Оба опера продолжали что-то печатать, не обращая на меня внимания, а я сидел, стараясь медленно дышать, чтобы успокоить вырывавшееся из груди сердце.

– Смотрю, ты первый раз здесь. Значит так, слушай сюда, расклад простой: либо по-хорошему подписываешь чистуху, либо… Либо будет по-плохому. Усёк? – спокойным тоном произнёс небритый следователь.

– Я ничего не скажу, пока не узнаю, где Эми и Илья, – ответил я.

– Понятно… – ответил он со вздохом. Опер в форме покачал головой, не отвлекаясь от бумаг, а этот встал, подошёл ко мне и резким движением ударил мне в живот. От боли стон сорвался с моих губ. Небритый повторил:

– Будем чистуху подписывать?

Я отрицательно замотал головой.

– Ты совсем тупой? Не догоняешь, что твоя выходка это даже не 349-я. У нас есть свидетель, который видел и подтвердит, что ты стрелял в его сторону, а это уже покушение на убийство. Тебе охота 15 лет чалиться? – произнёс он, затем положил руку мне на плечо и попытался посмотреть в глаза.

Был ли действительно у них такой свидетель? Хотя, даже если никто не видел, они найдут старушку, готовую ради внимания наплести про меня что угодно. Может начать говорить, взять всё вину на себя. Амелия, конечно, тоже виновата, но Илюха вляпался в эту историю исключительно из-за меня.

– Молчишь?– продолжил небритый опер. Я почувствовал запах сигарет, которым пропитана его одежда. – Зря. Вот твои друзья геройствовать не стали. У нас уже есть показания твоей подружки, где она рассказывает, что и ружьё ты достал, и стрелял тоже только ты.

Я не верил его словам, но сомнения подтачивали мою уверенность. Могла ли Эми свалить всю вину на меня? А почему бы нет? Зачем ей садиться в тюрьму ради парня, с которым она едва знакома? Скверно признавать, но это было вполне возможно.

Впрочем, даже если это так, я всё равно обязан спасти Илью. Я решил дать признательные показания. Подняв голову, я чётко произнёс:

– Я готов признаться.

Радость от лёгкой победы заблестела в глазах у допрашивающего меня следователя. Даже его коллега в форме впервые отвлёкся от работы, чтобы запечатлеть этот триумфальный момент. Меня подсадили к столу, дали бумагу и ручку и начали диктовать:

– Пиши: заявление о явке в повинной по уголовному… – стук в дверь прервал явно наслаждающегося ситуацией следователя. В дверь вошёл седой полноватый полицейский.

– Товарищ полковник, – опера хором поприветствовали вошедшего. Я узнал начальника, полиции, которого мне показывал Давид на автовыставке, но теперь на нём была офицерская форма.

– Бойцы, как успехи? – спросил полковник.

– Раскололся голубчик, сейчас допишет я явку и… – бодро отрапортовал опер, но начальник не дал ему закончить ему фразу.

– Постой, Ермаков, не спиши. Не нужно пока ничего дописывать.

– Но почему, товарищ полковник? – не понимал опер, у которого забирали из рук лёгкую победу.

– Ну… Не твоё дело. Это приказ! – рявкнул полковник. – А теперь ты, – он обратился ко мне, – Марш за мной.

Всё ещё чувствуя боль от удара в живот, я встал и, оставив недоумевающих следователей, вслед за полковником вышел из кабинета. Снова шагая по коридору отдела полиции, я всё время ощущал, что мне чего-то не хватает. Только спустя пару минут я понял, что впервые иду по этому зданию без наручников.

Я проследовал за полковником до его кабинета, где он сам открыл передо мной дверь и пропустил меня внутрь. Неожиданная попытка галантности диссонировала с тем, как ко мне относились несколько мгновений ранее. Но когда я вошёл в кабинет полковника, до меня всё дошло.

По сравнению с кабинетом оперов, кабинет начальника казался просторным и светлым. По стенам в резных арках висели винтажные двойные светильники в форме свечей. Три портрета в деревянных рамках (Президент, Дзержинский и сам полковник) висели над расположенном в центре комнаты полированным столом из тёмного дерева, к которому буквой «Т» примыкал такого же цвета стол для посетителей, за которым кто-то сидел.

– Еле успел вытянуть твоего дурака, – обратился к нему полковник. Посетитель поднял взгляд, и я узнал Давида.

