Андрей прилетел в Венецию вечером. До пристани, от которой отправлялся катер, он дошел пешком. Все было так необычно – первая поездка за границу, водное такси, гостиница на канале и невероятная вечерняя Венеция – упоительная и сводящая с ума!

Было не поздно, и оставаться в номере не имело смысла.

Он бродил по узким, словно из другого мира, улочкам Венеции. Проходя новый поворот, читая каждую табличку на подъезде старинного дома, вглядываясь в витрину магазинчика с безделушками, он погружался в атмосферу чуда, имя которому Венеция. Казалось, этот город, именно он, специально создан для новой встречи и любви.

Андрей вышел к площади Святого Марка. Неожиданно пошел сильный дождь, настоящий ливень. Пьяцца Сан-Марко превратилась в картину импрессиониста: размытые цвета старинных зданий смешивались с серым ливнем и, превращаясь в бесконечную цветную воду, растворялись в гранд-канале. Единственным несмазанным центром этой картины было небольшое кафе на площади. В нем под навесом за столиком с чашкой кофе, придерживая одной рукой ремешок фотоаппарата с широкоугольным объективом, сидела она.

«Такая легкая, – подумал вдруг он, – такая легкая в этом воздушном платье; похоже, только фотоаппарат удерживает ее от полета при первом порыве ветра».

Решившись, Андрей спросил разрешения и сел рядом, в отчаянии понимая, что запас его английских слов на этом вопросе и закончился.

– Здесь, в Венеции, хочется говорить на итальянском, – улыбаясь сказала она. Похоже, мы с вами его не знаем. А давайте беседовать на русском?

Он растерянно молчал, наслаждаясь ее голосом.

– Меня зовут Оливия. Я прилетела из Нью-Йорка. Моя бабушка русская. Много лет назад она эмигрировала из Советского Союза в Америку. Что вас удивляет? Почему вы на меня так смотрите?

Нет, его не удивляло, что ее корни были русскими, здесь, в Венеции, можно было встретить людей из любой точки земного шара. Его удивила она. Впервые в жизни ему было совершенно не важно, что именно говорит девушка, сидящая напротив, лишь бы она продолжала говорить, лишь бы оставалась рядом.

Андрей на мгновение замялся:

– Я надеюсь, вы не торопитесь…

– Нет, не тороплюсь. В Венеции строго-настрого запрещено торопиться. Спешащий обязательно упустит свой шанс на чудо, – она мило улыбнулась.

– А как вы поняли, что я русский? – спросил Андрей.

– Не знаю! Сразу поняла, а когда заговорили, сомнений не осталось. – И она звонко рассмеялась.

Перебивая друг друга, они болтали о детстве, родителях, интересах, друзьях, как будто знали друг друга всю жизнь. У них оказалось так много общего! Оба только что окончили университеты: она – престижный Нью-Йоркский, он – не менее престижный – МГУ. И обоим подарили эту поездку родители.

Дождь продолжал идти, но они его не замечали. Они был молоды, беззаботны, счастливы и, кажется, уже влюблены…

В соседнем ресторане зазвучала знакомая мелодия, Андрей пригласил Оливию танцевать. Она отдала свой фотоаппарат мужчине, сидящему за соседним столиком, и попросила сфотографировать их.

– Держись за меня крепче, – попросил он. – А то я боюсь, что ты исчезнешь.

– Я не исчезну.

– Пообещай.

– Я обещаю, – сказала она. – И ты пообещай.

– Обещаю.

Им казалось, что они одни во всей вселенной, целуются и танцуют под дождем, закрывшись от всего мира зонтиком.

На следующее утро светило солнце, Андрей и Оливия отправились на остров Мурано, где, застыв от восторга, наблюдали за рождением скульптуры «Влюбленные», узнавая в сплетенных телах себя. И счастье, хрупкое как стекло, которое с давних пор изготавливают мастера на этом сказочном острове, – было рядом.

А потом был цветной остров Бурано, где они купили тонкий кружевной воротничок, который при них закончила плести пожилая итальянка. Оливия надела его на платье, синее в мелкий белый горошек, и Андрей, любуясь, фотографировал ее на фоне приклеенных друг к другу разноцветных домов.

