Над городом распростерла крылья теплая летняя ночь. Пахло дымом, маслом, разогретым железом и навозом, скорее всего, конским, но Таня не была уверена. Улица, куда вывел ее Амин, была узкой, сюда выходили задние дворы особняков, подсобные помещения, кухни, комнаты прислуги. Особняки украшали невысокие башенки, казавшиеся в ночи сказочными, а над ними, на расстоянии нескольких километров, высились невиданные небоскребы, освещаемые длинными трубчатыми лампами, которые крепились на фасады.

У задней двери стоял автомобиль, похожий на тот самый легендарный Ford T, на котором мог бы ездить Эркюль Пуаро или который наверняка водил Эрнест Хэмингуэй. Значительная разница была лишь в том, что сзади к нему крепились два бака, забранные решетками. Внутри у них плескалась светящаяся желтая жидкость, похожая на ту, что вставляли в лампы.

— Что это? — шепнула Таня, пока хозяин дома о чем-то говорил с водителем.

— Тверань, — ответила так же шепотом Росси.

Это слово ни о чем Тане не сказало, и она хотела было попросить подробности, но подумала, что простая служанка вряд ли знает, как добывают или производят странную жидкость.

— Поехали, — скомандовал Амин. — И ты, Росалинда, садись. Проводим Татану, передадим, так сказать, с рук на руки целой и невредимой.

Таня обернулась и в последний раз посмотрела на особняк, окна которого горели теплым уютным светом. В его недрах сейчас веселились знатные люди этого пропахшего металлом города, ели фрукты и пили вино. Заметят ли они, что хозяин пропал? Возможно, кто-то отлучится в уборную и по пути выглянет в окно, чтобы увидеть, как необычайно бледная девушка садится в черную машину? Но нет, окна оставались немыми, ни одна тень не остановилась у проема. Дом был равнодушен к судьбе чужой девушки, как и большинство людей в этом мире, так почему она должна волноваться из-за того, что прощается с ним? Росси обеспокоенно посмотрела на Таню и помогла ей забраться на заднее сиденье, пока Амин устраивался, кряхтя, рядом с водителем.

Сиденье было жестким: деревянная скамья, обтянутая кожей темно-бордового цвета. Впереди на узеньком кресле пыхтел Амин. Темно-коричневое небо, подсвеченное городскими огнями, скрывала крыша из черной непромокаемой ткани, от любопытных глаз защитить пассажиров призваны были плотные шторки. Впрочем, Таню мало волновали чьи-то взгляды. Она отодвинула занавески и смело крутила головой, изучая окружавший ее новый мир, и в ее голове зрел крайне ненадежный план.

Задребезжал мотор, мобиль вздрогнул и двинулся с места, вырулив из-под арки на главную улицу города, широкую и ярко освещенную. По обе стороны от дороги стояли белоснежные дома со стрельчатыми окнами, башенками и куполами, причудливо украшенными порталами, и их обступали пышные сады, зажатые со всех сторон ажурными решетками. Окна горели желтым светом, но не привычным электрическим, а более ярким и водянистым. Над крышами некоторых поднимались уже знакомые плоские башни, и можно было сделать вывод, что драконы часто посещают эти дома или посещали в прошлом. Потом богатый район остался позади, и мобиль выехал на набережную реки. Справа, за полосой деревьев, высились небоскребы, слева по широкому тротуару вдоль кованого ограждения прогуливались горожане. Здесь собрался цвет местного общества, иначе как объяснить обилие ярких красок, богатых тканей, сверкающих украшений, широких улыбок на смуглых лицах? Местные мужчины чаще всего выбирали удлиненные сюртуки и камзолы, на голове некоторые носили цилиндры, но большинство оставались простоволосыми. Женщины рядом с ними не шли — плыли в своих богато отделанных нарядах для прогулок. Поверх изящных платьев с тюрбаном часто надевали отделанные мехом курточки или пальто, а в руках держали зонтики. Таня подумала, что яркий, богато украшенный Илибург напоминает игрушечный замок в стеклянном шаре, забытый на берегу северной реки.

