Литовские нападения продолжались и осенью 1562 года. В Ливонии гетман Николай Радзивилл вновь овладел Тарвастом, пленив там русских воевод Тимофея Матьяса Кропоткина, князя Неклюда Давыдовича Путятина и Григория Еремеевича Большого Трусова. Другое литовское войско, воспользовавшись неудачей Курбского, в сентябре 1562 года разорило порубежные псковские волости: Муравеино, Овсище, Коровий Бор. Противник пришел «без ведома, и полону много взяша, скота, людей посекоша, и церкви пожгоша и дворы боярскиа и земледелцов».^[248]

Не обращая внимания на эти болезненные, но все же мелкие уколы, Иван Грозный готовил большое наступление на Великое княжество Литовское. В Великих Луках собирались царские полки, двинувшиеся в декабре 1562 года на Полоцк.^[249]

Этот город давно привлекал внимание Ивана IV своим выгодным стратегическим положением в верхнем течении реки Западная Двина, на стыке русских, литовских и ливонских границ. Полки выступали из Великих Лук на протяжении недели – с 10 по 17 января. Сам царь Иван Васильевич вышел в Полоцкий поход 14 января 1563 года.^[250]

Полоцк в XVI веке.

Сохранить в тайне подготовку экспедиции и направление движения войск не удалось. Во время похода из полков в Полоцк бежал окольничий Богдан Хлызнев-Колычев, предупредивший полоцкого воеводу Станислава Довойну о приближении московского войска, его численности и о планах русского командования. По литовским документам известно имя еще одного перебежчика – сына боярского Семена Буйко, который «поведил» о выступлении Ивана IV в поход на Полоцк.^[251]

Впрочем, скрыть движение большой массы вооруженных людей было невозможно. Не таил своих планов и царь, отправивший в Полоцк грамоты в которых он предлагал воеводе Довойне и епископу Арсению Шишке, чтобы они «похотели к себе государьского жалования и государю служити».

Поход проходил в тяжелой обстановке. Войска вынуждены были двигаться по единственной дороге, на которой постоянно возникали заторы, останавливающие и без того медленное движение полков, пушек среднего и легкого «наряда», обозов.^[252]

С большим трудом войско достигло Полоцка, осада которого началась 31 января 1563 года. Город был хорошо укреплен, его защищало целое войско, насчитывающее не только 1000 наемных солдат местного гарнизона, но и ополченцев из числа взрослого мужского населения (всего в Полоцке в указанное время проживало не менее 12 тыс. жителей; по польским сведениям – 20 тыс.).^[253] Помимо обнесенного стенами с 9 башнями острога, внутри города находились две мощные цитадели – Верхний и Нижний замки, возведенные на высоких холмах и обнесенные каменными стенами и башнями. (Верхний замок был прикрыт 7-ю двухъярусными башнями, Нижний – 5-ю башнями). Понадеявшись на крепкие стены и гарнизон, полоцкие державцы не только отклонили предложение о сдаче города, но и казнили посланного к ним парламентера.^[254]

Невзирая на грозный вид полоцких укреплений, русские войска, завершившие тяжелое и длинное «путное шествие», приступили к осаде города. Действовали они слаженно и решительно. Уже на следующий день двумя стрелецкими приказами (Василия Пивова и Ивана Мячкова) был занят важный в стратегическом отношении Ивановский остров на реке Полоте.^[255]

Первый удар осаждающих пришелся на Полоцкий острог, окружавший посад и Верхний и Нижний замки. Русские источники подчеркивали надежность его укреплений, тянувшихся от р. Полоты до Западной Двины.^[256] Овладеть крепостью можно было только благодаря правильной осаде. 4 февраля вокруг Полоцка были поставлены туры, а утром произошел первый приступ, в ходе которого «голова стрелецкой Иван Голохвастов с стрельцами зажгли у литовских людей у острогу башню над Двиною рекою, и стрельцы было влезли в башню и в острог». Однако русское командование посчитало, что продолжение штурма чревато большими потерями и отозвало стрельцов.^[257] Ситуация изменилась 7 февраля, когда из Великих Лук доставили «большой наряд». Его надлежало установить на батареях под городом, но осаждающие, воодушевленные прибытием артиллерии, удвоили усилия, которые были вознаграждены 9 февраля 1563 года. В этот день полоцкий воевода принял решение оставить острог, отступив во внутренние цитадели – замки. Отходя, литовские солдаты стали поджигать дома мещан, которые пытались этому помешать. Факт убийства полоцких «посадских людей» отметил автор Лебедевской летописи.^[258] Возможно, поэтому горожане предпочли сдаться начавшим штурм русским воинам. Так был взят Полоцкий острог. В нем было пленено по польским сведениям 20 тыс., по русским – 12 тыс. полочан.^[259]

