– Что вам нужно? – Он начал терять терпение. Для столь неожиданного звонка он и так держался слишком хорошо.

– Нам не нравится слишком активная деятельность мистера Лаутона. Согласитесь, это почти вмешательство во внутренние дела. И нас тем более не устраивает, что среди его знакомых в нашей республике есть такие профессионалы, как вы. Думаю, вы поняли, что мы хотели бы всячески избежать ваших дальнейших встреч с мистером Лаутоном.

– Я могу узнать, с кем разговариваю?

– Это для вас имеет большое значение? Скажем, я ваш друг, искренне восхищавшийся вашими прежними успехами. Кое-что мы слышали и в нашей провинции. Если вы и дальше хотите плодотворно работать за рубежом – на здоровье. Это ваше право. Если хотите сотрудничать с нами – прекрасно. Хотя, думаю, вы откажетесь и от этого предложения. Значит, у нас с вами есть единственный выход – вы должны добровольно покинуть город. И желательно как можно быстрее.

– Интересная перспектива, – пробормотал Дронго, – вы обещали сказать о мотивах.

– Я думал, вы поверите мне на слово. У вас ведь, кажется, в городе живет сестра и у нее двое маленьких детей. Неужели и это обстоятельство вы считаете не столь важным?

– Интересно! – Ему давно не хватало такого сильного раздражителя, он даже весь подобрался, как на охоте, теперь начиналось самое важное: – Не думал, что вы будете меня шантажировать.

– Это не шантаж, – возразил его собеседник, – всего лишь разумная мера предосторожности. Согласитесь, с таким профессионалом, как вы, не мешает иметь лишний козырь.

– А вы точно не играете краплеными картами? – не удержался Дронго.

Незнакомец умел ценить шутку, послышался его мягкий смех. Но он не произнес больше ни слова, ожидая, что скажет Дронго. Ему казалось, что козыри на его стороне. «Напрасно они меня шантажируют, – с досадой подумал Дронго. – Теперь придется ввязаться в эту историю. В конце концов, я сделал все, что мог, стараясь избежать подобного хода события. Напрасно этот смешливый ублюдок мне позвонил. Он даже не подозревает, как сильно рискует. В следующий раз он будет смеяться в моем присутствии. Если ему, конечно, будет смешно».

– Что я должен делать? Уехать навсегда? Но у меня нет больше ни денег, ни места, где я могу жить, – соврал Дронго.

Деньги у него еще оставались. И, по местным понятиям, очень большие деньги. А место, где жить, он вполне мог найти по всему миру. Для этого не требовались большие деньги и связи. Достаточно было вспомнить своих старых знакомых. Но незнакомец этого не должен был знать.

– Мы учли это обстоятельство, – сразу сказал баритон, – вы получите через полчаса билеты на утренний рейс и тысячу долларов. Поживите два месяца в Москве или еще где-нибудь, подальше от наших мест. А через два месяца можете вернуться. Кстати, найдете своих родственников живыми и здоровыми. И еще одно непременное условие – каждые три дня вы будете звонить нам по телефону, который будет на конверте. Если вы опоздаете хотя бы на один день, это будет означать, что наш контракт расторгнут. Последствия вы легко можете представить. А через два месяца ваших друзей здесь уже не будет. У них просто кончится виза.

«Напрасно он так разговаривает», – в который раз подумал Дронго. Решение нужно было принимать мгновенно. Собственно, для таких случаев все давно предусмотрено. Интересно, сумеет ли Лаутон вспомнить старые системы связи. А другого выхода просто нет. Теперь нужно начинать игру.

– Ладно, – согласился он, – вообще-то мне не нравится ваш голос. И ваши угрозы тоже очень не нравятся. Но раз вы так настаиваете. Да еще предлагаете деньги – я просто вынужден согласиться. Присылайте вашего курьера, утром я улечу.

– Я знал, что мы договоримся, – удовлетворенно сказал баритон, – вы умный человек, Дронго. А когда вы вернетесь – думаю, мы сможем договориться и о нашей совместной деятельности. Это и в ваших интересах.

– Вот это никогда. Я слишком устал от подобных трюков. Именно поэтому я отказал Лаутону и поэтому я уезжаю завтра утром. Вы же понимаете – если бы я хотел остаться, я бы придумал что-нибудь.

– Благодарю вас. – Мерзавец был слишком интеллигентен, не понимая, что подставляется. Мерзавцев, говорящих «благодарю вас», не так много. Его легко будет вычислить.

– До свидания, – Дронго положил трубку.

