Окинув очередь взглядом, он решил, что ждать здесь было ниже его достоинства. Кроме людей, тут находились слаады, дварфы, трое стройных эльфов и даже похожий на ящерицу воин-кхааста, но никого, равного себе, он не заметил. Возможно, если бы он узрел мерцающие перья ангельских крыльев небесного даэва или дымящиеся рога великого лорда баатезу, то предпочел бы не нарушать установленный порядок. Но эти простолюдины уж точно не были ему ровней.

Трассонец двинулся вперед, твердым, но вежливым голосом приказывая посетителям разойтись в стороны. Те, разумеется, подчинялись, хотя его и удивило, сколько из них при этом кидало на него изумленные взгляды. Даже в Сигиле по его ноше и качеству доспехов все должны были сразу понять, что он является любимцем богов и прославленным героем, заслуживающим всякого уважения.

Когда трассонец оказался рядом с кхаастой, тот внезапно поднял хвост, преграждая ему дорогу, и, изогнув гибкую шею, оглянулся и посмотрел на него. Голова кхаасты напоминала морду рептилии - плоский клин, который перерезала широкая и глупая ухмылка, а в похожих на бусинки глазах с вертикальными зрачками нельзя было прочесть никаких эмоций.

- Ты ждешшшь, как и вссссссе мы, болван.

Трассонец оценивающе посмотрел на хвост. Он был толщиной с человеческую ногу, а под жесткой чешуей бугрились выпуклые мышцы. Кхааста являлись весьма примитивной расой, и, несомненно, меч трассонца из звездного металла, что висел у него на поясе, с легкостью перерубил бы конечность наглеца, но он не хотел подвергать беднягу столь жестокой каре. Подняв ногу, трассонец перекинул ее через хвост и надавил, заставляя рептилию опустить его, пока тот не оказался на уровне его колен.

- Лучше бы тебе уступить мне дорогу.

Голова кхаасты начала покачиваться, как у разъяренной ящерицы, а затем его чешуйчатая рука потянулась к широкому поясу из человеческой кожи.

Трассонец двинул бедрами, сжимая хвост между коленями, а затем резко скрестил ноги. С громким хрустом конечность рептилии сломалась и обмякла. Взревев, кхааста выхватил стилет из поясных ножен.

Сидящий за стойкой старый бариаур, нахмурившись, оторвал взгляд от гроссбуха.

- Эй, там! В чем дело? – поверх очков он уставился на рычащего кхаасту. – Тут люди работают. Если не можешь сохранять тишину, я буду вынужден попросить тебя удалиться.

Кхааста поспешно убрал стилет с глаз долой.

- Попросссишь удалитьсссся меня? – желтым когтем он ткнул в трассонца, который, отпустив хвост, продолжил свой путь. – Этот болван лезззет бессс очереди!

Бариаур оглядел встревоженных посетителей, а затем перевел взгляд на приближающегося трассонца.

- У нас здесь свои порядки. Тебе придется ждать, как и всем остальным.

- Разве вы не знаете меня, почтенный господин? – не замедляя шага, трассонец отодвинул нахмурившегося дварфа в сторону. – Разве вы не слышали об убийце Гидры Трассоса и укротителе Гебронского Крокодила, грозе Абудрийских Драконов и спасителе девственниц Мармары, - наконец он добрался до стойки. Перегнувшись через столешницу, бариаур устремил на продолжавшего перечислять свои подвиги трассонца хмурый взгляд. – Чемпионе королей Илирии и уничтожителе Халцедонового Льва…

- Нет, я о тебе не слышал, - прервал его бариаур. – И на твои, кхм, деяния мне плевать. Если не хочешь подчиняться правилам, я прикажу выставить тебя отсюда.

Клерк кинул многозначительный взгляд в сторону двери. Двое стражников теперь стояли внутри фойе, смотря на трассонца так, словно все это время ожидали от него неприятностей.

- Шшшшто насссчет моего хвоссста? – пожаловался кхааста. – Есссть ззззакон, запрещающщий ломать хвосссты, ессссть!

Стражники кивнули скорее друг другу, чем кхаасте, а затем вскинули копья и двинулись вперед. Толпа раздалась в стороны, пропуская их, а бариаур перевел взгляд обратно на трассонца.

- Это правда? Ты на него напал?

