— Придется идти кружным путем, — говорит Софи.

Тут из телефонной будки выходит Минди, снова одетая в мятую розовую пижаму. С тех пор как я увидела ее с Ксавье в день приезда и она отогнала меня от компьютерного терминала на следующий, мы практически не встречались. Минди стягивает сальные волосы в конский хвост и вытирает заплаканные глаза. Ее лицо пошло пятнами, словно покрылось ссадинами.

Взгляд девушки падает на нас, и из ее глаз брызжут слезы.

— Гадина! — кричит она, устремляется вверх по лестнице и исчезает из виду.

В приступе жгучего стыда я прирастаю к месту. Я никогда не сохла по парням и не оказывалась в ее положении.

Но мне не нужен Ксавье. Я просто… танцевала с ним.

Вожатые поднимают глаза, отрываясь от игры. Софи выталкивает меня через боковую дверь во двор, еще сырой после утренней грозы.

— Софи, наверное, мне стоит с ней поговорить…

— Ты тут ни при чем, она имела в виду меня, — бормочет моя подруга. — Ты оказалась виновата за компанию. Давай быстрее.

Только когда мы минуем пруд с кувшинками, Софи наклоняется ко мне и шепчет:

— Мы с Ксавье переспали. Прошлой ночью.

Я останавливаюсь как вкопанная:

— Переспали? В каком смысле?

— В том самом.

— Вчера ночью?

— И сегодня утром!

Софи обнимает меня за плечи, вываливая куда больше подробностей, чем нужно: как они добирались домой на такси, на ощупь брели по темному коридору, случайно обнаружили свободную комнату на втором этаже, которая постоянно используется именно для этих целей.

— И — господи, Эвер! Теперь я понимаю, почему все эти девицы за ним охотились.

Я раньше не замечала, но губы Софи сделались пухлее и ярче, даже без помады. Шею ее украшает розовый засос размером с двадцатипятицентовик. У меня в голове не укладывается, как можно переспать с парнем, зная его всего неделю! Так и слышу мамины разглагольствования о девках, которые охотно раздвигают ноги перед мальчиками. Но ни одно ее слово не применимо к Софи — она сияет так, будто солнце проглотила.

— Ты же на него не запала? — спрашивает Софи. — Я же знаю, что вы с ним танцевали…

— Нет. Конечно, нет!

Даже если какая-то бунтарская часть меня и хочет, чтобы меня зацепило, я увернулась от пули. Танцевать с Ксавье — одно дело, спать — совсем другое.

— Ты едва его знаешь! — замечаю я.

— Шутишь? Здесь каждый день как неделя, ты же сама говорила, — отмахивается Софи. — Это «Корабль любви», а Ксавье его капитан — по крайней мере, для меня, — добавляет она, будто половина цзяньтаньских девушек не сохнет по этому красавчику. — Ты не поверишь, что рассказывала про его семью моя тетя. Е владеют чуть ли не половиной Тайваня, создали электронную империю — им принадлежит сеть «Сого»!

— «Сого»? Ничего себе!

В поисках клубного прикида мы уже побывали в двенадцатиэтажном универмаге, но с моим бюджетом о таком можно было только мечтать: хрустальные люстры, бесконечные эскалаторы, «Эрмес», «Шанель»… Смотри, но не трогай.

Итак, Ксавье — наследник империи! А Софи знала об этом еще до того, как приехала в лагерь. Однако держала язык за зубами, хотя всю неделю делилась со мной секретными разведданными: отец Марка владеет прачечной самообслуживания в Лос-Анджелесе, а сам Марк мечтает стать голодающим журналистом (очень жаль, потому что он прелесть); Крис Чэнь поступил Калифорнийский университет и происходит из состоятельной семьи. Больше всего меня удивила склонность к соперничеству, кот орую проявила Софи. Ксавье значит для нее больше, чем она показывает.

— А как насчет Минди? Неужели тебе все равно?

Софи закатывает глаза:

— Слушай, все парни ищут приключений — если они не конченые зануды. Эта телка перепихнулась с ним один-единственный раз. Потом он встретил меня. А весь этот романтический этикет… Честно говоря, правило только одно: в любви и на войне любые средства хороши. И даже если люди помолвлены с колыбели, это не имеет значения, пока они не поженятся.

