Это было бы слишком.

Мими прервала поцелуй и начала поглаживать мой член с точностью и нажимом, которые, черт возьми, чуть не убили меня. Я так сильно хотел эту женщину, что это была самая восхитительная, чувственная пытка, которую я когда-либо знал. Мои бедра приподнялись, и я застонал.

— Черт возьми, Мими.

Вся кровь в моей голове отхлынула, и все, что я мог чувствовать, была связь между ее телом и моим. У нас еще даже не было секса. Она отпустила меня, а затем скользнула по моему члену своей сердцевиной, потираясь о него, когда мое тело отреагировало, и я приподнялся с матраса, соединившись с ней настолько, что почувствовал влажность ее возбуждения.

— Ты нужна мне, детка. Я вот-вот потеряю самообладание.

Она громко рассмеялась, а затем потянулась к моему члену, подставляя меня к своему гладкому входу. Постепенно она начала опускаться. Дюйм за дюймом я заполнял ее, скользя в тепле и мягкости ее киски. Должно быть, я потерял сознание, потому что понятия не имел, как я не начал дико толкаться, потому что она была той, кто заговорил первой.

— Ты такой большой. Я чувствую себя сытой в лучшем смысле этого слова.

Черт.

— Ты умеешь лучше всех разговаривать с подушками, детка.

Она прикусила нижнюю губу.

— Я собираюсь начать двигаться, хорошо?

— Пожалуйста, — простонал я, почти разваливаясь на части.

Бедра Мими начали вращаться, когда она оседлала меня, двигаясь вниз, она нашла ритм, который ей нравился. Ее киска становилась все более гладкой, поскольку естественная смазка в ее теле увеличивалась по мере того, как она расслаблялась. Ее сиськи подпрыгивали, и это была самая сладкая пытка — не протягивать руку, чтобы поиграть с ее сосками. Я не мог дотянуться языком, но попытался, сумев лизнуть ее достаточно, чтобы она извивалась.

— Мне тоже нужно двигаться, — предупредил я.

— Сделай это.

Зверь внутри меня вырвался на волю, и я начал сильно качаться, приподнимаясь с матраса настолько, насколько был способен, скользя в ее киску снова и снова. Одна из завязок развязалась, и я потянулся к ее бедру, ругаясь, когда она схватила меня за руку, и мы оба застонали.

— О, Боже, я так близко, — объявила она, увеличивая скорость, с которой двигала своими талантливыми бедрами.

— Потрогай себя, — приказал я, наблюдая за тем, как она откинулась назад и как мой член входил в нее, утверждая, что Мими моя с каждым ударом. — Я хочу посмотреть, как ты играешь со своим клитором.

Ее рука опустилась вниз, и она задела этот чувствительный комочек нервов, раскачиваясь быстрее по мере усиления удовольствия.

— Дейл! — закричала она, и я был рад, что ее тело содрогнулось, хлынула жидкость, как доказательство того, что ее оргазм залил нас обоих, потому что я был готов взорваться.

Я кончил одновременно, наполнив ее своей спермой, и это дало мне торжествующее удовлетворение пещерного человека, узнав, что я заклеймил ее как свою, отдав часть себя, которой я никогда не осмеливался поделиться с другими. Моя игра всегда была отрывной. До сих пор.

Идея детей внезапно показалась не такой уж плохой, когда я посмотрел в ее глаза, грудь вздымалась, и я нашел любовь, которую я чувствовал в отражении. Она приручила меня и даже не знала об этом. Я принадлежал ей настолько, что готов сделать ее своей женой.

Я не сомневался, что из нее получится идеальная старушка.

Я обнял ее свободной рукой за талию и прижал к себе, запечатлев поцелуй на ее макушке.

— Должен тебе кое-что сказать, солнышко.

Ее голова поднялась, и улыбка, украсившая ее губы, соответствовала прозвищу, которое я дал ей в день нашей встречи.

— Я тоже.

— О? Хочешь начать первой?

Она покраснела.

— Нет.

— Сначала нужно развязать мне другую руку.

Она засмеялась и потянулась вверх, развязывая шелк, когда он с шелестом упал на простыни. Как только я был полностью свободен, я приблизил ее к себе и посмотрел прямо в потрясающие голубые глаза, которые я так обожал.