– Спасибо вам, Евгений Макарыч, а можно мне с ним минутку поговорить? – с улыбкой ответил он.

– Хорошо, Давид, но вы же помните про…

– Всё будет в лучшем виде, – кивнул Давид.

Полковник чуть покряхтел, но не смог добавить ничего, кроме «Мда…», и вышел из кабинета, оставив меня и Давида наедине.

– Продажный ублюдок, – тихо прошипел Давид, когда дверь захлопнулась.

В последний раз я видел Давида на автовыставке, когда он поручил мне следить за своим братом Русланом, который приставал к Эми, и которого мы с ней потом бросили после аварии в разбитой машине. Я посмотрел Давиду в глаза, чтобы попытаться понять, что он задумал. Давиду явно пришлось занести крупную сумму, чтобы достать меня… Но зачем? Если его брат всё-таки скончался там на обочине, то Давид наверняка хочет самолично спросить с меня за это. В ином случае Руслан выжил и рассказал Давиду про то, как мы, угоняя «Бэтмобиль», устроили пожар. Тогда Давид тоже убьёт меня, но просто по другой причине.

– Ты же понимаешь, что я здесь за тобой не просто так? – произнёс Давид и тяжело вздохнул.

– Из-за ситуации с выставкой? – обречённо спросил я. Сомнений, что он пришёл разобраться со мной, больше не было.

– Верно подметил: у нас с тобой ситуация… Ты был в той машине с Русланом… Извини за это.

– Что? – удивился я.

– Он у нас всегда был слегка эксцентричным, но набухаться и угнать коллекционную тачку – это уже слишком! К счастью, никто не пострадал. Тем не менее из-за этой выходки у него могут быть проблемы. Поэтому я тебе предлагаю сделку: ты возьмёшь вину за аварию на себя, не упоминая при этом Руслана, а я вытащу тебя отсюда. Как тебе?

– Взять вину на себя?.. – я не верил своим ушам.

– Понимаю, что решение не простое, но, может быть, это поможет тебе сделать правильный выбор, – Давид достал из-под стола чёрную кожаную сумку размером чуть больше борсетки, расстегнул застёжку и одна за одной вытащил на стол пять пачек зелёных купюр. – Если в прессе всплывёт, что Руслан Романов пьяный устроил ДТП, его выпрут из команды, а значит, он лишится рекламных контрактов. Поэтому он предлагает за твоё молчание скромный подарок в размере шестьдесят тысяч долларов. По рукам?

Я ещё раз посмотрел на Давида, изо всех сил стараясь не показывать своей радости.

– Договорились, – протянул я руку.

– Вот и отлично! – Давид, опираясь на трость, встал и крепко пожал мне руку.

– Ещё один момент, – опомнился я. – Ещё нужно вытащить мох друзей.

– Каких друзей? Прости, но ты тут один, насколько я знаю.

Через серую металлическую калитку я покинул территорию отдела полиции. Дежурный на проходной кинул подозрительный взгляд на чёрную сумку в моих руках, но решил не мешать моему уходу. Личные вещи, которые состояли лишь из часов, мобильного телефона и шнурков снова были при мне, но я всё ещё не знал, где находятся Илья и Амелия.

Я направился в сквер на противоположной стороне улицы. Решив позвонить сначала Эми, я листал список контактов в телефоне, но вдруг меня окликнул знакомый голос:

– Эй, Лёва! Далеко собрался?

Отвлёкшись от экрана, я увидел сидящего на лавочке Илью. У него был потухший взгляд, а в руках была надпитая стеклянная бутылка пива, из которой он отхлёбывал, никого не боясь. Сегодняшние события его сильно измотали, поэтому даже такого малого количества алкоголя моему соседу хватило, чтобы начать пьянеть.

– Тебя отпустили? А где Эми? – спросил я.

– Кто? А, Эми… Не знаю… Мне похер, Лёв… Знаешь, что меня волнует? Что отец меня теперь точно прибьёт. Он приехал сюда и договорился о том, что меня там типа не было. Вроде бы нашли кого-то, кто видел, что там был только ты, – Илья сделал глоток из бутылки. – Ты уж извини за это… Но раз ты тут, значит, всё норм?

– Типа того… Илья, поезжай домой, а пойду искать Амелию, ладно?