Католицизм — музыка вся в движении, в динамике. Активность, воля, борьба, власть над миром. Рациональное. Фуга, мотет, контрапункт, инверсии, т. е. механические, умозрительные перестановки нот. Придуманный, сконструированный инструмент = орган, оркестр. Измышленная музыка, невыразительность интонации, но — формообразование. Конструкция, драматургия вместо интонации. Жжх Распространенное в наши дни стремление окарикатурить русскую песню, русскую интонацию, шутовство, переходящее в ерничество. Этого как-то было слишком много. Приелось это желание унизить Русское, «идиотизм деревенской жизни», по выражению одного немецкого профессора”. Жжх Об «эстрадных» поэтах 60-х годов Закричав громко против вранья и объявив себя глашатаями истины (правды), эти (они) демагоги принесли с собою новый тип «вечноживучей» лжи, взамен «старой», которая к тому времени уже явно себя исчерпала. З/УП-82, Два типа художников : первый тип — А. Блок, С. Есенин, Н. Рубцов, Мусоргский, Корсаков, Рахманинов — поэты национальные (народные). Они никому не служат, но выражают дух нации, дух народа, на него же опираясь. Подобного типа художники могут быть, разумеется, в любом народе, если есть предпосылки к их появлению, время как бы само рождает их. Второй тип художника — прислуга. Такой поэт или художник служит силе, стоящей над народом и, как правило, чужеродной силе. Под видом национального беспристрастия, «интернационализма», в его, главным образом, американском понимании, он служит интересам обычно чужой нации, стремящейся установить свое господство над коренным народом. Примеров этого — много. Когда-то, в годы перед Первой мировой войной в России существовал такой футуристический салон братьев Бурлюков, салон был художественный и литературный. Позднее, когда начались Революционные события, эти братья быстро смекнули, что здесь происходит, им стало неуютно и они сочли за благо уехать, кажется, в США (где по слухам позднее неплохо жили, имея в Нью-Йорке ряд собственных доходных домов). Это были весьма зажиточные буржуа, которые прикармливали молодого Маяковского, весьма активно, надо сказать, идеологически его обрабатывая и ориентируя, всемерно рекламируя его талант и сделали, надо сказать, ему большую 275
и громкую славу — этому талантливому поэту. Но они же и погубили его в конечном итоге! Речь, однако, сейчас не о нем. Речь о том, что традиции этого салона оказались очень живучими. Именно в этом салоне был сформулирован лозунг «сбросить Толстого, Достоевского, Пушкина и прочих с "парохода современности». «Рог времени трубит нами» и что-то в этом духе (? Проверить)”. Короче говоря, там были разные поэты, занявшие свое место в Русской литературе, Хлебников — свое, Бурлюк — свое, во всяком случае, они заняли большое место в Русской культуре, раз мы о них вспоминаем и говорим; негативное место. Я не говорю о Маяковском (сложной и очень противоречивой фигуре), который у нас усиленно насаждался, особенно после знаменитой тирады, в которой он был назван: «Лучшим, талантливейшим поэтом нашей эпохи». Теперь — снова к нему возвратились и снова он насаждается, в ущерб, надо сказать, другим поэтическим именам, особенно Есенину, имя которого как-то опять уведено в тень. а. Современный театр: Ефремова, Покровского, Эфроса, Любимова и Ци апапи. Царство вульгарности. Изгрязнили, загадили всё русское: драму, оперу, поэзию, музыку, всё, всб! Жжх «Стиль его в целом прочно зависит от эпохи — от характерных для нее идей и представлений, а иногда оказывается реакцией на эти идеи, диктуется сопротивлением эпохе - как в самой литературе, так и за ее пределами». «Литература — реальность — литература» Д. С. Лихачев (стр. 96)^. Жжх Вы люди принципиальные, в этом Вам не откажешь, Вы насаждаете в России шенбергианство, колонизируете нас по заветам Ант. Рубинштейна, который также насаждал здесь мендельсоновщину. Возможно, что Вы и подобные Вам люди, делающие похожее в других областях жизни и преуспеете — обратите Русских в колониальный, бесправный народ (и сейчас он — полубесправный) без веры, без Бога, с выборочно дозволенной собственной культурой и историей, с оплеванным прошлым и неясным будущим. Тогда — Вы будете на коне и силой утверждаемые, насаждаемые Вами кумиры обретут известность, но все равно никогда не обретут любви. Но возможно и другое, возможно, что Вам не удастся попрать и окончательно унизить достоинство Русского человека, тогда Вы будете названы своими именами. 276
