Аласклербанбастос ритмично прорычал слова силы. Гаэдинн не понимал их, но каждое слово было подобно уколу, от которого хотелось вздрогнуть. Эйдер завизжала и начала расправлять крылья, но эльф погладил её по голове и шепотом успокоил её.

Цера, с филактерией в руках и булавой, свисавшей с предплечья на кожаном ремне, пристально следила за драколичем. Присматривать за Аласклербанбастосом - это все, чем она могла сейчас помочь. Конечно, Цера обладала собственной, довольно сильной божественной магией, но сила Повелительницы Солнца была противоположна некромантии.

Мералейн бесцельно перемещалась по плато – по крайне мере, так казалось. Она была низенькой, курносой девочкой, и, даже зная ее неофициальную специализацию, Гаэдинн не считал её зловещей. Но сейчас выражение ее лица – напряженное и, в то же время, пустое - заставило волоски на его шее встать дыбом. И хотя эльф едва слышал бормотание девушки, он все равно чувствовал себя каким-то обделенным, будто все, о ком он когда-либо заботился, внезапно умерли.

Он усмехнулся и выбросил иррациональные эмоции из головы. Его друзья были очень даже живы, но даже если бы все было иначе, он рано научился ценить тех, кто этого заслуживал, однако никогда и ни в ком не нуждаться.

Мералейн вытянула руки и завертелась взад и вперед, начав танцевать в такт заклинанию Аласклербанбастоса. Тени заскользили по земле, подскочили в воздух, и окружили девушку, касаясь её своими очертаниями. Некоторые призраки были просто бесформенными силуэтами. У других же был заметен фосфоресцирующий блеск глаз, голые рёбра или череп.

 Постепенно их формы стали более устойчивыми - они парили, бурлили и мерцали в ночном воздухе даже после того, как Мералейн перешла к другой группе призраков, пока их не стало…несколько десятков? Трудно  было сказать точно из-за непроглядной темноты и постоянного мерцания самих призраков.

Лицо девушки превратилось в белую маску с немигающими черными зрачками. Мералейн танцевала последний танец, произнося оставшиеся слова заклинания и делая последние шаги. Но ровное, гортанное заклинание Аласклербанбастоса продолжалось. Очевидно, он должен был направить вызванных духов.

 Внезапно Мералейн тряхнула головой, а оживление и тревога захватили ее лицо.

- Это в план не входило! – Крикнула она, когда призраки направились вниз по склону.

 Гаэдинн не понимал всего, что происходило, но было ясно, что интуиция Оракса не подвела его. Все пошло не по плану. Он потянулся за стрелой, но горячие пальцы схватили его запястье.

* * * * *

Джесри почувствовала, что Чазар лишь слегка прижался своими губами к ее. И, конечно же, ее ноздри ничто не прикрывало. Тем не менее, ее сердце колотилось, живот бурлил, и ей казалось, что она задыхается.

Еще через пару мгновений ей непременно придется оттолкнуть его и молиться, чтобы дракон не смог определить, насколько ужасно она себя чувствует. Молить всех богов ей придется еще и для того, чтобы удержать Чазара здесь, хотя и очевидно, что ласки и поцелуи закончились.

И тут она почувствовала, как что-то холодное и голодное скользит по саду. Яблоки гнили и падали на землю, когда под ними проходили мертвые. С треском, который показался странно слабым и глухим, одно дерево раскололось вдоль, и меньшая половина упала на землю.

 Джесри была волшебницей и сражалась с легионами Сзасса Тэма. Тем не менее, она знала, что при других обстоятельствах испытала бы укол страха от возникших из ниоткуда духов. Но сейчас она была им благодарна.

 Чазар отпустил ее, повернулся, ахнул и замер. Спасибо Госпоже Удаче за это. Джесри заманила его подальше от стражников, в темноту, где была большая вероятность того, что Чазар поддастся панике, хотя волшебнице до последнего не была в этом уверена. Его страхи иногда были случайными, беспорядочными и непредсказуемыми - как и все остальные эмоции.

