— Мария − его пара.

Эрик кашлянул и выругался, только мысленно.

— Ясно. И о чем договорились?

— Что я сделаю у вас в замке портал к нему в замок, и он у вас будет частым гостем. И постарайтесь больше его гадом ползучим при детях не называть. А то кто-то молчать не умеет.

— Умею, − обиделась Маша.

— Верю, − девочка недоверчиво посмотрела на меня.

— А что значит пара? – спросила она.

— Это когда два существа подходят друг другу лучше всего. Подрастешь, сможешь понять. Что ты почувствовала рядом с Найреном?

— С ним хорошо, он разрешил поиграть с его волосами и не ругал, когда я дергала случайно за волосы. Папа ругался и потом вообще обрезал волосы. А мама не дает ей прически делать и служанки тоже. А он разрешил и терпел. А еще он теплый. Я думала хвост у него холодный.

— Вообще-то холодный, − сказала Лили.

— Да, − поддержала Лида, – холодный.

Посмотрела на внуков.

— Будем решать проблемы по мере их поступления. Пора домой, красавицы.

Сразу ушла с внуками и в их портальном зале сделала еще один портал к нагам. Саша был хмурый и недовольный.

— Саш, это нормально. Ты ведь ее отец. Даже если бы они познакомились, когда она была взрослой, ревность бы никуда не делать. Ты ведь ее любишь и стремишься защитить от любого рода неприятностей и боли, в том числе и душевной.

— Я когда-то смирюсь?

— Привыкнешь, как минимум. Но в ближайшие лет десять нага как потенциального жениха она всерьез воспринимать не будет. Может, меньше, − сказала, вспоминая себя.

Правда, Нарен не нервировал лишний раз Александра, и после бала появился в Марийске всего один раз − на шестой день рождение Марии. Подарил ей куклу и сладости. А вскоре после дня рождения малышки у нее появился на свет братик, которого назвали Антуан. Дарья просила меня присутствовать на родах, сильно она нервничала. Помогла ей пережить этот процесс и благополучно разродиться.

— С вами намного легче, дочку я почти двое суток рожала и было так больно, думал не переживу.

— Бывает, − сказала спокойно. – Если вдруг еще будут дети, зови, − улыбнулась. – Когда ты спокойна, то и родить легче.

С удовольствием нянчилась с малышом, пока Дарья отдыха. Мне часто приводили Марию и рыжих сестричек, приносили понянчить Антуана. Нейт брал подержать малыша на руки, когда его родители уходили. В их присутствии он сильно робел брать малыша.

— Тебе идет, − сказала внуку. Он с удовольствием нянчил малыша и угукал вместе с ним.

— Своих нет, хоть его понянчу. Ба, а он мне кем приходится?

Я на некоторое время зависла вычисляя, потом хитро улыбнулась и сказала:

— Если коротко, племянник, точно так же как Александр и Эрик.

— Да ладно!

— А если разложить семейное дерево, то они тебе кхм, приготовься морально. Эрик тебе 8-юродный племянник, Александр, − я довольно улыбнулась, – 8-юродный внучатый племянник, а Антуан и Мария 8-юродные правнучатые племянники. Ну как, доволен?

Выражение лица внука было очень красочное. Решила еще раз его ошарашить.

— Я тебе, кстати, прабабушкой прихожусь с приставкой “пра” шесть раз. А ты Сашке приходишься дедушкой, девятиюродным.

Нейтан отдал мне мелкого и накрыл руками лицо. Заглянула Дарина.

— Чем ты его так ошарашила?

— Генеалогические связи ему объяснила, ты, кстати, ему бабушкой приходишься, с приставкой “пра” пять раза.

— Нашла чем удивить, у драконов обычно и не такой разброс.

— Это я ему вкратце, про живых говорю.

— Весело, однако, − сказал Нейтан приходя в себя. – Но давайте работать.

— Работай, я разве что морально поддержу и понянчу одного мелкого карапуза. Такая лапочка маленькая. Лежит себе спокойно, никуда не убегает. Потом поди сложно поймать будет.

Так мы и работали. Я сидела в кабинете, нянчила малыша и помогала каким-нибудь советом Нейтану. Он что-то зачитывал, мы обсуждали и принимали вместе решения. Чиновники, приходящие к нам, удивленно косились на ребенка. А потом уже и его родители пришли.

