Первым делом решил заняться Тагильцевым, он представлял самую большую опасность, а девушек можно проверить и потом…

Упершись колдуну в грудь коленом, схватил его голову и резко дернул на себя и в сторону, до характерного хруста, после чего встал, удовлетворенно его оглядел и плюнул на теперь уже гарантировано мертвое тело. «Закончив» с Тагильцевым, занялся девушками. Через минуту убедился, что обе дышат, находясь без сознания. Очередная попытка перейти на темп, чтобы более подробно изучить их состояние, закончилась уже привычно: дикой головной болью с позывами рвоты. Успокаивая себя тем, что девушки, слава богу, живы, я вышел в коридор:

– Леночка, – борясь с дурнотой, обратился к ждавшей меня Панцулае, – слушай меня внимательно. Представь, что комната Демидовой – это центр большого вертикального круга, в который входят соседние комнаты, а также помещения на третьем и пятых этажах. Надо их проверить на предмет спящих девушек, а потом пробежаться по этажам. Но входящие в круг комнаты в первую очередь. Справишься?

– Конечно, – на секунду задумалась она и показала мне глазами на соседнюю дверь.

– Именно, – кивнул я.

Елена двинулась проверять комнату, и через полминуты вернулась в коридор:

– Дышат, но не просыпаются.

– Ясно. – вздохнул я. – Давай проверяй по той же схеме все остальные комнаты. Если они будут заперты, смело ломай двери, потом, если что, свалишь все на меня. А я пока с братьями свяжусь.

Панцулая кивнула и направилась к другой двери, а я вернулся в комнату Демидовой с Хачатурян и уселся на грудь Тагильцева. Позвонить братьям не успел, те набрали меня первыми:

– Леха, тут полицейские начали общагу оцеплять, – сообщил Александр, а у меня даже не было сил подняться и подойти к окну, чтобы проверить слова брата, который продолжил: – Сигнал тревоги отключили, но ты это и так должен слышать. Там к тебе на четвертый этаж две бригады медиков поднимаются, говорят, что за ними еще несколько едут…

– Отлично, Шурка. Медиков запускай, мы их тут с Панцулаей сориентируем.

Через минуту врачи входили в комнату.

– Мне надо представляться? – спросил я.

– Нет, ваше императорское высочество, – ответил один из них, по-видимому, старший.

– Замечательно. Тогда находящиеся здесь две девушки после оказания первой помощи должны быть доставлены в кремлевскую больницу. Ясно?

– Будет исполнено, ваше императорское высочество.

– Другие при необходимости тоже. Вторую бригаду уже сейчас можете смело отправлять в соседнюю комнату. Сколько еще машин прибудет?

– Скоро будут еще пять.

– Мало. Связывайтесь с диспетчером, ссылайтесь на меня и требуйте еще… десять.

– Будет исполнено! Ваше императорское высочество, не могли бы вы… освободить комнату? – поинтересовался «старший».

– Конечно. – Я встал с Тагильцева. – Это, – указал на тело колдуна, – не трогать, ему ваша помощь уже гарантированно не понадобится. – И протиснулся в коридор.

Медики занялись своими обязанностями, в том числе и вторая бригада, которая зашла в соседнюю комнату. А я «съехал» по стене спиной и уселся прямо на пол. Через несколько минут вернулась Панцулая и принялась докладывать:

– Везде «спят», добудиться не могу, но дышат. В дальних концах коридоров комнаты пустые, видимо, девушки спустились по тревоге. – Она на секунду замялась, а потом продолжила: – Я, кстати, живу на третьем… в конце коридора… и чувствовала во сне какую-то тревогу, но до сигнала так и не проснулась…

– Спасибо, Леночка, ты настоящий друг, – поблагодарил я смутившуюся Панцулаю, решив не давать никаких пояснений по поводу ее «ощущений». – Если тебе не трудно, побудь здесь еще немного, надо вновь прибывшие бригады медиков в комнаты провожать.

– Конечно, – кивнула она и присела на пол рядом со мной.

Через пару минут появились еще бригады медиков, которые и были поручены девушке. В это же время из комнаты на носилках вынесли так и не пришедших в себя Демидову с Хачатурян, а медики заверили меня, что состояние девушек хоть и тяжелое, но стабильное, и они сделают все от них зависящее, чтобы те вскоре оказались в кремлевской больнице.

