Нож был уже в руке, Мирт натянуто улыбнулся и бросил. Лезвие пронеслось в воздухе и глубоко вонзилось, прижав руку Кабана к столу. Другая рука, метнулась к палочке, но Мирт отбросил ее вторым ножом.

– Хорошо встретил, старый скряга, – пророкотал Мирт, выступая вперед.

Оргаз посмотрел на него в ответ, выглядя таким ошеломленным, как рыцарь, который, чтобы ринуться вперед впился шпорами и зарычал на свою лошадь, – только для того, чтобы она повернула голову и спокойно сообщила ему, спасибо, но она сейчас не в настроении.

Танцующая девушка смотрела, как кинжал и палочка пронеслись мимо нее, перестала петь и вместо этого попыталась закричать – с мгновенным и выразительным результатом.

У Мирта как раз было время, чтобы сесть за стол рядом с Оргазом и забросить ноги на соседний свободный стул, прежде чем на шум, который производила девушка, вернулась в комнату Мать Тешла.

– Прекрати, – отрезала Тешла, тыкая костлявым пальцем в гибкий и голый живот девушки.

Девушка вздрогнула, но не прекратила кричать. Мирт поморщился. Ее крики доходили до нот, которые требовали быстрого выстрела из лука... или какого-нибудь бесстрашного авантюриста, который прекратил бы нарастающую какофонию сбросив ее с башни и разбив о землю. А потом отвез бы ее вниз к гавани и утопил в толще воды, пока Дозор не появится.

Тешла, судя по всему, тоже так подумала, и поэтому она ловко схватила скатерть, накинула ее на голову девушки и отодвинула тяжелый раскачивающийся стул. Девушка упала, внезапно замолчав.

– Мирт, если ты атаковал моих гостей… – угрожающе начала Тешла, опуская закутанную фигуру девушки на пол.

– Нет, нет, Теши. Я только что сел! Оргаз любезно поймал один из моих клинков, выпавших из ножен, когда я подошел, – заверил ее Мирт.

– Я уверена, – ответила Тешла тоном, которым благородная леди Глубоководья могла бы сказать слуге, что гигантский клещ, каким-то образом попал в ее салат.

Она взглянула на Оргаза – он все еще выглядел как труп, который плавал в гавани Глубоководья в течение нескольких душных дней, но, по крайней мере, это был труп, который попытался улыбнуться. Медленно.

– Когда вы закончите, не могли бы вы очистить мой стол от крови? – спросила она его.

Оргаз, который до сих пор ничего не мог сказать, продолжал это делать, но поспешно кивнул, глядя на Тешлу, затем через стол Мирту.

Уперев подбородок в волосатую руку, Мирт ласково улыбнулся. Ему снилось, как Оргаз беспомощно скользит по крутой и скользкой крыше башни замка, крича Мирту, чтобы тот бросил ему что-нибудь, – и Мирт кидает ему единственную переносную вещь в комнате: полный ночной горшок.

Оргаз проглотил волчью ухмылку Мирта, оглянулся на Тешлу и пролепетал:

– Возьми меня с собой. Вниз.

Внизу Тешла продавала маскировку и снаряжение нуждающимся искателям приключений. Она недоверчиво посмотрела на Кабана, затем встала, вырвала кинжал Мирта из руки пирата и схватила его за рукав. Воющего от боли, Оргаза выволокли из комнаты в мгновение ока.

Вытирая окровавленные кинжалы о скатерть, прикрывающую упавшую танцующую девушку, Мирт вздохнул и повернулся к фигуре в капюшоне.

– Слишком рано. Садись, парень. Эльминстер скоро будет здесь.

– Я уже здесь, – довольно раздражительно сказал стул, на котором сидел Оргаз, меняя свою форму. – На самом деле, достаточно давно, чтобы не дать трем молодым дворянам разбросать свои мозги по всему внутреннему двору. Если бы ты проложил более широкий путь через добрых граждан Глубоководья, Старый Волк, у тебя скоро не осталось бы никого, кто мог бы стать лордом!

– Без сомнения, без сомнения, – проворчал Мирт, – но на это сейчас нет времени. Не мог бы ты перенести лекцию и позаботиться о парне? – Он схватил фигуру в капюшоне за рукав и пробормотал: «Единство, Бергос».

Фигура послушно откинула капюшон и моргнула, глядя на самого могущественного мага Фаэруна. Эльминстер снова посмотрел на него и вздохнул. Рождение богатым и благородным не делает молодого человека красивым, вежливым или галантным, но молодой человек редко осознает это.

