– Чем ты сегодня хочешь заняться? – освободившись от сына, чтобы застелить кровать голубым жаккардовым покрывалом, спросила мама.

– Пойдем в зоопарк?

– Хочешь в зоопарк? Решено! Идем в зоопарк.

– Ура! – заорал мальчик и вприпрыжку поскакал на кухню. – Ура! Мы с мамой идем в зоопарк.

– Опять босиком бегаешь! А я лечи тебя потом. Никакого сладу с ребенком не стало, – завела свою ритуальную песню Нюра.

– Мама, не начинай. Давай хотя бы не сегодня. День рождения же у ребенка.

– День рождения. Ишь, какие важные. Вам день рождения, а матери готовь целый день, да убирай.

– Оставь, мама. Я сама все сделаю. Вот вернемся из зоопарка и сделаю.

– Бабушка, а пойдем с нами в зоопарк! Пойдемте все вместе.

– Что удумал то. Чего я там не видела?

Как это чего не видела? А вдруг наш зоопарк похож на тот, про который ему рассказывала мама. Когда она была совсем девочкой, то папа часто водил ее в зоопарк в Перми, где они в то время жили. В нем она видела слона по кличке Джонни. Он, как и Егор, каждый год отмечал день рождения. Ему делали торт из фруктов и приглашали гостей. Джонни даже разговаривал с мамой: складывал кончик хобота и издавал звуки, которые были очень похожи на человеческие. Интересно, что он ей говорил? И поняла ли она. Егор бы точно понял. Она рассказывала про то, каким помнит тот зоопарк из детства: фонтан с мальчиком и рыбой, мороженое в буфете. А еще там был пони Миф, который катал детишек на своей повозке. А вдруг в Егоркином городе тоже есть такой слон? И пони. А может, тигры и обезьяны. Неужели бабушке совсем-совсем неинтересно. Ведь она, как и Егор, никогда не была в здешнем зоопарке.

***

Вечером собрались гости. На кухне накрыли нарядной скатертью стол. В самом центре на блюде плавала в масле нарезанная кусочками селедка, щедро присыпанная колечками лука. Из ее пасти победоносно торчал пучок петрушки. Вокруг переливались блестящими бочками соленые грибочки, маринованные огурцы и помидоры. Степка еще заприметил огромную миску винегрета и колбасную нарезку. Бабушка испекла пирог с курицей. А тетя Зина, бабушкина подруга, принесла самодельное желе «Птичье молоко» из сметаны с сахаром и какао.

– Ого! Желе! Горка, смотри, твое любимое. А вот я сейчас еще свечи достану и принесу пирожное.

Приготовления прервал дверной звонок. Мама бросилась открывать, и через минуту на кухню ввалился очень высокий мужчина с усами.

– Дамы! Поздравляю вас с именинником! – проголосил с порога двухметровый гость.

– Владимир, – протянул он руку мальчику.

– Егор,– смотря усачу прямо в глаза, отрапортовал малыш.

На кухне появилась бабушка с трехлитровой банкой вишневого компота.

– Кого это тут принесло? Ксения, к тебе, что ли?

– Владимир, – протянул потную ладошку он и бабушке.

– Ой, манеры эти ваши, – зыркнула на гостя Нюра. – Ну, проходи, раз пришел. Ксения, тащи тарелку гостю. Что стоишь столбом?

– А я вам тут подарочек принёс, – хрюкнул мужчина и достал из дипломата бутылку Столичной.

– А нам нельзя, а мы не пьем. Убери-ка! – вдруг засуетилась Нюра.

– Ой, мама, ну что ты, в самом деле. Я не буду. День рождения же у ребенка. Пускай стоит, не мешает же.

В маленькой кухне желтым сливочным светом горела лампочка. Бабушка не сводила глаз с водки. Зина с жадностью поглощала праздничные лакомства. Именинник с опаской щурился на Владимира, забыв даже про свой любимый винегрет. А усатый великан кокетничал с мамой: то кусочек колбаски ей на вилочку насадит, то пирога предложит, то компота подольет.

Разговор за столом не клеился. Гости ели молча.

– Вскипячу чайник, пирожное будем кушать. Поздно уже, ребенку пора спать, – нетерпеливо выскочила из-за стола бабушка Нюра.

– Мне не пора, не пора, – заныл Егор. Уж очень он хотел, чтобы неприятный гость ушел, а они с мамой отправились читать «Буратино» в свой теплый уголок. А еще он не хотел, чтобы место мамы заняла Лизка. Один раз он уже видел это превращение. Чувствовал, как незваная гостья неприятно дышит и будто даже сжимает Егоркино горло. Из-за чего весь покрылся липким потом, пока Лизку не выпроводили взашей и не отправили маму спать.

