Не исключено, что в мире обеспеченных людей подобное в порядке вещей, хотя…

— Иногда. Но скорее, отдых для хозяина большая редкость.

И когда экскурсия по дому для меня закончена я возвращаюсь к себе.

Присаживаюсь на большую кровать и замираю, погружаясь в свои новые ощущения. Ни капли радости. Яська бы наверняка сказала, что это просто дело привычки, и еще бы посоветовала, наконец-то пойти на йогу для беременных, так как шпагат на моем сроке совсем не рекомендует.

Я провожу рукой по шелковому покрывалу на кровати, вывожу пальцами узоры по дивной вышивки райских птичек. И так бы, наверное, просидела очень долго. Но тут тугим спазмом скручивает сильно живот, я даже забываю, как дышать.

Первая мысль, что вдруг что-то с ребенком, но после того, как живот скручивает повторно понимаю, что нет, обычная реакция беременной женщины на перемены. Стресс от переезда незамедлительно дает о себе знать.

Поэтому я живенько скидываю всю одежду и прямиком направляюсь в ванную комнату. Контрастный душ поможет.

Но когда я кручу барашки крана, понимаю, что по каким-то причинам воды на втором этаже нет. Набрасываю на плечи легкий шелковый халатик, не туго завязываю пояс. Нажимаю кнопку вызова прислуги и жду.

— Анна Петровна, что-то случилось? — обращается Надежда Сергеевна

— Я хочу принять душ, а воды почему-то нет… — еще немного стесняюсь чужих людей в доме, но принятие душа для меня архиважное событие.

— Мы сейчас все проверим.

И женщина удаляется.

Проходит пятнадцать минут.

— Анна Петровна, приношу свои извинения, но, видимо, образовался засор. В обязанности охраны не входит подобное, а сантехника за город вызвать не так-то просто, мы обычно формируем заявки. И только завтра наша заявка будет обработана.

Нет, конечно, катастрофы никакой нет, и можно потерпеть до завтра, но…

— Конечно, если вас устроит, на первом этаже, в зоне бассейна имеется душ. Он исправен.

Я киваю. Меня вполне устроит душ и вне комнаты.

Надежда Сергеева проявляет заботу и выдает мне прорезиненные тапочки, потому что в зоне отдыха все выложено плиткой и во избежание неудачного падения, лучше перестраховаться.

Я благодарю прислугу, захватываю с собой еще шампунь, гель и мочалку.

Спускаюсь к бассейну, нахожу дверь, которую в первый раз осмотра этой зоны не рассмотрела.

Еще одна ванная комната. Судя потому, что здесь практически нет никаких личных вещей Виктора, он тут не частый гость. Я внутренне расслабляюсь, что даже забываю дверь запереть изнутри.

Вешаю свой халатик на крючок. Забираюсь в просторную душевую кабину со стеклянными дверьми, и включаю лейку тропический душ. Как только на мою голову начинает приятно стекать воды, в ванной включается музыка релакс.

Я беру с полочки свой любимый шампунь, взбиваю густую пену в руке и начинаю массирующими движениями втирать себе в голову.

Из лейки поступает вода очень комфортной температуры. У себя в квартире я вечно возилась с регулировкой, потому что никогда не знаешь, в какой момент тебя ошпарит кипятком, или окатит ледяной водой.

А тут никаких забот, стой себе и наслаждайся, да еще и музыка включается фоном. Просто сплошное великолепие и удовольствие. И я настолько увлекаюсь обычным процессом, что перестаю замечать окружающую действительность.

И поэтому не сразу слышу, как открывается дверь.

Я провожу мочалкой по плечам и груди, затем вычерчиваю круг на животе, и собираюсь спуститься уже к ногам. Чувствую сплошные приятности, и сама себе улыбаюсь, ровно до того момента пока не поворачиваюсь лицом ко входу и не открываю глаза.

А смотреть там было на что, вернее на кого… Виктор Гурьев собственной персоной. По пояс голый с кубиками пресса на животе, широченными плечами, с полотенцем на шее и бутылкой геля в руках.

Сигнал до моего мозга доходит не сразу. Очень так с запозданием. А главное ничего не поделать, потому что стекло кабины настолько прозрачное… что оно совершенно не оставляет простора для фантазии.

