И когда я уже был у дверей, добавила:

- Спасибо, что зашли.

Удивительная девушка!

Я вернулся к лестнице и решил: прежде, чем идти в библиотеку и хоронить себя заживо в книжных развалах, имеет смысл пообедать. Все эти односторонние двери и проницаемые стены необычайно повышают аппетит.

Я спустился в Большой зал.

Меня давно уже волновал вопрос, связанный с прислугой в гостинице. Сегодня утром я задумывался над ним и даже пытался каким-то образом разобраться с этой тайной, - но безуспешно. Очутившись в зале, я вспомнил еще об одном удивительном аспекте поведения слуг: когда бы вы не вошли сюда, стол всегда накрыт и блюда, находящиеся на нем, дымятся и благоухают. Грязной посуды, как правило, нету. Что же они, стоят в тайных нишах и наблюдают за происходящим в зале, а при первой же возможности наводят порядок?

Вот и сейчас - на столе было достаточно блюд, чтобы утихомирить мой аппетит, и ни единой грязной тарелки в пределах видимости. Просто чародейство какое-то!

Размышляя на подобные темы, я отдал должное местным поварам. Ничего не скажешь, профессионалы своего дела! А, вот, кстати, и еще один профессионал появился.

Данкэн хмыкнул и сел на соседний стул.

- Вы не поверите, - заявил он.

- Поверю. А вот вы - не поверите, - парировал я.

- Кто на сей раз? Еще один олень?

- Мышь, - ответил я. - Но дело не в этом.

- А в чем же?

Я рассказал.

Он подавился фазаньей ножкой и долго кашлял.

- Невероятно.

- И тем не менее... - я развел руками. - Факты остаются фактами.

В глазах Данкэна загорелся огонек:

- Попробовать что ли?..

- Не советую, - с нажимом произнес я. - Мугиду может не понравиться такое частое посещение его покоев.

Журналист задумался.

Некоторое время мы молчали, а потом Данкэн спросил:

- Но что-то же вы намерены предпринять, ведь так?

Я тяжело вздохнул:

- Что, по-вашему? Мугид не преступник, а я - не полицейский, чтобы раскрывать тайну

Последней башни . Я скромный внимающий, который от нечего делать сунул нос туда, куда совать его совсем не стоило. Результат плачевный. Скажите, Данкэн, к чему мне лишние осложнения? Мугид не ущемляет моих прав, ничем не мешает мне жить спокойно. Мы заперты здесь? Заперты. Но мы бы и так оставались в гостинице все то время, пока длились бы повествования. Разумеется, одно дело - знать, что в любой момент можешь уйти отсюда, а другое - оказаться взаперти. И поскольку запретный плод сладок, мы так рвемся наружу. Заметьте, лишь поэтому!

Данкэн покачал головой.

- Вот вы говорите, что Мугид не ущемляет ваших прав, но - он делает это, вот в чем весь фокус! И вы подсознательно чувствуете сие, потому и ищите (или, по крайней мере, искали) ответ на свои вопросы.

- В чем же он меня ущемляет ? - спросил я с насмешкой.

- В вашем праве на информацию! - с жаром воскликнул журналист.

- Но есть же право... я не знаю... на неприкосновенность личности - или как это там называется? Вы же не можете безнаказанно лезть с микрофоном под кровать к человеку. Для этого существуют определенные законы в конце концов!

- Однако законы не способны все предусмотреть.

- Очень удобная фраза. Сколько раз вы за ней прятались, как за щитом, а?

- Не так уж часто, - он покачал головой. - Мы совершенно ушли от темы нашего разговора.

- Я думал, она себя исчерпала.

- То есть, вы сдаетесь? Вы, начавший все это, требовавший от меня соблюдения каких-то тайн; когда мы почти добрались до сути Башни , - вы сдаетесь!

- Странный вы человек, господин Данкэн, - теперь настал мой черед качать головой. Говорите, как пятилетний мальчишка: сдаетесь , соблюдение тайн , добрались

до сути . Сплошная романтика. Наверное, юноша в очках, с которым вы беседовали, навеял на вас подобные настроения.

- Юноша в очках ! - фыркнул журналист. - Его ваш разлюбезный Мугид просто-напросто усыпил вскоре после того, как вам привиделся олень. Парень проспал сутки!

- Впрочем, - добавил он, - вам это уже не интересною.

Я отрывисто кивнул и встал:

- Приятного аппетита. И желаю вам как можно более удачно провести этот выходной.

- Постараюсь.

Прихватив со стола корзиночку с пирожными, я ушел. За спиной фыркнул журналист, до глубины души возмущенный моим

отступничеством . Пускай его.

На лестничной площадке со мной столкнулся генерал в отставке . Мельком, в разговорах я слышал его имя - Шальган, - так что теперь имел возможность вежливо приветствовать коллегу по вниманию. Что и не преминул сделать.

Генерал насупленно одернул на себе пиджачок:

- Добрый день, господин Нулкэр. Идете проведать больную?

Я растерянно посмотрел на корзиночку с пирожными, которую нес с собой.

- Угадали.

Шальган зачем-то сунул свои морщинистые руки в тугие карманы пиджака и осторожно спросил:

- Вы сегодня встречались с господами Валхиррами?

- Довелось, признаться.

Генерал пытливо посмотрел мне в глаза:

- Вы тоже заметили это.

О Боги древнего Ашэдгуна, все начинается с самого начала!

- Господин Шальган, простите меня, но я очень тороплюсь. С вашего позволения...

Он раздраженно взмахнул рукой и встопорщился, как разгневанный дикобраз:

- Ступайте.

И уже вдогонку мне проворчал, думая, что я не услышу:

- Молодежь...

Вырвавшись наконец от этих прозорливых и весьма неравнодушных к чужим тайнам господ, я зашел к Карне. Оставил у нее пирожные, поболтал пару минут о том, о сем и, немного успокоившись, вышел, чтобы посетить библиотеку. Приключений на сегодня, как мне казалось, было достаточно - самое время тихо-мирно заняться изучением Феномена Пресветлых .

Если и есть в Башне какое-нибудь место, не подпадающее под дурное влияние необъяснимых метаморфоз и мрачных тайн, так это библиотека гостиницы. У проходившего мимо слуги (удивительно! откуда он только взялся?) я получил ключи и вскоре уже сидел за столом, листая нужную мне книгу. Прежде чем читать, я заглянул в оглавление, находящееся в конце этого фолианта. Ага! Вот то, что мне нужно.

Раздел назывался Проявления феномена в период после падения династии Пресветлых и, похоже, был написан и помещен в книгу значительно позже, чем все предыдущие разделы. Что, в общем, вполне объяснимо, если принять во внимание (в другое внимание, не в то, которым занимаемся здесь мы) сам предмет раздела.