Я хмурюсь. В романтическом этикете я не шарю, но всегда считала, что парень, у которого есть девушка, — это табу. Как Дэн с Меган. И Рик с Дженной.

— Ты ему веришь?

— А почему я должна ему верить? — улыбается Софи. — Думай, на что подписываешься, как выражается тетушка Клэр. Кроме того, мне знаком этот типаж. Ксавье нужна девушка достаточно сильная, чтобы могла смело ответить на его вызов. Вот!

Она откидывает волосы и показывает опаловую сережку Ксавье, мерцающую у нее в ухе, — хороший щелчок по носу. Кто я такая, чтобы судить Софи, со своим опытом монашки?

— Просто будь осторожна, хорошо? — говорю я и снова пускаюсь в путь, не имея ни малейшего представления о том, куда направляюсь.

Глава 13

Мы едем по красной линии тайбэйского метро в южном направлении, к станции, название которой я не могу прочитать, затем поднимаемся по очень длинному эскалатору на улицу, представляющую собой забавное сочетание сверкающих небоскребов, трехэтажной застройки и пестрых тайваньских крыш: все это перемешано, точно детали от трех разных детских конструкторов. Фотостудия находится на втором этаже узкого здания рядом с даосским храмом, где поднимается дым от латунной подставки для ароматических палочек.

Я рада, что приехала сюда — хотя бы отдохну от беспрестанной болтовни Софи о Ксавье. Когда я вслед за подругой вхожу в приятно пахнущее помещение с бархатными пуфиками и полированными деревянными полами, устланными красным шелковым ковром, над головой звенит латунный колокольчик. На каминной полке мерцают свечи с цитрусовым ароматом. От штатива перед развернутым белым задником-рулоном размером с комнату отворачивается женщина средних лет в клетчатом берете и говорит нам:

— Ах, сяо мэймэй даоле!

Когда она подносит фотоаппарат к лицу, ее ярко-синяя рубашка развевается под струей воздуха из кондиционера.

Щелк! Щелк! Щелк!

Перед глазами мелькают белые вспышки, заставляя меня моргать. Я ожидала увидеть захудалую фотостудию в торговом центре, вроде той, куда мама водит нас каждый год, но никак не этот изысканный будуар. По стенам развешены портреты в натуральную величину: девушка с широкополой шляпой в руках, парень, перекинувший через плечо ярко-красную куртку, парочки, прижимающиеся друг к другу щеками.

— Неужели она сумеет сделать меня похожей на… них?

— Даже лучше. — Софи берет леденец из хрустальной чаши, чувствуя себя по-домашнему непринужденно.

Я даже сесть боюсь. Будь я сейчас дома, мы бы вместе с Меган лопали чипсы в общественном бассейне, прикрыв слитный купальник полосатым махровым полотенцем. Я не из тех, кто шастает по роскошным фотостудиям, выстаивая в очередях, чтобы получить отретушированные, как у кинозвезд, снимки. Моя башка раскалывается от похмелья. Я чувствую себя абсолютной самозванкой.

Софи болтает с Яньне, которая говорит только по-китайски и по-тайваньски и не знает английского. Они подходят к кассе на стеклянном прилавке, а я опускаюсь на колени рядом с кофейным столиком, где кучей навалены традиционные виниловые фотоальбомы и лежит айпад с цифровыми снимками. Я пролистываю изображения на планшете: девушки в платьях с открытой спиной, лежащие на кружевных покрывалах и болтающие каблуками, золотые рассветные пляжи в резких, кричащих оттенках. Мое внимание приковывает лимонно-желтое шифоновое платье с длинным шлейфом, и я пытаюсь представить себя в нем.

Потом я перебираю альбомы. Один сделан для шанхайской команды гимнасток в смешных костюмах с зелено-розовыми цветами, сверкающими звездами, чешуйчатыми морскими существами. Спортсменки позируют на трапециях и в сложных гимнастических пирамидах, внушающих благоговейный трепет.

Меня осеняет, и я кладу альбом на стол:

— Софи, Яньне фотографировала какие-нибудь театральные или танцевальные труппы?

Софи обрывает себя на полуслове, чтобы перевести мой вопрос Яньне.

— Да, у нее есть кое-что вон там. — Она указывает на полку в углу.