Из задумчивости ее вырвал громкий звук мотора. Их обогнал другой мобиль, который выглядел откровенно старше, подпрыгивал на дороге, а светящаяся жидкость в стеклянных баллонах плескалась на самом дне. Вскоре он пропал из виду, потому что Танин мобиль повернул на мост через реку, каменный, массивный, освещаемый коваными фонарями, и направился к большим воротам в толстой стене, что опоясывала город. Сам Илибург давно выплеснулся за ее границы, растеклась по склонам холма, на которых стоял старый город.

Их обступила темная ночь, и только фары выхватывали из темноты куски дороги. Мобиль нес ее вперед, в обитель странного Мангона, который умеет превращаться в дракона, и Таня чувствовала, как растет волнение, как ее начинает мелко трясти. Она вдруг ясно поняла, что ее последний шанс обрести свободу — вот он, в руках, что откладывать дальше нельзя.

— Росси, — шепнула Таня.

— Что, Северянка?

Таня посмотрела на Амина: тот что-то увлеченно доказывал молчаливому водителю, и если первые минуты пути постоянно оглядывался на пассажирок на заднем сидении, то сейчас расслабился и практически не обращал на них внимания. Его беспечность оказалась Тане только на руку. Она придвинулась к компаньонке близко-близко, прижалась губами к ее уху и прошептала:

— Я ухожу.

Росси спросила в полный голос:

— Куда?

— Тихо! — зашипела Таня и с беспокойством посмотрела на Амина, но тот не обращал на женскую болтовню никакого внимания. Старый дурак.

Таня не стала отвечать, просто кивнула головой в сторону окна, в прохладную темноту, что двигалась за ним. Росси несколько мгновений соображала, а потом испуганно распахнула глаза:

— Что? Что вы задумали? — но голоса не повысила, а зашептала, цепляясь за Танины запястья.

— Я беру мою жизнь.

— Что берете? Не важно! Не делайте этого, вы погубите себя и меня заодно. Вы не знаете, как выжить в этом городе, вы пропадете. Ох, ну почему вы смотрите на меня так?

Танин взгляд был ужасающе спокойным и решительным. Она не понимала, что так отчаянно шепчет Росси, но ей это было и не важно. Она не знала, куда ее везут и будет у нее хоть когда-нибудь еще шанс спастись, поэтому и выбора особого не оставалось. Сейчас, в мелькающую за окнами мобиля ночи, или никогда.

— О чем, девушки, шепчетесь? — Амин то ли почувствовал напряженную атмосферу, то ли что-то расслышал, но прервал свою увлеченную речь и вполоборота посмотрел на заднее сиденье.

Росси нервно сглотнула, пригладила волосы.

— Татана боится ехать к…В замок. Я пытаюсь ее успокоить, господин.

— Ох, это ты правильно делаешь. Расскажи про Серый Кардинал, про его залы, ковры и богатства. Ее должно это впечатлить.

Росси посмотрела на Таню, которая сидела прямая и напряженная, словно перед прыжком в воду, и подумала, что ее меньше всего сейчас волнуют ковры и фонтаны. Но Амин молчал, наблюдая за ними краем глаза, и Росалинде ничего не оставалось, кроме как начать:

— Северянка, ты бы знала, как красив Серый Кардинал! Так называется резиденция Мангонов, ее захватил силой Мангон Кровавый, дед нашего дэстора, а его отец превратил в настоящее сокровище Илирии. Говорят, там стены обтянуты шелковыми тканями, а в ковры вплетены золотые нити. А еще каждое воскресенье Мангон приглашает хор девушек, которые развлекают гостей классическими песнопениями, — Таня ее слушала с нескрываемым удивлением, а Росси заикалась, и нижнее платье прилипло к спине. — Замок раньше назывался Вель-об-Аскар, и бывший хозяин построил его в память о любимом сыне, прекрасном Аскаре, который погиб…

Таня вдруг улыбнулась и показала большой палец, давая понять, чтобы Росси продолжала, и та говорила, и на глазах у нее заблестели слезы, потому что Северянка схватилась за ручку и внимательно следила за дорогой и Амином, готовясь совершить смертельно опасную ошибку.

— И когда Мангон Кровавый согласился править нашим народом и спасти нас от акетов, в оплату он потребовал отдать ему самый прекрасный замок, какой только есть во всех Северных Землях.

Таня отсалютовала испуганной Росси, широко улыбнулась, а в следующее мгновение распахнула дверь тверамобиля и выпрыгнула в темноту.