— Я люблю тебя, Наоми. Ты вошла в мою жизнь и сделала ее достойной того, чтобы жить снова. Я, блядь, не могу представить ее без тебя сейчас.

— Дейл, — прошептала она, — я тоже безумно люблю тебя.

— Я хочу, чтобы ты стала моей старушкой. — Я надеялся, что, черт возьми, она поняла, что это значит, потому что, это приглашение в мою жизнь, которую я люблю как Жнец и брат Королевских ублюдков.

— Хорошо. Я не уверена, что мне нужно делать, но я разберусь с этим.

— Черт возьми, да, ты разберешься. Ты рождена для этой жизни, детка.

Она опустила голову и положила ее мне на сердце, когда я заключил ее в свои объятия.

— Я бы никогда не поверила, что заслуживаю такого будущего. Ты показал мне, что надежда существует, и впустить ее нормально.

Я не знал, что я сделал в этом мире, чтобы заслужить ее нежность и свет, но я чертовски рад, что нашел ее в тот день.

— Я знаю, солнышко. Это блядь так потрясающе.

— Церковь, — объявил Грим, прислонившись к двери, которая вела в часовню. Я последовал за ним, руководствуясь мышечной памятью больше, чем чем-либо еще. Моя голова витала в проклятых облаках, и это был первый раз, когда я был так счастлив с тех пор, как присоединился к Корпусу.

— Черт, — прошептал я, опускаясь на стул, не обращая никакого внимания на своих братьев за столом.

— Почему ты выглядишь таким чертовски напуганным? — Спросила Раэль, слегка ударив меня по руке. — Ты достаточно близко, чтобы сидеть у меня на коленях, а я так не раскачиваюсь, брат.

По комнате было слышно несколько смешков, когда я моргнул, отодвигаясь в центр своего кресла. Моя задница чуть не приземлилась на пол.

Глупая усмешка тронула мои губы.

— Я блядь действительно напуган.

— И? — Спросил Грим, скрестив руки на груди, удивляясь, почему я выгляжу таким чертовски жизнерадостным для парня, который только что признался, что боится.

— Впервые я чего-то испугался с тех пор, как отправился в путешествие дьявола.

В комнате воцарилась тишина.

— Я люблю Мими.

— Новый флэш, — пошутил Рейт. — Мы все это знали уже в течение нескольких недель.

Я покачал головой.

— Нет, чувак. Я чертовски люблю ее. Навсегда влюблен в нее. Хочу сделать ее своей старушкой.

На лицах всех моих братьев появились улыбки.

— Тогда это официально, — объявил Грим. — Дай ей нашивку на собственность.

— Да, черт возьми. Собираюсь сделать так, чтобы это произошло в эти выходные.

Смех заполнил комнату, когда я потер затылок, улыбаясь достаточно широко, чтобы выглядеть идиотом.

— Она делает меня счастливым. Меня больше не преследуют мои демоны, и это серьезное дерьмо.

— Да, это так, — согласился Рейт. — Рад за тебя, брат.

Я стучал кулаками по столу и улыбался, зная, что смогу посмотреть в лицо будущему, неопределенности и угрозам, с которыми сталкивается клуб, и всему остальному, что встретится на моем пути, пока Мими рядом со мной.

Двери в часовню распахнулись, и вошла компания, которую мы ожидали. Силовики из братских отделений выкрикнули приветствие, и это была перегрузка кожи. Последовали шлепки по спине и удары кулаками, когда Энджел, Презрение, Дрейк и Факел заполнили комнату. Последними вошли Гуль с Уайли, и это был громкий шум, поскольку мы все шутили, что старейший ублюдок должен был войти последним.

— Где Папа? Черт возьми, я нигде не могу появиться без того, чтобы в меня не бросили кучу дерьма.

Грим закурил и затянулся, кивнув головой в сторону Гуля.

— Иди сюда, упырь. Скучал по твоей большой заднице, доставляющей неприятности.

Гуль усмехнулся, пробираясь через комнату, когда я остановился перед Ангелом. Парень был почти такого же роста, как я, и у него была развязность, которую большинство женщин находили привлекательной. Девушки из клуба обычно приходили в восторг, когда он останавливался в Перекрестке. У него был особый дар, и я надеялся, что, черт возьми, нам никогда не понадобится его использовать.