— Ничего, — усмехается дядя Саша, — найдем тебе умельца. Для дела ведь?

— Так раскопки у нас и юбилей города.

— Гляжу, большим человеком становишься? Молодца, так держать курс!

— Ты еще умеешь очень вкусно готовить из ничего.

Гуляш в этот раз выдался отменный. Главное в готовке — не скупиться на специи! Иришка здорово устала и сидит вся такая поникшая на табуретке. Я сажусь на корточки напротив неё и нежно глажу маленькие руки. Ей завидно, что у меня так много всего получается. Эх, знала бы ты, дурёха, сколько времени ушло, чтобы всему научиться в той жизни. Многое уже и забылось, но в багаже знаний еще куча всего полезного. Да и что ты за человек, если к концу жизни ничему не научился, не понял, не просёк.

— Устала? Иди в душ, сейчас полотенце дам. И баиньки.

— Сразу баиньки? — глазенки рыжей бестии тут же ожили. — Ты купил…ну эти…

— И много.

— Ну тогда я быстро!

Вот в чем у нас полное согласие — готовы на любовные шашни всегда и везде. И нет в нашем желании никакой фальши. Пока вы молоды и счастливы, пользуйтесь данным вам от природы. Не поддавайтесь банальному ханжеству.

Иришка мило посапывает рядом, а мне не спится. Прошел к себе в комнату, смотрю на так хорошо знакомую улицу, теряющуюся в беловатом мареве ночи. Скоро солнце начнет вставать, окрашивая башенные краны, парящие над городом, в «белый свет». Так я называю этот призрачный поток, так непохожий на яркие расцветки зари. Такое можно увидеть только у нас в белые ночи.

Вроде все хорошо в жизни складывается, а в душе тревога. Ведь все равно мы, люди из неудачного будущего, его нынешнего грядущего не ведаем. Что нас ждет там, за горизонтом времени? Наверное, оттого я так спешу и тороплюсь жить? Черт знает. Пора, пожалуй, и мне баиньки. Жизнь скоротечна, даже вторая.

Евгений Листьев, Маргарита Айзенбергер и Ярослав Зайцев застыли в ожидании. Они восседали вокруг овального стола с темной столешницей. Большая лаборатория с высоким потолком оставалась в полутьме, озаряясь время от времени переливчатыми сполохами, исходящими от невероятно странного агрегата, что возвышался посередине залы. Что это такое с первого раза было и не описать. Больше всего эти субстанция напоминала меняющий форму и переливающийся всеми цветами радуги пузырь. Первым тишину нарушил научный руководитель компьютерного отдела, пробормотав чуть надтреснутым голосом:

— Что-то долго он сегодня не вылезает.

ГРУшник мрачно пробасил:

— Не к добру все это.

Марго изящно прикурила длинную дамскую сигарету, иронично глянув на собеседников:

— Хорош панику наводить. Мужики называется.

Зайцев даже не повернул к ней головы:

— Это тебе легко, а с меня Хабаров три шкуры сдерет. И так в вашем долбанном Архангельске напортачили.

— Ну это вопрос не к тебе, полковник, а к политической разведке. Ты свою звездочку получил.

Ярослав хмыкнул и потянулся за кофейником. Из кармана незаметным образом появилась небольшая шоколадка в темной обертке. В тишине раздался хруст открываемой упаковки. Листьева аж передернуло от громкого звука, в лаборатории было тихо, но он благоразумно промолчал. Ярослав был человек в себе, что от него стоило ожидать в следующую минуту, никому не было понятно.

— Проморгали внутряки, а пиздюлей получили мы.

— Все равно угрозы как таковой не оказалось.

— А кто ж знал? Пришлось больших людей напрягать. А это любые начальники не особо любят.

Евген переводил взгляд с одного товарища на другого. Они слишком давно были знакомы и так тесно связаны, что секреты друг от друга не таили.

— Так были шпионы или нет?