- Я не причинил ему никаких серьезных повреждений, - резко бросил трассонец. Разве не кхааста был виноват в произошедшем? – Он осмелился преградить мне путь. Даже тебе должно быть очевидно, что дело мое чрезвычайной важности.

Бариаур вскинул брови и поднял ладонь, приказывая стражникам остановиться.

- Ты провозглашаешь статус Экстренного Приоритета?

- Если это значит, что мне не придется ждать, то да!

Облизнув губы, служитель опустил руки на стол и подался вперед, опираясь на локти.

- Тебе следовало сказать это охранникам, которые убедились бы в наличии у тебя необходимого количества денежных средств и проводили в начало очереди, чтобы избежать беспорядка и досадных эпизодов вроде ломания хвостов, - скорчив угрюмую мину, бариаур посмотрел на кхаасту, а затем перевел взгляд на трассонца. – Но, учитывая, что ты и так здесь, пропустим этот этап и перейдем прямо к сбору. Теперь можешь внести плату.

- Плату?

- Десять золотых, - глаза бариаура под стеклами очков угрожающе расширились. – Иначе бы каждый, кто входит в эти двери, провозглашал бы статус Экстренного Приоритета, не так ли?

Видя, что трассонец не спешит тянуться за кошельком, охранники снова двинулись вперед.

- Именем Зала Ораторов, ложное объявление статуса Экстренного Приоритета является преступлением против закона Госпожи, - произнес высокий, который говорил с трассонцем раньше. – Преступления против закона Госпожи караются не менее чем…

- Есть у меня деньги!

Поставив амфору на пол, трассонец прислонил её к стойке и, придерживая ногой, открыл кошелек и отсчитал требуемую сумму. На десять золотых можно было купить немало вина, но в Трассосе его всегда угостят и бесплатно. Он передал деньги бариауру, который пересчитал их, сделал запись в гроссбухе и опустил монеты в щель на поверхности столешницы.

- Квитанция нужна?

- Нет. Мне нужно…

Бариаур поднял палец, приказывая трассонцу замолчать, а затем достал из-за скамьи большой железный колокол и шесть раз ударил в него. Негромкий звон, похожий на пение птиц, разнесся по всему просторному холлу. Когда угасли последние отголоски, помещение наполнилось негромким шумом разговоров. Выйдя из-за угла, трое молодых людей в бледно-голубой униформе с уродливыми красными наплечниками вытянулись во фрунт рядом со стойкой. С противоположной стороны показались ещё шестеро охранников в такой же алой броне, что и стоявшие у ворот воины. Они встали между толпой и стойкой, держа копья наизготовку. Откуда-то из глубин здания послышался неторопливый стук четырех копыт по мраморному полу.

Окунув перо в чернильницу, бариаур занес его над гроссбухом и посмотрел на трассонца.

- Имя?

Тот заколебался, не желая публично признаваться в своей единственной слабости. По холлу пронесся нетерпеливый ропот, и охранники принялись теснить толпу назад.

- Имя?

- А-э-ы, а зачем оно нужно?

Глаз бариаура дернулся.

- У нас здесь свои порядки, болван! Имя?

- Ты посмел назвать меня… - трассонец прикусил язык, напомнив себе о том, что без помощи этого бариаура ему не обойтись. – Я – эм – не могу назвать тебе свое имя.

Доносившийся из глубин здания мерный стук копыт стал громче, и двое охранников шагнули вперед, окружая гостя.

- Не хочешь или не можешь, болван?

- Не могу, - стражники не произвели никакого впечатления на трассонца, но он все равно заставил себя ответить вежливо. Его задача состояла не в том, чтоб проливать кровь, а истинные герои никогда не идут на поводу у эмоций. – Я не знаю своего имени. Я ничего не помню с тех пор, как очнулся на побережье возле Трассоса, чьи жители были столь добры, что заботились обо мне до тех пор, пока я не смог отплатить им за заботу, убив великую гидру. Вскоре я услышал о могучем крокодиле, что преследует рыбаков на реке Гебрус, поэтому я отправился…

- Да, да. Я это уже слышал, - фыркнул бариаур. – Но что мне записал в гроссбух? Тот, убил Гидру Трассоса, приручил Гебронского Крокодила и так далее, и тому подобное? У меня только одна строка.

Трассонец задумался, Пока он размышлял, доносящийся из глубин здания стук копыт становился все громче и громче. Наконец он поднял взгляд.