— Как вы тут? – спросил Александр, глядя на меня с малышом.

— Хорошо, Нейт тоже успевает понянчить племянника.

Нейтан улыбнулся, вспоминая мои разъяснения.

— Ты ему рассказала про девятиюродного деда? – усмехнулся внук. – Я первое время тоже недоумевал, когда мне наши специалисты по генеалоги объясняли. Мелкий себя хорошо вел?

— Да, погулил и поагукал с дедушкой, − Нейтан улыбнулся на эти слова, – у меня он быстро засыпает.

— У меня он так не спит, − сказала Дарья. – Пойду домой кормить его. Уже соскучилась за своим сладким мальчиком. А Мария где?

— С девочками в парке.

Даша с малышом ушка к портальной комнате. Стоило ей уйти, Нейтан начал кашлять и все сильней и сильней, а потом и задыхаться. Пришлось быстро подскочить к нему и положить одну руку на грудь другую на спину. Немного полегчало, смог отдышаться.

— Ты же зелье сегодня пил?

— Да.

— Ба, что с ним?

— Травили его долго, здоровье у него было крепкое, потому долго продержался. Но подорвали ему здоровье очень сильно. Будет всю жизнь зелья мои пить, хоть поживет, еще немного.

— Поживу, помогу разгрести бардак, что устроил. Мне же еще зелье, подавляющее волю, давали. Просто диву даюсь, что мог натворить под чужим руководством.

Нейтан скривился от боли и схватился за сердце.

— Саша, помоги, его нужно уложить.

Внук подхватил Нейтана и вынес в приемную, в ней уложил на диванчике. Я стала колдовать над ним.

— Борись, мелкий! – рыкнула на внука – Не смей умирать сейчас!

— Мам, что с ним?

— Сердце прихватило. Здоровье сильно ослабло, может в любой момент умереть. Дашка, дай ему пощечину, у меня руки заняты.

Дочка мотну головой.

— Саша, хоть ты осмелишься?

— Да запросто!

Он залепил Нейтану пощечину и тот очнулся. Кривясь от боли, приложил руку к горящей щеке.

— В груди еще болит?

— Проходит. А по лицу зачем бить было?

— Чтобы очнулся, а то ты уходил за край. Это было нужной встряской.

— Тяжелая у тебя рука, бабушка.

— Это племянник тебя, не сердись на него.

— Ну раз племянник, то ладно, − слабо улыбнулся Нейтан, – тем более по делу. Чувствую, нужно было намного раньше мне по морде заехать.

— Может и нужно, но я тебя все же больше правителем воспринимаю, а потом уже родственником.

— Нужно найти толкового целителя, пусть еще тебя осмотрит кто-то другой. Может, можно как-то еще улучшить твое здоровье, не только травками. Дарин, сможешь?

— Можно к моему придворному целителю обратиться, нареканий на него нет.

— Спасибо.

— Детей домой отведу и приведу его.

После осмотра целитель сказал:

— Боюсь, я мало что смогу сделать. Госпожа уже очень много сделала.

— Объясни нормально, Тобиус, − попросил Александр.

— У господина сильно повреждены магические потоки. Зелье, которым его травили, коварно тем, что полностью не выводится. Тот, кто делал яд, вложил частичку темной магии. Она закрепилась в магическом поле, подтачивает магические потоки и вместе с тем здоровье господина.

— А как-то эту темную частичку извлечь можно?

— К сожалению, нет. Это то же самое, если в белую краску капнуть темной и размешать. Сколько бы вновь не наливать белую в получившийся цвет, темноту это не уберет, только разбавит. В нашем случае − можно только противодействовать яду, замедляя его действие и оттягивая неизбежное.

— Может стоит как-то улучшить мое зелье?

— Увы, госпожа, вы талантливейший зельевар, и я не знаю, как еще улучшить ваше зелье. Вы ведь напитываете его еще вашей чистой магией. Вы как та белая краска, которая разбавляет темную. Но этого всегда будет мало.

— Сколько у меня есть времени?

— Сложно рассчитать, слишком много факторов. Но если по самому оптимистичному, то лет сто, может сто пятьдесят.

— А если не настолько оптимистично?

— Господин, мы все под всевышним ходим, можем умереть в любой момент.