Теперь нужно действовать быстро и решительно. Он достал блокнот, написал короткое письмо, подчеркнув последнюю фразу, положил бумагу в конверт и вышел из квартиры. В соседней квартире жила семья, где двое подрастающих ребят обожали Дронго, считая его своим кумиром. Он позвонил в дверь. Дверь открыла соседка.

– Добрый день, – улыбнулся Дронго, – Алик дома?

Это был старший из братьев.

– Да, – улыбнулась в ответ женщина. Ей нравился тихий, всегда вежливый сосед, хотя до сих пор и не женившийся. Она позвала сына:

– Алик!

Из комнаты вышел юноша семнадцати лет. На прыщавом лице было любопытство – сосед не так часто заходил к ним. А они с братом любили бывать в гостях, где, кроме удивительного собрания книг, можно было увидеть немало занимательных безделушек, столь интересных для ребят.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Алик, – а я как раз хотел попросить у вас книгу по карате.

– Я ее тебе вообще подарю, – засмеялся Дронго, – мне она не нужна. Слушай, Алик, вот этот конверт нужно срочно отнести в гостиницу Интуриста. Бывшего Интуриста, конечно. На набережной. Знаешь такую?

– Конечно, – кивнул парень.

– Только передай лично в руки мистеру Лаутону. Ему и никому другому. Понял?

– А в каком он номере?

– В шестьсот втором, здесь все написано. Прямо сейчас можешь отправляться?

– Да, только куртку надену.

Мать покачала головой:

– А младший опять подрался. Хорошо, что они хоть иногда у вас сидят, книги смотрят. Это лучше, чем слоняться по улицам.

– Да, наверное, – вежливо согласился Дронго.

Парня, конечно, его наблюдатели в расчет не принимали. Правда, даже захватив письмо, они не смогут его прочесть, там были просто любезные фразы о невозможности их сегодняшней встречи. Но если Лаутон помнит старый код, он обязательно поймет все и сумеет принять правильное решение.

Вернувшись в свою квартиру, он начал собирать вещи. Следовало исходить из того, что в его отсутствие здесь обязательно побывают незваные гости. Поэтому он тщательно проверил свои бумаги, стараясь не оставлять ненужных доказательств своей бывшей деятельности.

Уже стемнело, когда он решился позвонить, отлично сознавая, что его телефон наверняка прослушивается. Повезло и на этот раз, трубку поднял сам Джеральд.

– Мистер Лаутон, – главное, чтобы Джеральд понял важность этого разговора, – я позвонил по вашей просьбе.

Незнакомец не мог знать, что они лично знакомы с Лаутоном. Этого вычислить было нельзя.

– Слушаю вас, – Лаутон принял его игру, значит, сумел правильно прочесть письмо.

– Мы сегодня утром говорили с вами и условились, что я вам снова позвоню. Простите, мистер Лаутон, но я вынужден отказаться. По делам редакции я уезжаю в Москву завтра утром и вернусь не скоро, месяца через два. Согласитесь, что вы не можете ждать так долго.

– Конечно, – Лаутон даже придал своему голосу некоторую раздражительность, – очень жаль, мы рассчитывали на вашу помощь. В двенадцатом отделе Интерпола нас уверяли, что вы согласитесь. Видимо, их психологи просто не умеют работать. Мы хотели вас задействовать. Я даже привез ваше старое удостоверение сотрудника экспертного отдела ООН. Мы даже сохранили ваш номер. Очень жаль.

Дронго улыбнулся. Проверенная школа. Лаутон сумел сказать все, что нужно. Теперь они сумеют разобраться с этим вежливым шантажистом. Теперь козыри у него в руках и игра пойдет на равных.

– До свидания, – попрощался Дронго.

Теперь все было ясно. Завтра вечером, в двенадцать часов по нью-йоркскому времени, в восемь часов вечера по московскому он позвонит по старому телефону в экспертный отдел специального комитета ООН и получит необходимые инструкции и указания. В свою очередь, ему удалось сообщить Лаутону, что он предполагает вернуться через день, и встретиться они должны в месте, указанном в письме. Обычное, вполне вежливое письмо содержало в себе три закодированные фразы. Первая указывала на чрезвычайную опасность для его отправителя. Вторая сообщала о месте встречи. Третья обговаривала время. В данном случае «вернусь через два месяца» означало – «увидимся послезавтра», а выражение «искренне сожалею» подчеркивало степень опасности. Если учесть, что в конце письма была проставлена дата его написания, то Лаутон должен был понять – о письме говорить не следует. Что он и сделал во время их телефонного разговора. «Напрасно они меня втянули в эту историю», – подумал Дронго о своих противниках. Правда, этот упрек в какой-то мере относился и к сотрудникам Интерпола, так недальновидно засветившего наиболее ценного агента для участия в этом расследовании.