Зайцев неспешно поставил чашку на стол и только после этого ответил:

— Не было, конечно! Откуда? С амерами у нас соглашение, они и мы его жестко блюдем, мелких наглецов на месте гасим. Просто говнюки из «Компартии большевиков» решили себе гнездышко свить в тихой провинции. Но их тот энтузиаст, придурок из обкома подвел. Видимо, помощник секретаря догадался, что наш Студент не так прост и решил сыграть свою партию. Только не учел того обстоятельства, что мы за ним приглядываем. Вот и повилась ниточка. Ну а мы в свою очередь перестраховались. Там не так все поначалу виделось, потому что в местном отделении КГБ у большевиков нашлись сочувствующие. А внутряки их проморгали. Сколько раз говорил, что людей там надо менять. Старые кадры ни фига не хотят работать по-новому. Ведь все внутренние переговоры можно было записывать и анализировать. Безо всякой подписи прокурорских. Болваны!

Марго стряхнула пепел прямо в пустую чашку, заставив Евгена поморщиться:

— Ну так эти пешки не та величина, чтобы о нашем Центре знать.

— Вот именно это и заставляет напрягаться. Откуда у таких мелких сошек сведения о нас?

Марго пожала плечами:

— И мелкие когда-то становятся большими.

Зайцев не успел ответить, огромный сверкающий пузырь в центре лаборатории внезапно завыл, да так, что пришлось на время надеть наушники. Когда пузырь изменил цвет, все их сняли. Евген констатировал:

— Последняя фаза.

— Что-то долго он сегодня.

Ярослав оглянулся на Листьева и процедил:

— А мне вот все интересно — откуда этот артефакт взялся и почему именно Проф?

— Если ты задаешь подобные вопросы, то значит, у тебя нет доступа.

Марго удивленно оглянулась на Евгена. Не ожидала такого от записного тихони. Зайцев надулся, но также промолчал. Он-то в иерархии здешнего гадюшника понимал намного больше остальных. Но так всегда. Какими бы светлыми помыслами ни руководствовались создатели, любая передовая организация в итоге скатывалась в откровенное говно типа приснопамятного НИИЧАВО.

Отцы-создатели Центра, занятые собой, даже не заметили, как пузырь снова изменил цвет, раскрылся и оттуда вышел растрепанный донельзя Проф. Он нетвердым шагом подошел к столу, рухнул в кресло и потребовал:

— Кофе и коньяку!

Марго слишком робким для нее тоном поинтересовалась:

— Может, коньяк после?

Прохоров так красноречиво на нее глянул, что женщина тут же потеряла всякое желание его отговаривать.

Евген был скор на руку и вскоре поставил поднос с кофейным сервисом и пузатой бутылкой перед Профом. Тот выпил разом две чашки кофе, опрокинул три стопки с янтарным напитком, закусил лимоном и только затем стал похож на обычного Профа.

— Так, ребятки. У нас появилась одна весьма насущная проблема. И в этот раз это не наш Студент, но, возможно, он как-то с этим явлением связан. Евген, включай свою большую Машинку и выведи нам сразу на монитор карту севера Красноярского края.

Марго с интересом рассматривала экран, Проф с деловитым видом наливал коньяк в кофе, пальцы Евгена так и плясали над клавиатурой, лицо Зайцева заходило желваками. Он первым и посмел нарушить молчание.

— Дмитрий Иванович, не хотите, наконец, объясниться. Может, Листьев в теме, но я как-то недопонял при чем здесь Караджич. Он парень, конечно, шустрый, вон какое дело раскрутил. Две самые важные в мире персоны его заштатный городок вскоре посетят. Но…

— Вечно вы, товарищ военный, лезете вперед батьки!

Проф сейчас был совершенно непохож на себя обычного. Волевой взгляд, металл в голосе, весь собранный он, казалось, помолодел лет на десять. Так и в самом деле в этом мире ему было лишь тридцать два.

— Сфера показала именно здесь наличие очередного артефакта. И артефакта необычайно мощного. Скажу сразу. Его свечение в фокусе линзы мне абсолютно не понравилось.

Евген отвлекся от экрана:

— Такого же мощного, как сфера?

— Угу. Раз в десять сильней.

Листьев сдавленно ахнул, а у Марго вспыхнули глаза.

— У нас появится шанс узнать зачем все это?