Носатый чайник закипел и был гордо выставлен в центр стола. Гостям раздали чистые тарелки. Егор без аппетита ковырялся в желе. Бабушка продолжала пялиться на закупоренную бутылку, а Ксюша все хихикала.

Через время усатый гость засобирался домой. Отряхивая брюки от крошек, он не сводил глаз с Ксении.

– Дамы, позвольте откланяться. Молодой человек, еще раз с днем рождения! Ксения, душа моя, до встречи!

– Я провожу, – встрепенулась девушка, будто Лизаветка окончательно пробудилась ото сна и готовила свои лучшие вечерние наряды.

– Никуда не пойдешь! Не пущу! – встала в дверях Нюра.

– Ой, мама, не позорь меня, прошу тебя. Я сейчас вернусь.

– Аня, в самом деле, пусть идет. Девка то уже взрослая, – одернула ее за рукав Зина.

– Куда идет? Зачем идет? Не пушу! – верещала бабушка.

– Мама, успокойся. Не удобно перед гостей. Прекрати этот цирк!– в ответ заорала девушка. А потом, оторвав руки матери от косяка, бросилась за усачом. Тот, не на шутку испугавшись, но и не позабыв вернуть бутылку обратно в дипломат, ринулся прочь.

– Не пущуууу, – рыдала бабушка. – Ксюшка, блядина такая! Вернись.

– Мамочкаааа! Мама! – плакал испуганный малыш.

Только Зина бессильно сидела на табуретке за столом, подперев одной рукой голову, а другой перекатывала пять праздничных свечек, про которые так никто и не вспомнил.

– Дурдом! Ой, дурдом то какой. Бедный ребенок, бедный ребенок, – неустанно повторяла грузная женщина.

***

Ксения вернулась на следующий день. Пошерудила ключом в замочной скважине, отворила дверь. Не раздеваясь, прошла в комнату, где Нюра, как положено, смотрела свои вечерние передачи. Толкнула створку двери, устало оперлась плечом на косяк.

– Как он? – разбитыми в кровь губами спросила она. – Плакал?

– А, – только махнула рукой мать. – Уйди с глаз, шалава. Видеть тебя не могу. И умойся, ребенка напугаешь.

Утром Егор дал себе обещание, что в следующий раз никуда не отпустит маму одну: «Буду ее защищать. Обязательно буду!»

Глава 4. Тревога

Егор не хотел, чтобы мама потерялась еще раз. Он непременно должен ее оберегать, ведь он же мужчина. А мужчина обязан защищать слабых. Мама, как ему казалось, такой и была.

В следующий раз, когда они с бабушкой пошли гулять, малыш сосредоточено запоминал дорогу: в какую сторону от дома идти к остановке, где находится магазин с продуктами, где булочная, где пельменная, а где заросший сквер. Если от подъезда повернуть налево, дойти до конца дома, то сразу начинается тропинка, по которой можно дошагать до автомобильной дороги, перейти по светофору. А дальше просто идти прямо, пока не увидишь усатые троллейбусы с номерами. По пути к остановке попадался еще киоск с мороженым, это он точно запомнил. Трамваи с рогами, которые катаются по рельсам, ходили за садиком. Но до них идти было еще дальше. Автобусная же остановка, с которой они с бабушкой ездили в сад, была вообще в непонятном месте. До нее нужно было ехать сначала на трамвае или на троллейбусе, а потом переходить огромную дорогу. С приходом весны походов и поездок стало значительно больше, поэтому Егорка оптимистично решил, что все запомнит. Тем более за маму в это время года можно было не волноваться. Она с утра до ночи пропадала на работе.

Один раз, когда мама с бабушкой крепко спали, мальчик прокрался в прихожую и запустил ладошку в карман пальто. В темноте он не разобрал, чье оно было. Там, в прохладной подкладке, нащупал несколько круглых монет и пару бумажных купюр. «На всякий случай», – решил Егор и переложил их в нагрудный карман своей весенней курточки.

На кухне вытащил из буфета коробок спичек и также спрятал его в курточку. Он надеялся, что бабушка не затеет стирку и не станет проверять карманы на предмет камней, шишек и стекляшек, которые мальчик постоянно собирал на улице. Тем более начался апрель, и мама совсем недавно достала из шкафа в прихожей его прошлогоднюю курточку. Она оказалась впору.