Мысленным приказом Джесри зажгла головку посоха, подняла его над головой и шагнула навстречу духам. Она прокричала три слова на одном из языков Элементального Хаоса, повернула посох параллельно земле и резко опустила его на уровень груди

 Вспышка желтого пламени вылетела в направлении духов. Точнее, в их сторону. На самом деле, они не представляли угрозы, но если бы она одержала победу над ними настолько легко, то Чазар вернулся бы в лагерь не настолько ошарашенным.

В итоге, вспышка просто подожгла ствол дерева и заставила мертвых отшатнуться, застонать и завыть. Хор был неслышным и слабым, но каким-то образом разносился в её голове, из-за чего становился громким и пугающим.

А затем духи бросились в атаку, заставив Джесри оцепенеть.

* * * * *

Гаэдинн повернулся и обнаружил, что смотрит в злобное лицо, которое в один момент казалось итогом гниения и разложения трупа, а в другой – простым пятном тени. Хватка духа на запястье эльфа постепенно высасывало его жизненную силу. Призрак поднял вторую руку, чтобы вонзить её в грудь рейнджера.

Гаэдинн отпустил лук, выхватил один из двух коротких мечей и ударил раньше призрака. Его Боги, старый Зоркий Глаз и другие силы, уважение к которым было привито ему старыми эльфийскими мастерами-лучниками, благоволили ему. Даже зачарованный клинок не всегда мог нанести вред нематериальному телу призрака, но сейчас удар достиг своей цели – дух содрогнулся и исчез.

Еще один призрак летел на Гаэдинна с фланга. Раздался визг, и на духа набросилась Эйдер, поднявшаяся на свои задние львиные лапы и дважды взмахнувшая орлиными когтями. Темное существо рассыпалось и превратилось во что-то похожее на паутину, а грифон погрузил когти в ковер из старых опавших листьев, дабы отчистить их от липких останков.

С необходимой для чтения заклинания интонацией, Оракс протараторил заклинания. Гаэдинн удостоверился, что никто больше не собирается напасть на него, и развернулся в направлении звука.

Судя по всему, молодой волшебник, отступая от нескольких призраков сразу, споткнулся о корень дерева. Он упал на зад, и кожаный шлем, который он носил поверх сальных черных волос, слетел с его головы. Два призрака, с сияющими белыми глазами и с длинными пальцами, набросились на юношу.

Но им не хватило мгновения. Когда они потянулись к Ораксу, он прорычал последнее слово заклинания. Его руки засветились зеленым светом, и он погрузил их в тела двоих нападавших. Изумрудный свет вырвался наружу и смыл призраков с лица земли.

 Гаэдинн вложил меч в ножны, поднял лук и помог Ораксу подняться на ноги.

- Мералейн! – Ахнул юноша.

Девушка-некромант стоял в центре водоворота из призраков. Может потому, что Гаэдинн не был влюблен по уши, а может потому, что он был более опытным бойцом, но эльф сразу же осознал то, чего, по-видимому, не мог понять Оракс – те из призраков, что стояли ближе всего к Мералейн, сражались против своих сородичей.

 Один дух смог пробиться сквозь круг ее защитников, но, издав жестокий смех, совершенно не похожий на ее обычное девичье хихиканье, Мералейн просто разорвала привидение надвое, будто кусок тонкой ткани. Одну часть призрака она обернула вокруг своего кулака, подобно боксеру, прикрывшему костяшки пальцев.

- Она в порядке! - рявкнул Гаэдинн. - Посмотри туда!

Оракс выругался.

Как и Мералейн, Цера подверглась нападению, и, как и у некроманта, она защищалась. Тело жрицы сияло золотым светом, который, казалось, жалил и ослеплял нежить. И всякий раз, когда она взмахивала своей позолоченной булавой, имитируя резкий удар, другая, парящая булава, сделанная, казалось бы, из того же желтого света, вспыхивала и поражала одного из нападающих духов.

Солнечный свет Амаунатора причинял вред и Аласклербанбастосу. Он стоял лицом к Цере, и остатки плоти на его голове таяли и капали на землю, как воск со свечи. Но, не обращая внимания на боль, он рычал заклинание, а жрица не могла одновременно отгонять своей магией духов и нанести вред филактерии.