– А ты…?

На этот раз вихрь был кратковременным, и глаза, смотревшие на него в ответ, были немного скромнее, но волосы снова были взъерошенными и колыхались, словно танцуя под дуновением ветерка, которого не было.

– Мужчины обычно называют меня Аластриэль, – сказала она, дразня Эльминстера взглядом, – когда они обнаруживают, что их губы достаточно свободны, чтобы называть меня, как угодно.

– Боги Всевышние! – Мирт выругался, когда три бокала были подняты в его сторону. – Что вы трое здесь делаете?

– Ну, мы слушали очень интересные беседы, – сурово сказала Шторм, – то твоего, ах, доблестного прибытия. Немного о рабстве, немного о темной магии, заговорах на одно или два цареубийства; это таверна немного лучше, чем большинство других для такого рода развлечений, которые мы страстно желаем.

Улыбка играла в уголках рта Дурнана уже некоторое время, и она стала шире, когда он вкрадчиво спросил:

– Если я разделю расходы на это вино, могу ли я разделить бокал или два?

– Можешь, – хмыкнул Эльминстер. – Наша работа в Зирте, на данный момент закончена.

Мирт нахмурился и озадаченно приподнял одну щетинистую бровь.

– Эта?

– Да, эта. – Старый маг указал через весь зал. Его длинный указательный палец указывал на труп, полураздавленный под обломками стола. – Смотри.

Растянувшаяся рука оканчивалась кистью, покрытой сверкающей чешуей. Два пальца вытянулись и превратились в жестокие крючковатые когти, а кровь, стекавшая по полу между ними, была ярко-синего цвета.

– Ты можешь поразмышлять об этом, – многозначительно сказал Эльминстер, подталкивая графин через стол к Мирту, – когда в следующий раз будешь наглеть в таверне или в городе. Сколько зла – или дерзкой отваги, или ловких сделок – может сделать тот, кто тайно приходит в Зирту, а?

Шторм закружилась и снова превратилась в пышную накрашенную танцовщицу из таверны, ее грудь покрывал лишь сверкающий блеск фальшивых драгоценных камней, а серьги болтались возле черных, цветущих губ, как черные звезды размером с кулак.

– Или вдвоем? – спросила она.

Вихрь Аластриэль был слишком мимолетным, чтобы увидеть его, но он оставил длинный обнаженный бок с яркими татуировками, когда она откинула плащ, показывая почти дородное тело с совершенно другим изящным лицом и вызывающими глазами – один из которых был окружен нарисованным светящимся кольцом, а старый шрам от меча постоянно морщил ее губы и подбородок. – Или втроем?  – спросила она, глядя на Мирта.

Мирт тряхнул головой, как бы отметая ее так, как если бы поморщился, и несколько неохотно опустил глаза от зрелища, чтобы взглянуть на мертвую когтистую руку.

– Как ты думаешь, сколько их сейчас ходит по Зирте?

Эльминстер пожал плечами.

– Почему бы вам не пойти с нами и не посмотреть?

Мирт посмотрел на Дурнана, тот посмотрел на Старого Мага и пожал плечами.

– Почему бы и нет? – ответил загорелый мечник, потянувшись к графину.

Он был уже на полпути к губам, как легкий звук с лестницы позади него заставил воина развернуться и напрячься.

Женщина в плотно обернутом плаще стояла в одиночестве на ступенях, глаза почти весело блестели сквозь полную маску. Рука Дурнана дернулась к эфесу меча.

– В этом нет необходимости, – серьезно сказал Эльминстер, поднимая палец. Когда какое-то заклинание облачком взвилось вверх по лестнице, облетая каждый уголок таверны, он мягко добавил:

– Добро пожаловать, ваше величество.

– Благодарю тебя, старый маг, – ответила фигура в маске, распахивая плащ и снимая маску, чтобы золотые локоны рассыпались по плечам, а   Мирт забормотал в изумлении.

– Могу я представить королеву Кормира Филфаэрил? – добавил волшебник, величественно жестикулируя. Мирт и Дурнан уставились на Пурпурного Дракона, сверкающего аметистами на груди, мягко задрапированной золотой тканью.

