Усиление защитной брони воинов вызвало к жизни чекан или клевец – в виде железного или медного молота с рукоятью до 60 см; удар острым бойком обуха пробивал панцирь или любой другой вид защитного доспеха.^[562] Шестоперы («пернатки») на железной рукояти длиной до 60 см представляли собой «начальнический жезл», который возили перед воеводами в походе.

Холодным оружием пехоты служили бердыш и тяжелая сабля турецкого типа, с середины XVI века являвшиеся уставным оружием стрельцов. Бердыш представлял собой вид топора с лезвием полумесяцем, который через отверстия на обухе небольшими гвоздями крепился к длинной, в рост человека, рукояти (ратовищу). Нижняя часть лезвия заканчивалась небольшой «косицей», с помощью гвоздей крепившейся к ратовищу; затем место крепления стягивалось прочным ремешком. Первые бердыши имели остро отточенную верхнюю часть лезвия, превращавшую это оружие не только в рубящее, но и колющее. На нижний конец древка насаживалось железное копьецо для втыкания бердыша в землю при стрельбе из ружья, для которого он служил подсошком. Бердыш – отечественное изобретение, изготовляли его только в России. При этом кузнецы, которым поручалось выковывать такие секиры, руководствовались образцами, присылавшимися из Москвы. Лезвия боевых бердышей достигали в длину от 23,5 см в XV–XVI веках, до 60–

80 см в XVI столетии.^[563]

В народной среде были широко распространены простейшие, но надежные образцы оружия ударного типа – дубина и ее вариант «ослоп» – тяжелая деревянная палица, обитая на толстом конце железом или утыканная гвоздями.

Защитное вооружение

Характерной особенностью развития доспехов явилось почти полное исчезновение щитов и широкое распространение булатных доспехов, часто очень высокого качества. Ими дорожили, передавая по наследству от отца к сыну. Показательны в этом отношении слова князя А. М. Курбского, трижды раненного, но вышедшего живым из жестокой сечи под Казанью благодаря «збройке» праотеческой, «зело крепкой».^[564] Русские служилые люди прекрасно осознавали ценность хороших доспехов. Об этом свидетельствует широко распространенная в XVI веке практика обмена панцирями и байданами между дворянами, которым предстояло выступить в поход, и теми, кто не участвовал в нем. Среди заимщиков защитного вооружения встречались очень знатные люди. Так, собираясь на войну Ф. М. Нагой занял у князя А. И. Стародубского 3 панциря и 6 шеломов, Д. Г. Плещеев – семь лошадей и панцирь у князя С. Шестунова, в другом случае уступив свой «пансырь меделянский» А. Д. Басманову.^[565]

Одним из элементов защиты ратных людей были боевые наголовья – «шеломы» или русские «шишаки» – с характерными плавными контурами и высоким навершием («шишом»), по определению Марко Фоскорино – «остроконечные шлемы».^[566] Встречались также «мисюрки», состоявшие из небольшого металлического назатыльника с крепившейся к нему кольчужной сеткой. Воеводским боевым наголовьем являлась «ерихонка», сделанная в виде «железной шапки» с «наушами» (металлическими бляхами, прикрывавшими уши), козырьком и защитной стрелкой.^[567] Небогатые дети боярские из городов и их холопы использовали «бумажные шапки», стеганные на пеньке или вате и покрытые бархатом, атласом или сукном. Между покрытием и подкладкой нашивались металлические пластинки. Такие «шапки», как правило, изготовлялись в виде ерихонок.^[568] Среди русских шлемов «науши» изготовлялись только у ерихонок и «бумажных шапок». Обычные шишаки и мисюрки имели «бармицы» – кольчужные сетки, закрывавшие лоб, щеки и затылок бойца.

Среди боевых наголовий того времени встречаются восточные образцы. Гораздо реже употреблялись европейские шлемы. Из 92 «железных шапок», имевшихся в 1599 году у Бориса Федоровича Годунова, 68 было московской работы, 20 – восточной и только 4 – литовской.