И это читается в голодном и ошалевшем взгляде Гурьева.

— Здравствуй…те, — выдавливаю из себя.

Одной рукой я прикрываю грудь, а другой, та в которой объемная мочалка, закрываю низ.

— Аня, я не знал…  — растерянно проговаривает Виктор, и с безумным взглядом он разворачивается совсем не в сторону двери, а просто в стену. Где встречаются его лоб и керамическая плитка.

* * *

Настоящее время

Когда я рассказываю то, что случилось между мной и Виктором подруге, там только недовольно фыркает.

— И что он не соблазнился на твои прелести? Это даже странно. Будь я на его месте, обязательно бы воспользовалась ситуацией. А чего бы и нет?

В том, чтобы Яська не растерялась — я даже и не сомневаюсь. Она бы много раз воспользовалась ситуацией, находясь и на моем месте, и на месте Гурьева, но я не она, и так не умею. Тем более наши договорные отношения никто не отменяет, как и мою беременность.

Я вообще себе смутно представляю, кто может полюбить моего ребенка в принципе. Я уже люблю его по умолчанию. Это моя кровиночка, пусть даже и небольшое напоминание о безрассудной ночи.

Я ставлю кружку с кофе на журнальный столик перед подругой.

— Да, хороший у вас дом. Два этажа. Бассейн. Есть где разгуляться, — выдает Яська не скрываясь скользя оценивающим взглядом интерьер.

— Обычный дом, богатый, как и положено, — пожимаю плечами и присаживаюсь рядом с подругой. Кофе мне пить нельзя, повар в доме Гурьева специально для меня делает соки, компоты, морсы и даже домашний йогурт. Поэтому я лишь наливаю из стеклянного графина клюквенный морс.

— Повезло тебе, живешь как у Христа за пазухой.

— Ясь, ты это сейчас серьезно? Неужели ты думаешь вырастить ребенка так просто?

— А разве нет? Ну три года только потерпеть пока декрет, а там и сад, и школа в помощь. А там гляди если пацан, армия, да на работу свалит, девку просто повыгоднее замуж выдать.

Я слушаю Яську и хочется в обморок грохнуться от ее рассуждений. Так просто и легко…

Так и с десяток можно родить, ну а чего, растут себе как чертополох, и выкатываются своевременно из дома, а ты живи себе дальше, а там и дети уже начнут маме родной помогать. Да…

Честно говоря, я уже очень пожалела, что пригласила подругу в дом Гурьева. Но кроме нее у меня никого нет, она даже любезно согласилась приютить моего кота Буську, потому что у Гурьева аллергия на животных.

Я решаюсь перевести разговор в другое русло:

— Ну не будем о Гурьеве, как там Буська?

— Да, а чего ему сделается, спит да ест, когти вот об мой диван точит…

— Ой, Ясь, давай я закажу когтеточку, может мне еще чего докупить нужно?

— Ну вот еще, — категорично проговорила подруга, — на него деньги спускать, диван додерет, ты мне просто новый купишь. Я дома все равно редко появляюсь, твой котище меня видит утром да вечером.

— Я думаю купить когтеточку будет дешевле, — проговариваю извиняющимся тоном, а самой так тоскливо на душе.

Мне не нравится, как Яська считает чужие деньги, и при каждой нашей встречи повторяется одно и то же обсуждение, о финансовом положении Гурьева.

— Как знаешь, обивка дивана все равно за твой счет.

У меня просто нет слов, потому что, если бы Яська отдала своего кота, я бы обязательно за ним ухаживала, как за своим, и денег бы не решилась просить.

— Ну, а что у тебя в личном плане? — старательно ищу новую тему для разговора.

— Вениамин этот козел. Я все-таки надеялась с ним попробовать что-нибудь замутить, развеяться.

— Не хочет встречаться? — я вкрадчиво уточняю, чтобы не обидеть Яську.

— Сейчас, как же, наоборот хочет, вернее хотел. Он после нашей общей встречи в ресторане мне весь телефон оборвал. Все на свидание зазывал…

— И?

— Что и? После одной ночи в гостинице, чмокнул в лоб, как покойницу и свалил в закат, предусмотрительно заблокировав мой номер телефона.