Весьма емко о смысле этого приказа выразился германский историк Вольфрам Ветте: «Каждый участник Восточного похода вермахта знал, что ему все позволено и он не предстанет перед военным трибуналом» (Ветте, 1999). Отныне жителей СССР можно было убивать столь же безнаказанно, как некогда – австралийских аборигенов или американских индейцев. Гитлер не зря вспоминал об индейцах в своих речах; колониальные практики избыточного насилия как инструмента освобождения территории от «ненужного» туземного населения должны были найти применение в ходе «восточного похода». Современные исследователи отмечают: так же, как и приказ «О поведении войск в России», приказ «О военной подсудности» был направлен на воспитание в германских солдатах беспощадности и инициативы к убийствам, необходимых для ведения колониальной войны (За рамками тоталитаризма… 2011: 464). Это прекрасно понимали все заинтересованные лица; генерал Гальдер резюмировал смысл приказа «О военной подсудности» в своем рабочем дневнике: «Войска должны вести на Востоке также и идеологическую борьбу» (Гальдер, 1969: 507).
Опубликованные к настоящему времени документы показывают, что германские генералы не имели ничего против концепции «идеологической борьбы». Некоторые из них даже предвосхищали издаваемые ОКХ и ОКВ распоряжения. Начальник 4-й танковой группы генерал Эрих Гепнер 2 мая 1941 г. издал чрезвычайно показательный приказ, в котором неразрывно переплелись антикоммунизм, антисемитизм и антиславянизм. «Война против России является важнейшей частью борьбы за существование немецкого народа. Это – давняя борьба германцев против славян, защита европейской культуры от московско-азиатского нашествия, отпор еврейскому большевизму. Эта борьба должна преследовать цель превратить в руины сегодняшнюю Россию, и поэтому она должна вестись с неслыханной жестокостью. Каждый бой должен быть организован и проводиться с железной волей, направленной на безжалостное и полное уничтожение противника. Никакой пощады прежде всего представителям сегодняшней русской большевистской системы…» (Wilhelm, 1991: 140).
2. Ведомство рейсхфюрера СС: еврейский вопрос и колонизация
В то время как военные издавали приказы, впоследствии охарактеризованные историками как преступные (Müller R.-D., Ueberschär, 1997: 210–211), ведомство рейхсфюрера СС готовилось внести свой вклад в «войну на уничтожение». Договоренность о взаимодействии айнзацгрупп с вермахтом была достигнута. Со второй половины мая личный состав айнзацгрупп проходил подготовку в Пограничной полицейской школе под Лейпцигом, одновременно шел процесс отбора и назначения руководящего состава (Browning, 2004: 225). Для ведомства рейхсфюрера СС был крайне важен «еврейский вопрос». Во время встреч с руководящим составом айнзацгрупп глава РСХА Рейнхард Гейдрих неоднократно напоминал о роли евреев как вдохновителей большевизма. По утверждениям некоторых исследователей, именно тогда глава РСХА отдал устное распоряжение ликвидировать всех евреев, в том числе и не состоявших в партии, потому что «иудаизм стал источником большевизма и, следовательно, должен быть уничтожен» (Пэдфилд, 2002: 310).
Официально, однако, это распоряжение оформлено не было. В изданном Гейдрихом уже после вторжения в СССР специальном приказе указывалось, что уничтожению подлежат не все евреи, а лишь «члены партии и занятые на государственной службе, а также прочие радикальные элементы (диверсанты, саботажники, пропагандисты, снайперы, убийцы, поджигатели и т. п.)» (Альтман, 2002: 198; Шнеер, 2005: 410). Это была заметно более осторожная формулировка, чем использовавшаяся военными в приказе «О поведении войск в России». Как замечает в этой связи Юрген Маттойс, «изданные военными письменные приказы были более агрессивными и нацеленными на гражданских лиц, чем те, которые получили айнзацгруппы» (Matthäus, 2015: 172).
Одновременно руководству айнзацгрупп было поручено организовывать истребление евреев руками антисоветских националистов. В подписанном Гейдрихом вскоре после вторжения в СССР приказе отмечалось: «Стремлению к самоочищению антикоммунистических или антиеврейских кругов во вновь оккупированных областях не следует чинить никаких препятствий. Напротив, их следует – конечно, незаметно – вызывать, усиливать, если необходимо, и направлять по правильному пути, но так, чтобы эти местные “круги самообороны” позднее не могли сослаться на распоряжения или данные им политические гарантии. Такие действия по вполне понятным причинам возможны только в течение первого времени оккупации» (Альтман, 2002: 218).