Средняя стоимость шлема составляла 1 руб. Как правило, именно так оценивалось наличие боевого наголовья на дворянских смотрах XVI века.^[569]

С улучшением техники изготовления кольчатых доспехов они становились более прочными и легкими в сравнении с применявшимися русскими воинами в предшествующих столетиях. С XIV века в Московском княжестве большое распространение получил чешуйчатый доспех – особый вариант защитной одежды, изготовляемый из металлических пластин квадратной или прямоугольной формы размером 6×4 или 6×6 см. Эти пластины в верхней своей части имели 5–6 небольших отверстий, служащих для крепления к кожаной или тканевой основе при помощи шнуровки или заклепок. Каждый новый ряд пластин-чешуек накладывался поверх нижнего ряда – наподобие рыбьей чешуи, что и дало название доспеху. Но и в XVI веке многие воины продолжали использовать железные кольчуги из округлых колец; байданы и полубайданы из крупных и плоских колец без воротников, с разрезами на груди, воины надевали через головы. Шагом вперед стало появление на Руси «пансырей», изготовлявшихся из более мелких и тонких «плосковатых» колец, что делало их в два раза легче кольчуг. Широкое распространение такого рода доспехов получило отражение и в документах. В 1486 году в Милане московский посол Георг Перкамота сообщал, что русские воины «пользуются легкими панцирями», добавляя в качестве разъяснения, что они напоминают защитное одеяние мамелюков.^[570] С середины XVI века появились смешанные кольчато-пластинчатые доспехи, юшманы – панцири, которые на груди и спине среди колец имели два или три ряда металлических пластин в количестве 6–8 штук; пластины устанавливались и на боковых частях юшмана. С этими доспехами были схожи бахтерцы, у которых кольчужное прикрытие усиливалось за счет вплетения в кольца железных пластин на груди и спине. В бахтерце царя Михаила Федоровича грудь защищена 5 рядами небольших пластин, по 100 штук в каждом ряду. Вслед за юшманами и бахтерцами появились зерцала – соединенные ремнями и кольцами металлические пластины, надевавшиеся поверх кольчуги. Для защиты русские ратники использовали также железные бутурлыки (наножники) и наручи (налокотники). По свидетельству Р. Ченслера, у наиболее знатных людей доспехи были покрыты бархатом или золотой парчой (возможно, он имел в виду так называемые «тегиляи тонкие»). Все же наиболее распространенным видом доспеха оставался панцирь, поверх которого иногда надевали «приволоку бархатную»; зерцала, кольчуги и юшманы встречались реже.

Боевым защитным доспехом городовых детей боярских «малых статей» и военных слуг чаще всего были ватные «тегиляи». «Некоторые, – отмечал Герберштейн, – носят платье, подбитое ватой; для защиты от всяких ударов».^[571] Тегиляи были двух видов – толстые или тонкие (нестеганные). Наиболее часто употреблявшийся толстый тегиляй представлял собой стеганый кафтан чуть ниже колен, с закрывавшим шею высоким воротником («козырем») и рукавами по локоть, иногда с покрытием из «бархата цветного», с меховой опушкой, а чаще всего – из сукна или грубого холста, но почти всегда с металлическими пластинами и большими фрагментами кольчужных сеток, вшивавшимися между слоями стеганой ткани.

Тегиляи обеспечивали довольно надежную защиту: изготовленные из прочной ткани, с набитой внутри ватой, оческами конопли или льна, они так плотно сшитвались, что их едва ли возможно было прострелить, особенно стрелой.^[572] Однако, с точки зрения властей, использование воинами тегиляев не было желательным уже в XVI веке (хотя они довольно часто встречались у ратных людей и во второй половине этого столетия). Правительство старалось заставить дворян и детей боярских приобрести более надежные доспехи, вводя для этого материальные стимулы. Так, по Уложению 1556 года, за каждого боевого холопа в полном доспехе служилый человек получал 2 руб., а за холопа в тегиляе – всего 1 руб.^[573] Тонкие тегиляи предназначались, по-видимому, для ношения поверх металлических доспехов. Именно такой кафтан был на князе Горчакове, прибывшем в 1556 году на серпуховской смотр в полном доспехе и надетом на него тегиляе бархатном. Меховой тонкий тегиляй (с горностаем) имел помещик Есипов, находившийся в 1555 году на службе в Свияжске.^[574]