– А знаешь, почему дома здесь цветные? – спросила Оливия.

Андрей не знал.

– Они разных цветов, по преданию, чтобы пьяные мужья-рыбаки, бредущие домой, не перепутали и вернулись в правильное жилище.

– Не понимаю, как можно забыть, где живет любимая, – пробормотал он. Сейчас Андрею везде мерещилась она, а ее дом он бы запомнил и так, без специальной краски.

– Ты бы не перепутал? – Оливия улыбнулась и внимательно посмотрела на него.

– Ни за что.

– Запомни свои слова…

На берегу одного из каналов они нашли тратторию «Черная кошка», долго сидели, наслаждаясь едой, белым вином и закатом. Возвращались поздно ночью, прижавшись друг к другу. Андрей забрал вещи из своей гостиницы и перенес к ней. Расстаться хоть на секунду было уже невозможно.

И, конечно же, они проплыли на гондоле под мостом Риальто. Оливия рассказала Андрею прекрасную легенду. Юноша и девушка целый день гуляли по улочкам Венеции в поисках уединенного места, но не смогли найти его. Когда стемнело, месяц сжалился над влюбленными, спустился с неба прямо в воды канала в виде сияющей гондолы, и они всю ночь провели в ней.

– Насколько острее чувствовалось бы счастье, если бы мы понимали, что проплываем под этим мостом в последний раз, – сказала она вдруг.

«Разве можно чувствовать острее?» – подумал Андрей, обнимая ее.

Мой рассказчик замолчал. Я чувствовала, как он устал.

В самолете потушили свет. И лишь маленький светильник освещал измученное лицо Андрея.

Паузы между предложениями становились все продолжительнее, он слабел на глазах. Отдышавшись, Андрей продолжил рассказ.

Семь дней пролетели, как мгновенье. Расставались тяжело. Сначала у них была еще целая ночь впереди, потом еще полночи, потом пара часов, пятнадцать минут и…

– Не ходи провожать меня к катеру. Лучше запомни меня уходящей к причалу…

Он запомнил. Она шла такая легкая, что ему опять показалось, что утренний ветер с канала может подхватить ее и унести вдаль. Через несколько часов он тоже улетел.

Дома жизнь закрутилась с сумасшедшей скоростью. У отца был друг детства, который помог Андрею устроиться в успешный юридический офис. Он выиграл несколько шумных процессов, много работал, почти не оставляя времени на развлечения. Вскоре ему предложили партнерство в крупной адвокатской конторе, и он согласился. Первое время он часто вспоминал Оливию, но с каждым днем неделя в Италии становилась все призрачнее.

Вначале они часто звонили друг другу. Постепенно звонки стали реже…

С одной стороны, у Андрея была вполне устойчивая успешная жизнь, с другой – не оставлял образ воздушной девушки из сказочной Венеции. И однажды он поднял трубку, чтобы позвонить ей, но его опять оторвали коллеги, и он отложил звонок. На завтра. На некоторое время. Надолго. Навсегда.

Она превратилась в фантом. А перед ним стояли реальные задачи, путь преграждали реальные проблемы, и в дверь каждое утро стучалась реальная жизнь. А через год Андрей женился на дочке бизнес-партнера. И понеслась, полетела жизнь, в которой венецианская история осталась в прошлом.

Прошли годы.

Приближался юбилей Андрея – 50 лет.

Он стал известным адвокатом. Жил по-прежнему в Риге. По воскресеньям играл в гольф, зимой любил гулять вдоль пляжа с любимым лабрадором Арчи, потом сидеть у камина с сигарой в большом загородном доме в Юрмале. К сожалению, душевной близости с женой не возникло, да и страсти тоже. Зато было комфортно и спокойно. Впрочем, последнее время Андрей все чаще оставался ночевать один, в городской квартире, а жена предпочитала жить за городом. Он хандрил, размышляя о том, что на носу полтинник, что с ребенком не получилось. Об этом он жалел больше всего. Жена лечилась в разных странах, ездила к знахарям, но безрезультатно. Что-то важное было упущено в жизни, да и чувствовал себя Андрей не очень хорошо. Еще в студенческие годы у него часто бывали головные боли, потом вроде бы прошли, а теперь опять возобновились.