Глаза молодого Бергоса были выпучены и пристально смотрели, а его щеки были такими же красными, как угли ревущего очага.

Мирт взглянул на него и потянулся за ближайшим графином. Он был влюблен, конечно. Уже третий раз за это лето, когда Бергос Броссфезер влюбляется вечной, бессмертной любовью в молодую благородную даму Глубоководья. Эээ, или на этот раз это был молодой дворянин. А может леди.

– Он поражен, – проворчал Мирт. – Какой-то враг наложил на него заклинание, которое вызывает у него любовную тоску. Он влюбляется по уши в кого-то нового каждый раз, когда наступает новолуние. Мне нужно его вылечить. Политика. – Лорд Глубоководья задумчиво поднял графин. Всегда настаивающий на наказании, он посмотрел на себя в его отражающей глубине.

Броссфезеры были должны Мирту гораздо больше золотых монет, чем то, что глубоководная знать (обычно с белыми лицами, шеями и поджатыми губами) называла «тысячей тысяч». Если бы Бергос, подписавший долговые обязательства, не пришел в себя, Мирту пришлось бы взорвать Дом Броссфезер на куски, чтобы вернуть свои деньги. И это сделало бы его врагом почти всех благородных семей Глубоководья. Твас уже был его непростым сезоном; Мирту сейчас не хотелось наживать столько врагов.

– Кто это сейчас, Бергос? – тихо спросил Эльминстер, чуть шевеля пальцами.

Молодой дворянин замер, его широко раскрытые глаза видели кого-то не в комнате.

Старый маг кивнул, как будто он тоже мог видеть этого человека. Затем его лицо, казалось, растаяло и потекло, медленно растворяясь в чертах молодой женщины с сапфировыми глазами и искрящейся ухмылкой.

– Я делаю это для Глубоководья, – проворчал Эльминстер, когда Бергос бросился через стол, чтобы обнять свою недавно появившуюся возлюбленную. Из-под дождя поцелуев маг прокричал, – Ты мой должник, Мирт.

Зачарованным голосом, который мог слышать только старый торговец, великий маг добавил:

– Мне, вероятно, придется держать нас обоих в секрете и действовать как маленький злюка в течение месяца или больше, чтобы вылечить его. Заклинание сильное; просто развеяв его, разум превратится в руины. Знаешь, какие великие дела я мог бы сделать за целый месяц?

– Подожди! – прокричал Старый Волк, когда волшебник и пылкий молодой дворянин начали исчезать. – Кто наложил приворот на Бергоса?

– Это сделала она, – ответил Эльминстер, указывая, прежде чем он полностью исчез.

Мирт повернулся, следуя за указательным пальцем Старого Мага.

Тешла стояла в дверном проеме, уперев руки в бедра. Она ярко улыбалась – выражение, которое часто принимают женщины, пытающиеся ускользнуть от вопросов своих близких.

– Привет, Старый Волк, – хрипло сказала она.

Мирт поспешно поднялся с графином в руке:

– Зачем, Теши?

– Наконец-то ты здесь, не так ли? – ответила она, и в ее глазах вспыхнуло знакомое пламя. Когда она скользнула вперед, напевая мелодию, которую он вспомнил, Мирт подумал, не оставил ли Эльминстер еще один портал, чтобы спасти его, если он выпрыгнет во двор...

– Нет, – сказал ему Тешла немного самодовольно, – Он этого не сделал. Он даже наложил на меня это заклинание, чтобы я могла читать твои мысли. Тебе больше не убежать от меня, Старый Волк. Садись.

– О, – слабо ответил Мирт. – Ну что ж...

И он сел.

Ухмыляющийся призрак Чертогов Тавертона

- Как видите, призрак – часть нашей семьи. Погибель Пэйтроверов. Мы бы не смогли изгнать его, даже если бы хотели.

Молодой лорд был в полном восторге – его голос был настолько чистым, что не уступал по элегантности любому барду. Бессмертный Грейрин, сенешаль Чертогов Тавертона, раздраженно провел рукой по своим серо-стальным волосам и отвернулся, с легкостью и тишиной растворившись в глубоком подлеске. Не по нраву ему это выпячивание силы и роста, да и не мог он в своём положении быть замеченным восторгающимся от услышанного, пока они были в игре. А то, что ему приходилось обходить их телохранителей, скрывавшихся за каждым вторым деревом или кустом, было весьма нехорошо…