Жжх Я навсегда сохраню благодарную память о таких людях, как И. И. Соллертинский, общение с которым в Новосибирске в годы войны имело для меня большое значение, Г. Н. Хубов, а позднее Ю.В. Келдыш, руководившие журналом «С М» в пятидесятые годы и многое сделавшие для того, чтобы мою музыку лучше узнала музыкальная общественность. Сохраняю я благодарность и критикам А. Н. Сохору, Л. В. Поляковой, И. В. Нестьеву, серьезно, внимательно относившимся к моей музыке и старавшимся прояснить сущность моей творческой позиции, понять, растолковать мои намерения. Я сохраняю самую благодарную память о Р. М. Гофмане, чьи слова о себе я прочел гораздо раньше нашего личного знакомства. Р. М. Гофман (сын хорошо известного в дореволюционные годы петербургского поэта-символиста и критика) был человеком редкого таланта и совершенно исключительной образованности. Это тот тип просвещенного русского человека, который ныне почти не встречается. Его отношением ко мне я очень дорожил и горько переживал его безвременную кончину. Я хочу говорить так, чтобы меня понимали, понимали смысл того, о чем я хочу говорить. Я хочу, чтобы меня, прежде всего, понимали те, кто понимает мой родной ЯЗЫК. Стучусь в равнодушные сердца, до них хочу достучаться, разбудить их к жизни, сказать о ней свои слова, о том, что жизнь не так плоха, что в ней много скрытого хорошего, благородного, чистого, свежего. Но слушать не хотят, им подавай «Вальс» из «Метели»... Те же, кто считает себя знающими любителями искусства, с ними мне совсем нечего делать. Их интересует искусство — как побрякушка, секрет которой им потребно разгадать, и в этом — все их удовольствие. О какой-либо сущности искусства нет и речи, наоборот, ценится «искусство» без всякой сущности, без души, без восторга. «Мира восторг беспредельный — сердцу певучему дан»®. Это — и есть драгоценная ноша художника, драгоценный божественный изначальный дар. Без него искусство мертво, это всего лишь пустая побрякушка. Она может быть примитивно-простой или замысловатой, это не играет никакой роли; и в том и в другом случае она не содержит в себе жизни, ибо великое искусство всегда живое искусство именно. Теперь же часто производится и усиленно насаждается искусство от рождения мертвое, игра ума при сухости сердца. Между тем Великие творцы напоены, можно сказать, божественным восторгом, вспомните, например, Вагнера или Мусоргского. 277
Жжх Занимаясь отбором песен для кинофильма «10 дней, которые потрясли мир»”’, я выяснил достоверно, что Революция (не только октября 1917 года) и все революционное движение на протяжении десятков лет не создали ни одной своей песни. Все песни Революции — это немецкие, французские (Варшавянка, Интернационал), польские и т. д. песни. Ни одной песни Русской: «Беснуйтесь, тираны», «Смело, товарищи, в ногу», «Красное знамя», Марсельезы разных родов. Ни одной своей ноты и, кажется, ни одного русского слова. Это — не только удивительно. Россия и Революция оказались духовно несовместимыми. А сама Революция — по выражению Блока —Й оказалась совершенно «немузыкальным» явлением“. Тексты песен принадлежат большей частью Еврейским авторам. Родоначальником этой поэзии в России оказался Надсон с его нытьем и абсолютным отсутствием поэтического видения мира. Жжх Начало — любовная музыка. Финал: из темы любви разрастается громадный хорал Революции. Орган — струнные - колокола”. Жжх Т образом, есть три слушания: глубокое, полное — обыкновенное, слушательское, с чистым сердцем, открытым музыке и потому много воспринимающее; известное по впечатлениям других, книгам и т. д., т. е. по заранее составленному представлению; и, наконец, образованное предварительно, профессионала, воспринимающего большей частью заданное. Видно, что это писал не музыковед, а композитор, человек, обладающий «внутренним» слышанием музыки, которому (слышно) доступно то, что ускользает от часто просто «слушателя» и, особенно, от музыковеда, часто слушающего уже «заданно», желающего услышать не то, что звучит, а то, о чем уже задано. 278