– Боги издеваются надо мной! – взревел Мирт. – Что вы здесь делаете?

Королева Кормира пожала плечами, ловко взяв графин из его рук и подняв его, чтобы посмотреть на содержимое.

– Это показалось мне правильным поступком, – сказала она, критически повертев его в руках. – Если кто-то пожелает получить наставление или предупредить о заговорах против трона, или вести разумный разговор о причинах мира, человек может тайно прийти в Зирту.

Мирт покачал головой.

– Когда я был моложе, – пожаловался он богам, которые в очередной раз не смогли сразить его, – мир был намного проще.

Эльминстер вздохнул.

– Боюсь, это обычное дело, – сказал он Старому Волку. – Похоже, ты потерял свой графин. Вот, возьми другой.

Долгие, тяжелые дни Белдрим Тарустер работал в пыли складского двора, пошатываясь под тяжестью мешков тяжелее его самого и бочек, которые не должен был поднимать ни один человек. Один промах – и он будет мучиться до конца своих дней, не имея больше монет, чтобы набить брюхо, и сидеть, кисло наблюдая, как более молодой человек шатается под бочками.

Такие мрачные мысли охватывали его плечи, словно тяжелый плащ, и в конце изнурительной смены он, спотыкаясь, отправился в "Банши", чтобы спуститься по темной лестнице в гостеприимный мрак таверны к его любимому огненному вину.

Его манило это время дня, и если люди бросали на него странные взгляды, пока он ковылял к дверям, что ж... он к этому привык.

На пороге Белдрим кашлянул, сплюнул, а затем медленно ступил на темную лестницу вниз. Ступени были неровными, как раз для того, чтобы заставлять усталые ноги спотыкаться, и тогда он...

Магия коротко запела вокруг и внутри него, и его шаг замедлился. С мужчинами, которые попадали в объятия магии, случалось всякое.

Но он все еще был жив и не чувствовал боли. Возможно, это просто...

Белдрим сделал еще один шаг, очень медленно. Свет вокруг него изменился, и в оглушительной тишине зазвучали голоса. Веселящиеся люди – их было не так уж и много – разговаривали.

Он напрягся, прислушиваясь, и замер, крепко схватившись за поручень.

Да, так. Он все правильно услышал.

А когда великие и могучие смеются, то порой дрожат замки, и смерть протягивает руку, чтобы забрать многих, многих людей. Причем слишком быстро, чтобы убежать от нее.

– Лучше быть в другом месте, как можно скорее, прямо сейчас.

Тихо – настолько тихо, насколько он умел – Белдрим Тарустер развернулся на ступеньках и снова пошел вверх по лестнице, его уход был так же незаметен, как и прибытие.

Иногда в жизни так лучше.

Танец в саду у Шторм

Далее следует каприз. Дневной инцидент, связанный со Шторм Серебряной Рукой, ее садом, старым пройдохой волшебником, который, кажется, появляется во многих рассказах Королевств (Эльминстер, конечно, никакой интриги на эту тему) и ... кого-то менее известного.

Будет также немало магического издевательства, отчасти со стороны Эльминстера. Воло (пожалуй единственный фаэрунец помимо Эльминстера, который моментально находит, что сказать) однажды прокомментировал эту тему следующим образом: «Эльминстер, вероятно, единственный человек на всем Фаэруне, который может преподнести свой сон, как ключевой подвиг, имеющий исключительное значение для Королевств. Опять же, он один из немногих, чьи ритуалы ко сну действительно имеют исключительное значение для Королевств. Если бы он просыпался утром хмурым, мало что осталось бы к востоку от Долины Теней, кроме пустошей дикой магии на месте Вороньего Утеса, Мулмастера, Тэя и ... хм. Пожалуй, все же Королевствам нужен кто-то достаточно отважный (или глупый), чтобы парочку раз украсть завтрак у Старого Мага».

Итак, позвольте мне использовать магию рассказчика, чтобы незаметно украсть ленивое послеобеденное время шестого дня Элейнта, в Году Лука (1354 DR) в саду Шторм в Долине Теней, и посмотреть, что произойдет.