Курьер ответил мгновенно: «Оплата налом. Скидывайте адреса.»

Ближе к вечеру она начала нервничать, прошло больше трёх часов. Уже привезли большой контейнер для мусора, а курьера с посылкой всё не было. «Зря я, наверное, связалась с Авито… Можно было поехать в строительный гипермаркет и самой всё спокойно купить. Ну да, вышло бы гораздо дороже… А ну как этот курьер вообще свалит с моими двумя коробками? Там, что бензопила, что аккумуляторная, обе стоят нехило…»

В этот момент раздался звонок с неизвестного номера, и звонкий девичий голос бодро отрапортовал:

– Это курьер. Я у ворот.

Танька недоверчиво открыла калитку и с удивлением уставилась на красный спортивный мерседес, припаркованный возле её забора. Даже в сумерках было отчётливо видно, что машина совсем новая. Из неё бодро выпрыгнула худющая черноглазая девчонка, лет семнадцати:

– Вы Татьяна? Ваша доставочка. – она открыла багажник и выгрузила оттуда две большие коробки.

– Фигасе, машины у курьеров нынче. – Таня с улыбкой протянула ей деньги, успев заметить в багажнике свёрнутое одеяло и сильно потрёпанный чемодан. Девчонка протянула в ответ самодельную, напечатанную в word’е визитку:

– Звони, если чё. Меня Пикси зовут. Это не имя, кликуха такая.

– Я догадалась… – Таня ошарашенно смотрела вслед молниеносно растаявшему в темноте мерседесу, – Надо было мне не забор новый ставить, а машину себе купить, ценник почти одинаковый вышел. – пробормотала она.

Следующие несколько дней были тяжёлыми. Разобраться с обеими пилами, на счастье, помогли ребята-строители. Они же научили ими пользоваться. За что были вознаграждены горячим супом и лепёшками от Ибрагима.

– Профлистов нет в таком количестве на складе сейчас. Сезон закончен. Начальник предлагает по такой же цене забрать остатки струганных досок. Доски дороже, но он готов пойти на эту замену, чтобы не терять заказчика. – бригадир строителей, жизнерадостный крепкий дядька, махнул рукой в сторону подъезжающей фуры, – И обработаем их защитной краской. Идёт?

– Я не буду ничего доплачивать, этот забор мне и так золотой выходит.

– Там досок только на три стороны забора хватит с натягом, так что в сумму ты укладываешься. – бригадир убедительно рассказал о преимуществах деревянных заборов перед железными и о том, что внутренний забор между её и соседним участком, на удивление крепок и простит ещё сто лет. Если его покрасить.

Понимая, что её развели, Таня, тем не менее, согласилась на этот вариант. Спорить, требовать обратно деньги и искать нового подрядчика ей, честно говоря, не хотелось. Она работала наравне со всеми: пилила брёвна, валила разросшиеся заросли, таскала в контейнер мусор, да так, что к концу недели уже сама – еле таскала ноги. Спина отваливалась, руки не поднимались. Но забор был закончен! Оставались ворота.

– Фью!.. Тань, а ты уверена, что тебе ворота нужны новые? – удивлённо присвистнув, подозвал её бригадир. Она подошла к мужчине и устало уставилась на него. – Нет, если ты настаиваешь, то мы сварим новые… Но если эти продашь, то весь твой забор разом окупится… Зацени!

Только сейчас Танька обратила внимание, что покосившиеся и вросшие в землю ворота были толстыми и двойными, как сэндвич. Бригадир, подковырнув ломом, отломал одну из досок с внутренней стороны, и присутствующим открылось причудливое чугунное кружево, тщательно прятанное десятилетиями от любопытных глаз.

– Стой!.. – девушка обернулась, окидывая взглядом небольшую, мощёную брусчаткой площадку с недостроенными гаражами и неработающим фонтаном, – Оставь, как есть… Поправить сможешь, чтобы ровно висели и открывались?

– В досках, что ли, оставить? – понял её мысль бригадир, – Такие сейчас стоят целое состояние, грех прятать. Но видок через них откроется – такой себе.

Он хохотнул, кивая головой в сторону недостроя, заколоченного листами ржавого железа.

– Да, верно… – Таня устало убрала с лица прядь волос, – Тут ещё работы на сто лет хватит… Потом расчехлю.

