Осадная башня под Казанью в 1552 году.

4 сентября 1552 года новым подземным взрывом царские горокопы разрушили «Муравлевы ворота» – ворота Нур-Али. С большим трудом татары, выстроив новую линию укреплений, смогли отбить начавшуюся русскую атаку.

Эффективность таких ударов была очевидной. В борьбе за Казань русское командование решило продолжить разрушение крепостных стен подведенными под них пороховыми минами. В последних числах сентября закончилось изготовление подкопов, взрыв которых должен был стать сигналом к взятию города.

Накануне общего штурма окруженной со всех сторон Казани, 1 октября 1552 года, русское командование направило в город парламентера – мурзу Камая – с последним предложением покориться Москве.^[38] Оно было отвергнуто – казанцы решили защищаться до конца, ответив: «Не бьем челом! На стенах и на башне Русь, мы иную стену поставим, да все помрем или отсидимся».

На рассвете следующего дня, 2 октября, русские войска с 7 сторон начали подготовку к штурму крепости. Около 6 часов утра («на первом часу дня»)^[39] полки были расставлены на заранее определенных местах. Сотни касимовских татар отвели на Арское поле, чтобы прикрыть тыл атакующих войск. Большие конные отряды. Большую конную рать выслали на Галицкую и Ногайскую дороги против черемисов и ногайцев, небольшие отряды которых еще действовали в окрестностях Казани.

Сигналом к штурму послужили взрывы двух мин, подведенных под стены города при помощи подкопов. В горнах (подземных выработках, где размещаются заряды) заложили 48 бочек «зелья» – около 240 пудов пороха, а затем подорвали их с помощью свечей, догоревших и воспламенивших ведущие к минам пороховые дорожки.^[40] Взрывы прогремели ровно в 7 часов утра.

Царь Иван IV, присутствовавший на торжественной литургии в походной церкви, услышав два страшных взрыва, прогремевших с интервалом в 1 минуту, вышел из шатра и увидел летящие в разные стороны остатки крепостных укреплений. Взорванными оказались участки стен между Аталыковыми воротами и Безымянной башней, между Царевыми и Арскими воротами. Крепостные стены со стороны Арского поля были почти полностью разрушены, и русские отряды ворвались в крепость. В первом эшелоне атакующих шла пехота – 45 тысяч стрельцов, казаков и «боярских людей».^[41]

Колонны штурмующих сравнительно легко проникли в город, но основная битва разгорелась на кривых улочках татарской столицы. Казанцы отказывались сдаваться и бились насмерть. Одними из наиболее прочных очагов обороны стали главная казанская мечеть на Тезицком овраге и царский дворец, который, по словам А. М. Курского, «бо бе зело крепок, между полат и мечетеи каменных, оплотом великим обтечен».^[42] Поначалу все попытки штурмующих прорываться за Тезицкий овраг, отделявший внутреннюю цитадель от городских кварталов, заканчивались неудачей. Русскому командованию пришлось вводить в бой свежие резервы, прибытие которых решило исход битвы за Казань. Прорваться удалось именно у здания мечети. Все защитники ее во главе с верховным сеидом Кол-Шерифом погибли.^[43] Последний бой произошел на площади перед ханским дворцом, где собралось около 6 тыс. татарских воинов.

В плен были захвачены казанский хан Едигер-Мухаммед, два его молочных брата и князь Зениет.^[44] Других пленных не брали. От русской сабли и бердыша спаслись немногие воины, бросившиеся со стен и бежавшие под обстрелом русской артиллерии. Но лишь некоторым из них удалось выжить, перейдя мелководную речку Казанку и достигнув лесов на Галицкой дороге. Посланная с большим опозданием погоня настигла и уничтожила почти всех последних защитников Казани.^[45]

Во время штурма погибло до 20 тыс. татар, всех прочих, как отметил автор одной из псковских летописей, победители «расплениша». По окончании уличных боев пленные были немедленно выведены из Казани. В городе вспыхнули пожары, угрожавшие ему окончательным уничтожением.

