже фотография есть, из приюта, старая, четырнадцати лет. Помню, Олега фотографировали, было дело.

— Ещё кое-что. Узнал я, что у твоих родителей квартира была под Петербургом. Сейчас там твоя тётка живет. Написала отказ от тебя и взять к себе не захотела. Квартиру не по праву захватила... Если хочешь...

— Нет, — поспешно ответил я. — Повезет, сам себя всем обеспечу. А раз отказалась от меня, то и видеться с ней не хочу.

Делать мне нечего, как за квартиры с какими-то тетками, про которых впервые слышу, воевать.

— Как знаешь, — спокойно кивнул он. — Тогда, — мужчина достал из внутреннего кармана пиджака визитку, — если проблемы возникнут, смело обращайся. Помогу.

— Спасибо, господин, — взял я визитку.

— Это я тебя должен благодарить, — добродушно улыбнулся он.

На этом беседа закончилась. Растерянный, я ушёл обратно на кухню.

* * *

Надо что-то делать с телом. Живу себе и чувствую, реакции — не мои.

Что мне этот Сокольников? Разговор нормально прошёл, никто не угрожал почти. Но как отошёл от него, на кухне уже пробрало. Не меня, тело. Причем с запозданием, будто оно только и ждало, чтобы выплеснуть всё. Руки задрожали, спина мгновенно взмокла, сердце заухало. Тук-тук-тук — стучало бешено.

Сделал простую дыхательную практику. В себя пришёл. Мысли в порядок привёл. Жизнь в ресторане продолжалась, никому до меня дела нет, разве что кроме Петра, который пару внимательных взглядов бросил. Работа окончательно помогла в себя прийти.

Прокрутил в голове ещё раз сказанное и совсем успокоился. По факту, мне сделали хорошее предложение. Уйти под руку аристократу, работать на него. В практике, уверен, буду обеспечен. С обучением тоже вопрос решат. Как с деньгами, жильем и прочими мелочами, от которых никуда не деться и время отбирают. Свободу ограничат, это да. Минус. Но минус до тех пор, пока я слаб. А как в силу войду, так варианты появятся. Или через этого Сокольникова дела начать свои вести, или уйти от него. С целителем никто ссориться не захочет, особенно с сильным.

Неплохой план, оставлю его запасным. На то три причины. Я уже вроде как договор с Аристархом Павловичем заключил. А договоры, любые, надо исполнять и соблюдать. Это и для репутации полезно, и для внутренней гармонии. Что, в свою очередь, Масло очищать помогает. Вторая причина — сколько всего от кочевников слышал, но каждый соглашался с тем, что лечебница Васильки — лучшая. И целители там самые сильные работают. А я, как ни крути, всё же полевой целитель, обучение полностью не закончил. Поэтому поучиться у признанных мастеров будет не лишним. Глядишь, чему полезному научусь. Третья же причина — информация. Знаю я, что в этой лечебнице много кто лечится. Аристократы, их люди, военные. Идеальное место, чтобы связями обзавестись да информацию собрать. Зуб даю, нежить свои дела проворачивает там, где война случается.

Так что планы не меняются, но то, что появился запасной вариант, — радует.

Вечером обсудил с Петром произошедшее. Он сказал, что повезло и что про Сокольников особо ничего не знает, поэтому совета дать не может.

— Могу поспрашивать, — предложил Петр.

Улица по пути домой пустой оказалась, и, о чудо, он не стал разговор откладывать.

— Да не надо. Пока не надо.

— А что, жизнь под рукой аристократа — сытная.

— Я сначала в лечебницу.

— Высоко метишь?

— Как пойдет.

Петр хмыкнул и больше ничего говорить не стал.

* * *

Дарвин, по прозвищу Лютый, сидел на заднем сиденье джипа и с беспристрастным лицом наблюдал за тем, как мимо проносятся пейзажи.

Если бы кто-то посмотрел на него, никогда бы не подумал, что этот парень с интеллигентным лицом носит такое прозвище. Волосы были аккуратно подстрижены, глаза умные, на лице — очки.

Наконец машина въехала на территорию загородного особняка.

— Выходи, — сказал мужчина из охраны, которому было велено доставить Дарвина к господину.

— Вы так любезны, — улыбнулся парень.

Ничего не ответив, охранник провёл его внутрь дома, в зимний сад, где его ждал не кто иной, как Иван Давыдович Голыновский. Одет он был по-простому, в брюки свободного кроя да кофту. Сидел на диване, раскинув руки и забросив ногу на ногу.

— Лютый, — сказал он. — Рад видеть в моем доме.

Дарвин не стал поправлять юношу в том, что дом не его, а отца, и говорить, что стать главой семьи ему не светит. Не после того скандала, который учудил этот псих.

— Ты немногословен, — заметил Иван, не дождавшись ответа. — Работа есть. Возьмешься?

— Если по оплате договоримся, — спокойно ответил Дарвин.

— Конечно-конечно, — расплылся в улыбке Иван. — Дело простое. Про случившееся ты наверняка в курсе. Но про то, что мне помешал какой-то недоумок-посудомойщик, наверное, не слышал. Хочу, чтобы ему ноги и руки переломали. Убивать не надо. Пусть страдает.

— А конкретнее? Что за посудомойщик?

— Волосы русые, мелкий такой, щуплый. Живет... — Иван сделал паузу. — У хорошо знакомого тебе Повара. Адрес-то помнишь? Найти сможешь?

— Дело громкое, а значит, риски выше, — невозмутимо ответил Лютый.

— Намекаешь, что твой гонорар надо увеличить? — понимающе улыбнулся Иван и полез в карман. — Здесь тысяча. Ещё три получишь, когда сделаешь.

— Получу от кого? Ходят слухи, что тебя в ссылку отправляют.

— Отправят или нет не твое дело! — разозлился Иван.

— Не моё. А оплата — моя. Хочу всю сумму вперед.

— Да ты совсем оборзел, — разозлился Иван.

Что Дарвин проигнорировал.

— Хорошо! — не выдержал Иван и снова полез в карман. — Вот ещё тысяча! Остальное тебе передадут мои люди! По факту подтверждения исполнения заказа!

— Договорились, — забрал Дарвин деньги. — Сломать руки, ноги, оставить в живых.

— Только так ломай, чтобы он уже не восстановился. С душой к делу подойди, — усмехнулся Иван.

Дарвин кивнул и отправился на выход.

* * *

С Игорьком закончил через неделю. Думал на две растянется, но нет. Быстрее вышло. Заодно додавил Петра и узнал, как местные до сих пор не померли все. Своеобразным путем они пошли, конечно. Без нормальных, доступных техник очистки, работая с грязным Маслом и уж точно не чистой Кровью, они... адаптировались. Часть поглощаемых сил уходила на укрепление тела.

У того же Игорька ноги особо крепкие были. Что пересекалось с его любовью драться именно ногами. Научил кто или бессознательно тело укреплял, я спрашивать не стал. Молча сделал выводы. Когда «предел» обратно перешёл, тело само исцеляться стало. И вот среди наших я такого не видел. В смысле, чтобы так быстро организм сам чистился.

Хорошее качество и так сразу не скажешь, что лучше. Собственная адаптация или более развитое в моральном и духовном плане общество, где адепты в принципе не сталкиваются с грязным Маслом в таких количествах. Так-то адаптация штука полезная, но это как принимать яд, чтобы выработать иммунитет. Пожалуй, в здешних условиях — единственный выход.