Под упомянутыми в распоряжении главы РСХА «антикоммунистическими и антиеврейскими кругами» подразумевались две связанные с германскими спецслужбами крупные антисоветские организации – Фронт литовских активистов (ЛАФ) и Организация украинских националистов. Обе эти организации, имевшие разветвленные подпольные сети на советской территории, по своей идеологии были не только антисоветскими, но и антисемитскими. По справедливому замечанию американского исследователя, «в Прибалтике или на Западной Украине… антисемитские предрассудки националистов совпадали с предубеждениями германских чиновников» (Browning, 2004: 252).
К моменту нападения Германии на Советский Союз и ОУН, и ЛАФ имели собственные планы «решения еврейского вопроса», в соответствии с которыми евреев посредством убийств следовало вынудить к бегству с территории Украины и Литвы. В основе своей эти планы были разработаны еще до начала Второй мировой войны. Планы кровавых этнических чисток евреев и поляков были сформулированы в подготовленной в 1938 г. «Военной доктрине украинских националистов» члена Краевой экзекутивы ОУН М. Колодзинского (Diukow, 2017). Литовские националисты, входившие в состав созданного в конце 1938 г. Союза литовских активистов, в июле 1939 г. просили у нацистских спецслужб финансирование на организацию погромов евреев (IMT 1947. Vol. XXXI: 385–391). В Берлине организацию еврейских погромов в Литве тогда сочли несвоевременной, однако участники Союза литовских активистов составили костяк созданного в 1940 г. ЛАФ и продолжили разработку антисемитских планов. Планы решения «еврейского вопроса» литовскими националистами были окончательно сформулированы в датируемой мартом 1941 г. инструкции ЛАФ «Указания по освобождению Литвы», а также в ряде антисемитских листовок (Дюков, 2012: 140–157; Дюков, 2015: 52–65). Антисемитские планы украинских националистов весной 1941 г. были сформулированы в инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» и ряде других документов (Дюков, 2009; Djukow, 2016: 223–246).
Антиеврейские планы националистов были, безусловно, известны руководству РСХА – и приветствовались им. Впервые мысль о привлечении боевиков ОУН к уничтожению «враждебных элементов» – евреев и представителей польской интеллигенции – возникла у нацистского руководства еще в сентябре 1939 г. (IMT 1947. Vol. II: 448, 478). Летом 1941 г. она снова оказалась востребованной. Уничтожение евреев чужими руками казалось Гейдриху хорошей идей, позволяющей обойти все еще существовавшие моральные ограничения относительно массовых убийств по национальному принципу.
В ходе войны против Советского Союза убийства евреев должны были стать массовыми, однако «окончательное решение еврейского вопроса» ведомству рейхсфюрера СС виделось иначе. 26 марта 1941 г. во время встречи с Герингом Гиммлер представил план «окончательного решения». Проанализировав дошедшие до нашего времени документы, американский историк Кристофер Браунинг пришел к выводу, что на тот момент под «окончательным решением» подразумевалось принудительное переселение евреев из европейских стран на Восток – на территории бывшего Советского Союза (Browning, 2004: 104).
Переселение европейских евреев должно было стать одним из элементов преобразования завоеванного германским оружием «жизненного пространства». Подчиненное Гиммлеру РКФ, в 1940 г. уже разработавшее план колонизации оккупированных польских территорий, весной 1941 г. приступило к планированию освоения новых восточных территорий. Первый вариант документа, известного под названием «Генеральный план “Ост”», был завершен в июле 1941 г. К сожалению, он был утрачен во время войны, и потому его содержание остается неизвестным для историков (Туз, 2018: 597). Несомненно, однако, что в нем, как и в предыдущих, а также в последующих разработках РКФ, речь шла об изгнании с захваченных территорий миллионов представителей «низших рас» и о заселении на их место германских колонистов. Впрочем, вопреки распространенному в отечественной историографии мнению (Россия и СССР в войнах ХХ века…, 2001: 230), «Генеральный план “Ост”» не был нормативным документом, на основе которого осуществлялись нацистские преступления против населения Советского Союза. Он, безусловно, носил преступный характер, однако был обращен в довольно отдаленное будущее и касался проблемы послевоенной колонизации восточного пространства (Яковлев, 2017: 320). Не приходится отрицать, что о нацистском мышлении «Генеральный план» говорит очень многое; однако до практической его реализации дело не дошло.