После подавления последних очагов сопротивления в Казань через ворота Нур-Али вступил царь Иван Васильевич. Он осмотрел ханский дворец и мечети, распорядился потушить пожары и «взял на себя» пленного Едигер-Мухаммеда, захваченные знамена, пушки и оставшиеся в городе пороховые запасы, «а иного ничего не велел имати».^[46] Все остальные ханское достояние, равно как и уцелевшее имущество казанцев, досталось рядовым русским ратникам. По благосклонному соизволению царя воевода М. И. Воротынский водрузил на Царских воротах православный крест. 12 октября 1552 года Иван IV покинул завоеванный город, оставив наместником князя А. Б. Горбатого, в подчинении которого находились воеводы В. С. Серебряный, А. Д. Плещеев, Ф. П. Головин, И. Я. Чеботов и дьяк И. Бессонов.^[47]

Коровин П. И. Взятие Казани Иоанном Грозным. Кон. XIX – нач. ХХ в.

Икона «Благословенно воинство Небесного Царя».

Покорение давнего врага Руси – Казанского ханства – стало событием огромного значения, нашедшим отражение и в русской культуре. Помимо знаменитого Покровского собора – храма-памятника этой победе, о знаменательном деянии Ивана Грозного напоминает и икона «Благословенно воинство Небесного Царя» (позднее и более распространенное название – «Церковь воинствующая»).^[48]

На иконе изображен исход народа Божьего из града обреченного и горящего (Казань) в новый, Небесный, Иерусалим. Им, в данном случае, представлена Москва. Путников встречает Богородица с Младенцем Иисусом, восседающим на ее коленях. Все едущие и идущие в расположенный в левой части иконы Град Небесный вооружены – это конные и пешие воины, разделенные на три ряда. Во главе всех рядов помещен архистратиг небесных сил – архангел Михаил. Апокалиптические мотивы, безусловно, накладываются на исторические – поход русского войска на Казань в 1552 году. В центре иконы изображен сам государь Иван Грозный в окружении святых, помогавших ему в праведном деле. Есть предположение, что автором иконы «Благословенно воинство Небесного Царя» был протопоп Благовещенского собора Андрей, царский духовник, будущий митрополит Афанасий.

Астраханское взятье

После покорения в 1552 году Казанского юрта возникли благоприятные условия для усиления русского влияния и на сопредельных территориях, прежде всего – в низовьях Волги, где находилось Астраханское ханство. Оно возникло в начале XVI века после окончательного разгрома войском крымского хана Менгли-Гирея Большой Орды (1502 год). Столицей ханства являлся город Хаджи-Тархан (Астрахань). Пользуясь исключительно благоприятным расположением своих владений в дельте Волги, астраханские ханы жестко контролировали торговлю Руси и Казани со странами Востока. Вплоть до завоевания Россией здесь сохранялось рабство и работорговля. Астраханские воины не раз участвовали в походах Крымской и других татарских орд на русские земли. После этих набегов на рынках Хаджи-Тархана продавали захваченных невольников. Однако отношения правивших здесь ханов с Бахчисараем были сложными. Гиреи не раз пытались захватить Нижнее Поволжье. Астраханцы же участвовали в опустошительных ногайских рейдах за Перекоп, разоряя владения властителей Крыма.

В конце 1549 или начале 1550 года служившие Ивану IV казаки первый раз захватили Хаджи-Тархан. Об этом в 1551 году написал московский посол в Ногайской Орде Петр Тургенев: «Да присылал, государь, турецкой царь к мирзе посла своего, Чевушем зовут, сее весны. А сказывают, государь, с тем присылал: в наших, деи, в бусурманских книгах пишется, что те лета пришли, что русского царя Ивана лета пришли, рука ево над бусурманы высока. Уже, деи, и мне от нево обида великая. Поле, деи, все да реки у меня поотымал, да и Дон у меня отнел, да и Озов город упуст у меня доспел, поотымал всю волю. В Азове казаки ево с Озова оброк емлют и воды из Дону пит не дадут… Да ево же, деи казаки Астарахан взяли и какую грубость учинили. Да царя же, деи, Ивана казаки у вас Волги оба берега отняли и волю у вас отняли, и ваши улусы воюют, да у вас же, деи, пришед городетцкие казаки в улусы ваши, воевали, да Дервиша царя Астараханского полонили. И то, деи, вам не соромоту ли учинили, как, деи, за то стать не умеете».^[49]