Через день началась бомбардировка замка пушками «большого наряда». Огонь вели поставленные за Двиной тяжелые орудия «Кортуна» (трофейная ливонская пушка), «Орел», «Медведь» «и иныя пищали [и] ис тово наряду многих людей в городе в Полоцку побило». 11 февраля в непосредственной близости от городской цитадели установили еще одну батарею – «две пушки ушатые» и «стеновое» орудие. Город обстреливали и «верховые пушки» (мортиры), поставленные «круг города по всем местом».

В ночь с 12 на 13 февраля 1563 года осажденные попытались контратаковать неприятеля. По-видимому, они намеревались захватить или уничтожить русские пушки. Это нападение было отражено, но не без труда и потерь, в том числе и среди командного состава – в ожесточенном ночном бою получил ранение один из воевод, Иван Васильевич Большой Шереметев.^[260]

Продолжающейся бомбардировке замков литовское нападение не помешало. Уже 13 февраля со стороны «Великих ворот» по цитаделям открыли огонь пушки «Кашпирова» (в документе – «Шашпирова»), «Степанова» и «Павлин».^[261] Бомбардировка продолжалась до 14 февраля, причем в последние два дня «изо всего наряду били без опочивания день и ночь». Меткий артиллерийский огонь наносил осажденным ощутимый урон. В ночь на 15 февраля московские стрельцы выжгли часть крепостной стены. Укрепления замка сильно пострадали: из 240 городень внешней деревянной стены было выбито 40, ощутимые потери понес и полоцкий гарнизон, численность которого сократилась до 500 человек.^[262]

Полоцк был взят 15 февраля 1563 года, после трехнедельной осады, на рассвете, «как нощные часы отдало». Его укрепления оказались почти полностью разрушеными русской артиллерией. Крепостная стена была выжжена почти на 300 саженей. Сильно пострадали и другие городские укрепления. Не дожидаясь неминуемого штурма, воевода Станислав Довойна сдал крепость русскому командованию.^[263] В плен попал весь полоцкий гарнизон. Оставив себе захваченный «наряд» (20 орудий) и казну, царь все прочие богатства отдал воинству, как и при взятии Казани в 1552 году. В течение двухнедельной осады Полоцка русское войско потеряло убитыми 86 человек: «убили пеших четырех детеи молодых да голову казатскую, а стрелцов 66 человек, да боярских людеи 15 человек».^[264]

Полоцкая крепость сильно пострадала во время осады, поэтому оставленные в городе воеводы П. И. Шуйский, В. С. и П. С. Серебряные получили наказ возобновить старые укрепления, разрушенные русской артиллерией. «Город делати» должны были П. В. Зайцев и дьяк Б. А. Щекин. Помимо проведения ремонтных работ им предстояло возвести дополнительные оборонительные сооружения в наиболее уязвимых местах, обнаруженных в ходе боев за Полоцк.^[265]

Одновременно с этим началась подготовка к новым операциям против Литвы. Однако вскоре после блестящей победы под Полоцком русские рати стали терпеть поражения. Литовцы, встревоженные потерей одной из лучших своих крепостей, прикрывавшей северо-восточные рубежи страны, собрали все наличные силы, направив их к московской границе. Командовавший литовской армией гетман Николай Радзивилл Рыжий хорошо подготовился к новому русскому наступлению и смог нанести царским воеводам неожиданный и болезненный контрудар.