– Алексей Александрович, с вами все в порядке? – по коридору, вдруг ставшему тесным, ко мне протискивался полковник Удовиченко.

Не знаю, насколько печальное впечатление производил именно я, но на бледного полковника было жалко смотреть.

– Жив, Геннадий Иванович, и местами здоров.

Удовиченко чуть расслабился и уже вполне деловым тоном спросил:

– Могу я чем-то помочь?

– Можете, Геннадий Иванович. Тут по коридорам с медиками носится курсантка Панцулая, знаете ее? – Полковник кивнул. – Она выполняет мое поручение, вот ей и помогите.

– Есть! – кивнул он и побежал в сторону лестницы.

Еще через десять минут прибыла «тяжелая артиллерия» в виде Пафнутьева, Белобородова, Кузьмина и командира «Тайги» Лебедева. За их спинами маячили Николай с Александром, а также в большом количестве «люди в черном», то бишь сотрудники Тайной канцелярии. Попытка Прохора что-то у меня спросить была пресечена Виталием Борисовичем:

– Видишь же, что живой, да еще и необходимые мероприятия тут организовал, значит, все в порядке с нашей надеждой и опорой. – Он криво улыбнулся. – Алексей Александрович, подскажите, пожалуйста, а где я могу увидеть очень интересующий меня труп? – Я кивнул в сторону соседней двери. – Благодарю.

Он, сделав рукой знак, запрещающий кому бы то ни было следовать за ними, открыл дверь и зашел в комнату, а воспитатель тут же этим воспользовался, присел передо мной вместе с Кузьминым на «корты» и спросил:

– Ты как?

– Нормально, только сил не осталось.

– Ты в курсе, что у тебя виски поседели?

– В курсе. – Я покосился в сторону братьев. – Наверное, надо задуматься о подборе краски для волос?

– Ты чего, царевич?! – осклабился Кузьмин. – Да с этой проседью, полученной в неравном бою, ты от девок вообще не отобьешься! Все твои будут, зуб даю!

– Ваня… – с осуждением протянул Прохор. – Хватит. Ты посмотри на Лешку, он у нас в очередной раз на покойника похож, – воспитатель сплюнул за левое плечо, – в гроб краше кладут, а ты ему опять про баб!

– Да более или менее нормально все с царевичем! – отмахнулся тот. – Я его уже глянул. И вообще, он у нас и в огне не горит, и в воде не тонет!

Очередная перепалка друзей закончилась появлением Пафнутьева.

– Зайдите, – бросил он и вновь скрылся в комнате.

Пока «старшие» находились в комнате Демидовой с Хачатурян, Николай с Александром молча уселись рядом со мной и принялись демонстративно наблюдать за тем, как медики под присмотром канцелярских выносят девушек. «Старшие» появились минуты через три, и ко мне обратился Пафнутьев:

– Алексей Александрович, это без всяких сомнений Мефодий Тагильцев, но на все сто процентов мы этот факт установим чуть позже. Сейчас же у нас только один вопрос – почему у трупа голова так болтается? Как будто… – он изобразил обеими руками вращательное движение.

– Добил, от греха. – Я слегка пожал плечами. – Как только до этой комнаты добрался, так и свернул господину Тагильцеву шею во избежание разных там неожиданностей в виде чудесных воскрешений.

– Соображает царевич! – Кузьмин пихнул в бок Пафнутьева. – Теперь я спокоен за будущее Империи.

– Помолчи, Ваня, – скривился тот. – Алексей Александрович, может, вы все-таки соизволите проследовать с медиками до больницы? Там и подробный отчет о произошедшем напишите? А мы уж тут как-нибудь сами?

– У меня еще одно дело осталось, Виталий Борисович. – Я, опершись на плечо Александра, поднялся и обратился к Прохору: – Господин Белобородов, вы помните о той высокой должности, что получили недавно?

Растерянный воспитатель автоматически кивнул, а все остальные несколько напряглись.

– Тогда прикажите господам Пафнутьеву и Лебедеву построиться, а то у меня сегодня командного голоса нет.

– Построились, – буркнул Прохор, а означенные лица придвинулись к друг другу и вытянулись. – Равняйсь! Смирно! Ваше императорское высочество…