«Если утром вы проснулись, и у вас ничего не болит, значит вы умерли…» – вспомнила она слова сатирика, слушая, как по подоконнику барабанит проливной дождь. Утро было серым и хмурым, вставать не было ни сил, ни желания. «Одно хорошо – успели с забором. Всё остальное может ждать.» Зазвонил сотовый.

– Блин… Алё… – Таня дотянулась до телефона и сморщилась: после ударного недельного труда, каждое движение давалось ей с трудом.

– Доставка. – сухо ответил мужской голос.

– Какая ещё доставка?

– Фабрика мебели. Заказывали?

– А! Точно! Забыла! Сейчас выйду. – натянув треники и кое-как затянув резинкой волосы в хвост, она вышла под дождь, – Ох! Ах!

Ледяные капли воды прогнали остатки сна, пришлось из последних сил бежать через мокрые кусты до дачи.

– Ибрагим! Али! Мебель приехала! – она замерла на пороге, увидев юношу. Молодой узбек сидел на полу возле камина, обхватив колени руками и непрерывно раскачиваясь. В его потемневших глазах бушевали языки пламени. Рядом с ним, с выражением полного отчаяния на лице, заливаясь безмолвными слезами, стоял старик. – Ладно… Останьтесь здесь… Я сама…

Она быстро договорилась с грузчиками, и ребята перетаскали все коробки в гостевой дом. За деньги, естественно. Таня вернулась на дачу мокрая с головы до ног, замёрзшая и мрачная. В гостиной горел камин, было тепло. Она стянула через голову мокрую толстовку и подошла к Али, который теперь лежал на диване без сознания, на его щеках проступили красные пятна.

– Что с ним? – она приложила ладонь к его лбу, у мальчишки был сильный жар, – Надо вызвать врача.

– Нет. Не нада врач. – грустно покачал головой Ибрагим, – Это скоро пройти.

– Но он болен.

– Нет. Он любить Низарат. А Низарат не любить Али-Асат, дева бояться Али, она убегать и прятаться. Али умирать без Низарат.

– Что?.. – Таня удивлённо уставилась на старика, – Это его так кроет от неразделённой любви, что ли?

– Любовь… Да… – Ибрагим опустил голову и заплакал, приговаривая что-то на своём языке и глядя мальчишку по голове.

– А эта… Низарат, она кто?

– Дочь паши. Али увидеть её в садах и потерять покой и сон. Но Низарат знать, кто такой Али-Асат. Она сильно бояться и бежать и сказать своему отцу…

– И кто такой Али-Асат?.. – осторожно спросила девушка. Плечи старика поникли, он поднял на Таньку такой страдальческий взгляд, что она сама едва не разревелась.

– Отец Али быть дэв… И дед его быть дэв, и дед его деда… Но только дочь человека может родить для дэв дитя…

– Дэв. Я так и знала! Дальше! – потребовала Таня, стиснув зубы.

– Маленький дэв нужна иметь мудрый наставник, чтобы знать людей. Я быть с Али с колыбель. Любовь к Низарат разбить сердце молодой дэв. Я не уследить… Я виноват… – он горестно всхлипнул.

– Откуда у него шрамы на руках?

– Паша велеть изловить юный дэв, заковать его в железо и предать страшным мукам. Я его спасать.

– Я думала, что дэвы – это типа богов, они всемогущи. Разве нет?

– Нет. Не все. Дэв жить долга, очень долга. Дев жить красива. Дев много знать и уметь. Злые люди завидовать дэв. Жадные люди убивать дэв и забирать их сокровища, если найти. Поэтому паша пытать Али, но Али ничего не сказать.

– И после этого он всё ещё страдает по своей Низарат? – усмехнулась Танька.

– Низарат – прекрасна, как свет звезда, и чиста, как утренний роса. Она не знать Али, потому бояться… Он хороший мальчик! Али так сильно любить Низарат, что хотеть умереть без неё.

– Пипец… И что с этим делать теперь? – девушка с трудом выпрямилась и пошла ставить чайник.

– Низарат жалеть Али, она помогать мне. А потом испугаться, что отец её наказать. Она нанять ведьму, чтобы бежать и прятаться в ваш мир.

– О… Так это всё меняет, конечно. – усмехнулась Таня, – Поэтому вы оказались здесь?

– Да… Али почуять её след… Он умирать без неё…– прошептал Ибрагим чуть слышно.

– И где же она?

– След теряться здесь…

– Здесь… – эхом повторила она, – Ну конечно… Где же ещё? Василисы, Амелии всякие, дачи старые… Блин… Ибрагим, где у тебя кофе?